Мария Фомальгаут - Соленые часы

Тек переводит дух.

Не рекомендуется для изготовления…

Люди в форме его не нашли.

Наваливается да грудь запоздалый ужас.

Тек думает.

Это у Тека хорошо получается – думать.

Думает, как просочиться в центр города, прорваться, пробиться, про… откуда столько машин, кажется, со всего мегаполиса машины сбились сюда, к центру, гудят, сигналят, выплевывают недовольные рожи водил, куд-да пр-решь, с-сука, ж-жить надоело…

Тек думает.

Перебирает в навигаторе развилки, порталы, измерения, прикидывает, как просочиться, как проехать. Не прикидывается. Не придумывается. Все забито, заколочено, на одной сто семнадцатой машины в восемь рядов стоят.

Тек думает. А босс ждать не будет, не любит босс кого-то ждать, это его все ждут. Вот так соберет всех от мала до велика на совещание, посмотрит – где Тек, нет Тека… а на нет и суда нет…

Тек думает.

Ищет пути. Ждет того судного дня, когда встанут все трасы, все улицы, схлопнутся в один бесконечный коллапс, завяжутся узлом на самих себе.

Машины резко подают назад, назад, Тек дает задний ход, куда прете, куда прете, охренели, что ли… а вот уже и не прут, уже снова встали машины, бегут из них люди – во весь дух. Кричат что-то, черт разбери, что кричат. Было такое в каком-то старом фильме, Тек уже и не помнит, в каком, вот так же, тормозит поток машин, выбегают люди, а там впереди что-то, что-то…

Что-то…

Тек видит это что-то…

Еще не понимает – что видит. Еще думает, померещилось, еще ищет какие-то голограммы и эффекты три-дэ.

Нет. Никакой ошибки. Вот оно, приближается. Оно… они… их трое, кого их – Тек не знает.

Приближаются – легко, стремительно – люди так не ходят – огромные, страшные, ноздревато-белые, фыркают, трясут косматой шерстью. Спотыкаются о машины, а чья машина им мешает, они и с дороги ее столкнут, не постесняются…

Они…

Кто они… жуткие твари, будто выпавшие из ночных кошмаров.

Тек не знает.

И уже воет, надрывается сирена, сигналит город неоновыми огнями.

Приближаются…

Смотрит Тек, – зачарованный, завороженный, как кролик на удава…

СМС ЛЕТИТ!

Тек читает. Это он может. На это у него всегда и время и силы найдутся, чтобы прочитать сообщение…

НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ЦЕНТР ГОРОДА, НЕ ВЫХОДИТЕ ИЗ ДОМОВ, СДЕЛАЙТЕ НЕОБХОДИМЫЙ ЗАПАС…

…явились сразу в нескольких районах города, в настоящее время уже покинули центр мегаполиса, продолжают движение в направлении северо-западной окраины. Причиной появления в центре города…

Будильник…

Да нет, на будильник не похоже, будильник в три часа ночи не бывает. Звонят. На этот раз – на телефон. Как издеваются над Теком, хоть бы одну ночь дали поспать спокойно…

– Три семерки девять девяток сто двадцать девять, – объявляет Тек.

Вертится в голове реклама – закажи себе красивый номер.

И еще вертится – извините, ошибся номером. Ну давай же, ты, на том конце трубки, скажи это, давай же, скажи…

– Тек, это девяносто седьмой…

Девяносто седьмой… Тек даже по имени его не знает, как-то не принято на службе – по именам…

– Очень приятно.

– Что, струхнул сегодня, когда хрень эта началась, твари полезли?

– Есть маленько.

Да какого ж черта тебе надобно…

– Ты где был, на трассе? Там, говорят, самая жуть была…

Снова прорывает что-то в душе Тека.

– — Ты чего звонишь-то среди ночи?

Чего звоню? Да так, знаешь, скучно стало, дай, думаю, звякну, как там Тек… я вот чего… Ты у нас зверя в еду добавляешь…

Екает сердце. Ошибка… Ослышался…

– Какого зверя? Из зверей уже пятьсот лет ничего не делаем, синтетика одна… вспомнил… зверя…

– Да нет… Зверя. Антихриста. Е-шесть-шесть-шесть…

Рушится мир.

– Брешешь.

– Что брешешь, видеокамеры для кого стоят? Так просто, что ли? Я уже и запись видел, клево ты работаешь, одной рукой еду мешаешь, другой в стрелялки режешься… артист… и три шестерочки в еду сыплешь…

Тек заставляет себя успокоиться. Легко сказать…

– Сколько возьмешь за свое молчание?

– Да мне-то что за молчание, это ты у этих… у полицаев спрашивай. Они уже половину отдела заловили, и до тебя добираются… Это я так, из лучших побуждений…

Екает сердце. Еще не верится. Может, еще не так все плохо, может, обойдется, сколько раз ешки эти путал, Е-то, Е-это, все как-то отбрехивался…

– Эка невидаль, «антихрист» ешка как ешка, есть можно, никто еще обратного не доказал…

– Хи, не доказал, ты это патрулям скажи, которых замаялись этих тварей вылавливать… по городу…

– Твари-то тут при чем?

– Новости не смотришь? Правильно делаешь, на хрена…

…по сообщениям официальных источников Конфедерации город был атакован мутантами, ошибочно выведенными в беби-инкубаторе наравне с нормальными особями. Причиной возникновения мутации стало добавление в питание зародышей запрещенного компонента Е666. В настоящее время полиция убедительно просит граждан сообщать о местонахождении лиц, хранивших и использовавших компонент Е666. Большинство виновных в данный момент уже арестовано, возбуждено уголовное дело по статье…

Тек не думает.

Нечего тут думать, тут бежать надо. И нет вопроса – куда: в никуда. И нет вопроса – откуда. Отовсюду.

Бежать. Так странно бежать и не взять с собой фоны, буки, пады, поды, все это останется здесь, здесь, чтобы не вычислили, не выискали, не выцапали. Так непривычно брать с собой только самого себя…

Тек бежит.

Из квартиры – в коридор, из коридора – в лифт, долго выбирает этаж, как бы подгадать, чтобы спуститься вниз, но не на самый низ, не в подвал…

Подгадал.

Спустился.

Тек бежит. Катится под Теком узкое кресло, вертит колесиками. Жмет Тек на клавиши, ускоряет бег, еще, еще, еще. Давненько с такой скоростью не носился, еще с детства, с тех времен, когда еще не знаешь, что прилично, что не очень, гонишь по трассе во весь дух. Давненько… А ведь и креслу разогнаться хочется, вот и мотор гудит по-другому, вырвался на волю…

Ветер бьет в лицо, прижимает к креслу сморщенное красное тельце, голова, две руки, сердце, жуткие механизмы в кресле качают по сосудам кровь. Тек жмет на клавиши – средним пальцем, два других беспомощно подрагивают в воздухе. Огромная голова покачивается на изголовье, в извилины черепа – по форме мозга – забилась какая-то уличная пыль. Волочатся тонюсенькие длинные руки.

Это смерть, думает Тек.

Думает – когда видит у дороги людей в форме, вон они, развалились в полицейских креслах. Машут жезлами, сигналят – тормози.

Тек тормозит. Тормозит – тут же думает, зря, зря, мог бы рвануть во весь дух, мимо, мимо…

И получить лазерную вспышку – в затылок.