Александр Бутенко - Если бы Конфуций был блондинкой

Гермес презрительно относится к тем, кто видел лишь один мир и считает, что в других мирах действуют точно такие же правила. Он-то точно знает, что то, что действует в одном мире, оказывается бесполезным в другом.

Мораль – это оковы, а Гермес это ветер. У него крылышки на сандалиях, помните?

Ветер не сковать и не запереть, он летает где хочет, и ни одному самому могущественному богу не под силу его остановить.

Гермес не может себе позволить быть моральным – он экспериментатор, он постоянно открывает новое и идёт туда, куда до него никто не ходил.

Исследователь может быть только беспристрастным. Иначе никакого открытия не свершится.

По этой же причине ловкость легко сочетается с воровством.

Свое первое воровство Гермес совершил в день своего рождения.

Примечательно, что когда его таки заловили, то он так обаятельно разыграл дурачка, хлопая глазками, что его хоть и обязали вернуть награбленное, но заприметили и благодеяниями одарили.

Эту грань я хорошо знаю – это моя внутренняя блондинка, миленькая, с хлопающими глазками и в розовом, которой легко всё прощается.

Гермес тогда же, в день своего рождения, продал кучу вещей и получил прибыль.

Куй железо, не отходя от кассы – явно Гермес на какой-то попойке сморозил, а молва разнесла.

Гермес любвеобилен. Недаром он фаллическое божество, и свальный грех – это по его части.

Гермес никогда не сравнивает любовников и любовниц. Он точно знает, каждая любовница – отдельный мир, необъятная Вселенная для исследования. Только эта женщина может быть такой, только она может так пахнуть, только она может так выглядеть, только её можно так трогать, гладить и ласкать. Она единственная, во всём мироздании другой такой нет. Её можно исследовать и упиваться ей бесконечно.

Гермес очень легко оттого влюбляется, и каждый раз по-настоящему.

Потому что опыт может быть зашкаливающим, но каждый раз всё по-новому.

Один человек – одна чувственность, и нет похожих.

Невозможно любить одну, конкретную женщину, если в принципе не любишь женщин – гласит мудрость. Гермес это знает. Он очень любит женщин.

Гермес – лукавый мальчик. Покровитель детей.

Он их спасает – когда детям плохо, когда они без защиты, когда они боятся, что их забыли и никто их не любит – Гермес их слышит.

Гермес именно тот, кто ловит детей над пропастью во ржи.

Он покровитель заблудившихся детей – он найдёт их, обязательно скажет, что их любят, и спасёт их, выведет.

Дети его любят – он разговаривает с ними на одном языке. Он может так же ребячиться, дурачиться и нести чепуху, бегать, высунув язык, и валяться на полу. Придумывать истории.

Дети знают, что он только притворяется взрослым, но он всегда может встать на колени, чтобы быть с ребёнком глаза в глаза, обнять его, и сказать, что любит – честно и незамысловато. Любого любит – хорошего, плохого, такого, сякого. У Гермеса нет морали – он любит просто так, а не за заслуги.

Детей не обманешь – если их действительно любят, они это чувствуют. И откликнутся.

Гермеса зовут те, кто боится сделать шаг.

Кто слишком уцепился за свой мир и неработающие ценности, до ужаса боясь покинуть свою иллюзию безопасности.

Все, кому нужна помощь Гермеса – позовите. Просто позовите, не формулируя повод.

Найдите внутри себя потерявшегося ребёнка – и позовите.

Гермес услышит.

И это – нет правил. Правил нет.

В соседний мир отойдёшь – а там уже другие законы.

Не быть свободным, следуя правилам.

А не быть свободным – не быть счастливым.

Слушай сердце. И ветер.

Камо грядеши: 88, 79

Бог – невозможная для обсуждения тема, потому что в ней никогда не будет общей терминологии.

Я не знаю, что отвечать на вопрос, верю ли я в Бога.

Да какая разница, верю ли я в Бога – главное, что Бог верит в меня.

Он создал меня по своему образу и подобию, и, как истинный любящий отец, отпустил меня в мир, зная, что я разберусь.

Кого Бог любит, того и испытывает.

Бог постоянно готовит мне встречи именно с теми испытаниями, которых я больше всего боюсь. Постоянно позволяет мне учиться проходить сквозь собственный страх.

Не прятаться в кустики, не скидывать ответственность на других, не прятаться за другим именем – я не я, лошадь не моя, а подниматься и идти сквозь огонь.

Ад ведь – тоже божественное изобретение.

У меня это работает безошибочно – только я сформулирую для самого себя, с чем я боюсь встретиться – именно это Вселенная мне и предоставляет в качестве испытания.

Мне страшно, но я уверен в одном – Бог не посылает мне испытание, если не знает, что я в силах его пройти.

И он всегда помогает мне – посылает знаки, подставляет опоры, освещает путь.

Когда я не в силах идти – несёт меня на руках.

Я вырос в нерелигиозной семье.

Публичные священники всегда были в моей картине мира приравнены к дармоедам, и ещё никто не убедил меня в обратном.

За малым исключением религиозные люди представляют собой гадливое зрелище истеричек, высмеивающих соринки в чужих глазах, не замечая в своём бревна.

В моем понимании Бог не только не имеет отношения к религии, но и прямо ей противоположен.

Любая религия в моем понимании – удаление от Бога.

Любой догмат – убийство Бога в себе.

Бог – личность, и создаёт личностей.

У некоторых придерживающихся христианской доктрины я встречал брезгливое отношение к буддизму, хотя, казалось бы – чем он им мешает, особенно при том, что известен своей миролюбивостью?

А дело в том, что в буддизме нет Бога-хозяина, Бога – высокопоставленного чиновника, Бога-родителя. В буддизме человек – сам хозяин своей судьбы. И ответственность – тоже на каждом.

У каждого человека уже с рождения есть всё, чтобы быть счастливым и чтобы самому прокладывать собственный путь.

Очевидно, именно это многих и не устраивает. Они совсем не хотят остаться без Бога-хозяина.

Не находя хозяина в Боге – начинают искать его в людях, идеях, алкоголе, наркотиках, политике.

Это всё страх одиночества. Страх встретиться с той самой пустотой, полнейшей безосновностью, подвешенностью в чёрном пространстве.

А мы одиноки и не в силах это изменить.

У меня нет знаний о Боге, но они мне и не интересны.

У меня есть чувство Бога. Я его чувствую. Он общается со мной через сердце.

Когда его голос звучит через сердце – я чувствую себя живым.

А иногда он шлёт мне послания – случайным (якобы) словом, человеком, фразой, книгой, картиной, ситуацией.

Он ведёт со мной разговор через своих посланников. Он, как любящий отец, даёт возможность постигать огромный мир, слышать и различать язык его маленьких деталей. Даёт мне столько времени, сколько мне необходимо.