Александр Бутенко - Если бы Конфуций был блондинкой

Пришли к нему домой, а он сконфуженный – «Брат дома, не получится. Но у нас тут гараж есть для сборищ, там поспать можно».

Пошли туда. Какой-то старый двор. Во дворе куча подростков – увидели его, Колю, налетели как воронята.

Смешные такие – есть время у подростков, когда их ещё не загасили. Когда они ещё свежие, ясные. Парни, которые могут уже играть во взрослую жизнь, теребить первые ранние усы, но всё ещё мальчишеская доброта в них светится. И девчата – могут курить, пить, а всё равно – ты её понюхаешь, а она, как котёнок, шерстью и молоком пахнет. Удивительное время. Оно недолгое.

Коля гордо представил нас как своих друзей. На нас смотрят с восторгом, как на Робинзонов. «Друзья Коли – наши друзья». А я, меня вечная ломка от антидепрессантов жмёт, я к ней уж привык, чувствую себя рядом с ними циничным стариком-людоедом, который, как паук, хочет просто схватить вот такую девочку-подростка, высосать её, а потом отшвырнуть в сторону, как скорлупку, её опустевшее тельце.

Тут вдруг появилась какая-то баба и давай орать: «Шо вы опять каких-то привели! Развели тут проходной двор! А ну гоните этих волосатых взашей!».

Мы с Максимильяно поняли, что поспать нам упорно обламывается.

Вышли на улицу, Коля чуть задержался во дворе. Объясняться с ним не хотелось.

Мы с Максом тупо глянули друг на друга: «Бежим?» – «Бежим!».

И убежали. Коля что-то вслед нам кричал, звал. Мы уже не слышали.

…Сели в каком-то маленьком уличном кафе, где-то в витых улочках, чуть в стороне от туристических троп.

Хотелось накуриться. Да было нечем.

Хотелось достать местной крымской травы, уж очень её хвалили, да тоже неясно где.

Взяли вина. Потом ещё.

Разговорились на философские темы.

Вдруг в разговор включился дядька с соседнего столика. Я, не помню уж по какому поводу, вспомнил Воланда – «трагедия не в том, что человек смертен, а в том, что он внезапно смертен». Дядька пришел в восторг. Словно этой мыслью я воедино замкнул ему цепь всех мыслей мира.

Пересел к нам. Представился Владимиром. На вид лет 30—35.

Местный. Угостил вином. На фоне чудаковатого, юродивого Коли казался просто верхом юмора и адекватности.

Приятно болтали. Захмелели. Пригласил к себе домой – живёт недалеко.

Я ничего не знал об этих кварталах Евпатории. И, наверное, если бы не Вова – и не узнал бы.

Они вроде бы совсем недалеко от линии туристических троп, но случайно в них не зайдёшь.

Словно фавелы – труха, нависшие козырьки. И совсем некурортные люди.

Живёт Вова на первом этаже двухэтажного барака. Пол – вровень с землёй.

Винцо подействовало, развезло. Попёрла какая-то агрессия – и у нас, и у Вовы.

Как-то внезапно выяснилось, что Вова недавно откинулся – сидел 9 лет за убийство.

В общей атмосфере недосыпа и абсурда это было как-то логично. Вписывалось в моё ощущение собственной пропащести.

Внезапно мы спросили – «Вов, а трава у тебя местная есть?».

А у него пацанская гордость – «Нет, но у меня тут все кореша, сейчас достанем».

Пошли во двор. Там видавший виды Запорожец. Рядом сидят на лавочке люди, играют в карты.

Один из них, не помню как зовут, хозяин машины – страшный. Лицо молодое, а тело после героинового стажа – ноги колесом, оплыли, дряблое, словно вывернутое наизнанку тело.

Вова с ним тёрки – так и так, это Саша и Макс, мои кореша, трава нам нужна.

Чувак ему – «Вова, травы нет, есть только ширево – этого пожалуйста, это хоть сейчас. А за травой – это к цыганам ехать надо».

Вова уже распалился – «Ну поехали!».

Чувак ему – «Бензина нет. Дай денег на три литра».

Вова дал. Чувак сходил куда-то, у кого-то в этих фавелах купил трёхлитровую банку с бензином.

Подошёл к машине, открыл задний моторный отсек, а там чудо инженерной мысли – вместо бака трёхлитровая банка! Просто стеклянная банка, в неё идут резиновые трубки.

Мы с Максом выпали в фееричный восторг.

Мы были очень пьяны. Меня в какой-то момент вырубило.

Картину событий я восстанавливал фрагментами – цыгане хотели нас кинуть, чувак предпочёл оттуда уехать, Вова на него орал и наезжал, лез в бычу, что он кинул его корешей (нас то есть), а мы в дупель пьяны.

Потом до меня вдруг дошло – время к вечеру, а у нас скоро поезд. А мы даже не знаем, где находимся.

Убежать от Вовы было трудно. Это не малахольный Коля.

Как-то мы сумели-таки объяснить ему ситуацию. А может, спасло то, что его тоже как-то вырубило. Кажется, он нам сперва показывал разные упражнения из ушу, а потом сидел в кресле, поджав ноги, и о чём-то очень горько плакал, совершенно по-детски всхлипывая и причитая.

Мы с Максом второй раз за день тупо убежали.

У Вовы я забыл свою циновку и последнюю пачку таблеток-антидепрессантов.

Так я и завершил свой курс лечения.

Штормило спьяну невероятно. Солнце ещё распекло хмель.

Сквозь туман лишь помню, что поймали машину – раздолбанный 412-й «Москвич», доехали за мелкую гривну до вокзала.

Чудо – но я вспомнил про палатку, и даже про ВОВУ 666.

После недавней встречи ВОВА 666 прозвучало особенно многозначительно.

Впихнул Максимильяно в его вагон. А сам нашел свой. СВ.

Это было что-то невероятное. Я вошёл в спальный вагон, растянулся на полке, оставил билет на столике, чтобы меня не будили, и отрубился за все пережитые в последние дни ужасы.

Проснулся за пять минут до Киева.

Прошло больше десяти лет.

Я не употребляю наркотиков и алкоголя.

С той поездки осталась плёнка, отщёлканная Максом. Фотография с трёхлитровой банкой-бензобаком, единственная из всех, была отсканирована.

А потом все распечатанные фотографии и плёнка были таинственно утеряны.

Эта фотография с тремя литрами бензина – единственное, что из наглядного осталось в подтверждение того, что лето 2005 года всё-таки было и мне не приснилось.

Камо грядеши: 34, 28

Есть еще одна тема, наравне с темой Бога, о которой невозможно говорить из-за разности терминологий. Это тема демонов.

Здесь не получится что-то доказать или что-то опровергнуть. Приходится опираться только на собственные ощущения – зыбкие, прибитые разумом, иррациональные и паранормальные. Но когда идёт речь об ощущении себя, ощущении истинной свободы, собственной жизни – всё равно нет лучшего советчика.

С самого раннего детства я видел и слышал. Их. Демонов. Они всегда были вокруг меня.

Возможно, маленькие дети (и кошки) их видят и слышат, это только потом их учат быть «нормальными» (детей, с кошками-то все в порядке) и перерезают канал. Помните Джанни Родари, «Карлино, Карло, Карлино» – о том, как родился ребёнок, видящий слишком многое, и все его тут же кинулись делать тупым, то есть, простите, нормальным? Вот, это оно.