Стивен Кинг - Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

Повисла напряженная тишина. Джо Боб подошел к автомату и, нажав кнопку, взял оттуда бутылку колы. Хап шмыгнул носом.

– Вам удалось что-нибудь узнать о Кампионе? – спросил Вик. – Хоть что-нибудь?

– Расследование не закончено, – напустив на себя значительный вид, сказал Джо Боб. – Нам известно, что он из Сан-Диего, но последняя информация о нем – двух-трехлетней давности. Его водительские права просрочены. Кредитная карточка выписана в 1986 году и тоже просрочена. Военный билет позволил выяснить, что он почти четыре года назад покинул Сан-Диего.

– АВОЛ? – спросил Вик.

– Трудно сказать. Если верить военному билету, он подлежит призыву до 1997 года; сейчас он – гражданское лицо, и ясно что, его семья находилась вместе с ним и что он проделал долгий путь из Калифорнии.

– Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им все, что узнал от тебя, – сказал Хап.

Джо Боб встал.

– Обязательно. Только не называй моего имени. Мне бы не хотелось лишиться из-за этого работы. Твоим дружкам не обязательно знать, кто сообщил тебе, верно?

– Верно, – кивнул Хап, и Вик тоже кивнул.

Когда Джо Боб был уже почти у двери, Хап вдруг задрожал всем телом. Заметив это, Джо Боб сказал:

– Тебе нужно поберечь себя. Нет ничего хуже, чем похолодание летом.

– Будто я этого не знаю! – огрызнулся Хап.

Внезапно Вик за их спинами пробормотал:

– Кто знает, может быть, холод здесь ни при чем!

Они испуганно обернулись к нему. Вик пояснил:

– Я проснулся утром, потому что дрожал от холода и еще у меня болела голова. Я принял три таблетки, но они только чуть-чуть облегчили боль. А что, если мы заразились? Тем, чем болел Кампион? Тем, от чего он умер?

Хап долгим взглядом посмотрел на него и, будто в подтверждение его слов, вновь задрожал.

Джо Боб, какое-то время не сводящий с них тяжелого взгляда, сказал:

– Знаешь, Хап, а ведь закрыть сегодня гараж и отправиться домой вовсе не такая плохая идея!

Хап напуганно посмотрел на него, пытаясь найти убедительные доводы для возражений. Но ни один не приходил в голову. Теперь он вспомнил, что и сам проснулся утром с головной болью и насморком. Что ж, любой может простудиться. Но ведь до появления этого Кампиона он был здоров! Абсолютно здоров!

Троим детям Ходжесов было шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев. Двое младших спали, старший играл во дворе. Лила Брют сидела в гостиной шикарно обставленного дома и смотрела цветной телевизор, который Ральф Ходжес приобрел в лучшие для Арнетты времена. Лила очень любила цветные кинофильмы. В них все было гораздо красивее, чем в черно-белых!

Она с наслаждением прикурила сигарету и приоткрыла окно, чтобы убедиться, что с Бертом Ходжесом все в порядке. Потом завистливым взглядом окинула комнату. О, если бы в ее доме было так же красиво!

Внезапно, отвлекая ее от приятных мыслей, в своей кроватке заплакала малютка Шерил, а потом плач сменился лающим кашлем.

Лила погасила сигарету и поспешила в детскую. Четырехлетняя Ева все еще спала, а Шерил лежала на спине, заходясь в кашле. Лицо девочки постепенно становилось пурпурного цвета, а кашель перемежался жалобными стонами.

Лила, после того, как оба ее сына переболели крупом, не боялась этой болезни. Она подхватила девочку, встряхнула ее и швырнула на спину в кроватку. Она не знала, что по поводу такого метода думает доктор Спок, потому что никогда не читала его рекомендаций, но на малютку Шерил такое лечение подействовало магически. Она издала квакающий звук и сплюнула на пол желтую тягучую слюну.

– Тебе лучше? – поинтересовалась Лила.

– Д-а-а-а… – протянула Шерил. Она уже почти спала. У детей это проще…

Лила вытерла тряпкой слюну с пола, радуясь, что ее лечение помогло.

Потом она вновь села у телевизора, где шел фильм «Молодой и беспомощный», закурила сигарету и мысленно попросила Бога, чтобы до конца фильма Салли домой не вернулась.

Час назад пробило полночь.

Старки сидел один за длинным столом, просматривая перфокарты. Он не вдумывался в смысл содержащейся на них информации. Вот уже тридцать шесть лет он служил своей стране. Его награждали медалями. Он встречался с президентами и давал им советы; в некоторых случаях его советами даже пользовались. Ему приходилось сталкиваться с трудностями, и он преодолевал их, но это…

С удивлением он обнаружил, что чрезвычайно напуган, как никогда в жизни. Такого с ним еще не бывало. Он почти обезумел от страха.

Следуя внутреннему импульсу, Старки встал и подошел к стене, на которой темнели экраны пяти мониторов. Вставая, он зацепился коленом за стол, и оттуда слетел листок, содержание которого Старки знал наизусть:

ОФИЦИАЛЬНОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ИНДЕКС ШИФРА 848-АВ

КАМПИОН, /В./ САЛЛИ

АНТИГЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ И МУТАЦИЯ.

ВЫСОКАЯ СТЕПЕНЬ РИСКА /ЛЕТАЛЬНЫЙ ИСХОД

УРОВЕНЬ ОБЩЕНИЯ 99,4 %. ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКИЙ

ЦЕНТР АТЛАНТЫ ПОНИМАЕТ. НЕ РАЗГЛАШАТЬ.

КОНЕЦ СВЯЗИ

Р-Т-222312А

Старки нажал кнопку, и центральный экран внезапно засветился. Появилась панорама калифорнийской пустыни с востока. Это здесь, подумал Старки. Голубой Проект.

Порывшись в кармане, он извлек оттуда голубую таблетку. Как там называла эти таблетки его дочь? Неважно; важен результат. Он с трудом проглотил ее, чувствуя привкус лекарства на пересохших губах.

Голубой Проект.

Бегло взглянув на остальные мониторы, он включил их. Четвертый и пятый показывали обстановку в лабораториях: четвертый в физической, пятый в вирусобиологической. Лаборатория вирусобиологии была заполнена разнообразными клетками, в которых сидели морские свинки, макаки резус и несколько собак. Никто из них как будто не спал. В физической лаборатории без остановки крутилась небольшая центрифуга. Было что-то странное в ее непрестанном движении, не соответствующее распростертой на полу в неестественной позе фигуре доктора Эзвика.

Старки понял, что если центрифуга остановится, то в лаборатории может вспыхнуть пожар и тогда тело покойного нобелевского лауреата сгорит в огне. Но сперва на него еще должны взглянуть важные шишки из Вашингтона, поэтому центрифугу выключать нельзя. Элементарно. То, что его дочь называет «клетка 22».

Больше всего ему не нравилось то, что изображал монитор номер два. Никому не понравился бы мужчина, упавший лицом в суп. На этом мониторе было видно кафе Голубого Проекта, очень популярное место среди сотрудников. Хотя, конечно, подумал Старки, вряд ли для них имело большое значение то, где они умерли – в кафе, в лаборатории или в собственной постели. И все же упасть лицом в суп…

У подножья стойки лежали мужчина и женщина в синих комбинезонах. Позади музыкального автомата виднелся человек в белом комбинезоне. За столами вечным сном уснули девять мужчин и четырнадцать женщин, пившие в момент гибели кофе. За вторым столиком справа сидел некто, идентифицированный как Фрэнк Д.Брюс. Именно его лицо оказалось в супе.