Фрэнк Харди - Легенды Бенсонс-Вэлли

Он достал жестянку с табаком из кармана брюк и принялся со злостью крутить сигаретку.

— Коли у вас недостает смелости взять вязанку дров, мое дело сторона! У меня-то дров хватает.

— Пожалуй, стоит это обмозговать, — сказал Эрни Лайл. — Надо же чем-нибудь топить! Рискованное это дело, да надо же топить чем-то.

— Не хочу я в это ввязываться! — отвернулся Гундосый.

— Мне дрова нужны, — сказал возчик, тот, что жег половицы из уборной. — Да больно опасно это, Дарки…

— А мне тесть обещал немного подкинуть, — соврал другой возчик.

— Вот трусы проклятые! — с отвращением сказал Дарки. — Ладно, скажу вам, как я придумал. Я возьму у Берта Спарго грузовик и, если кто-нибудь из вас поедет со мной, привезу дров. У меня-то дров полно, но я возьму половину из тех, что привезу, на продажу. А другую половину можете делить меж собой.

Рабочие с надеждой посмотрели друг на друга, потом взгляды всех, за исключением Гундосого, обратились к Эрни Лайлу. Эрни помялся и нерешительно сказал:

— Что ж, Дарки, я помогу тебе. Помогу.

— Только знайте, ребята, я это не для вас делаю. Я о себе забочусь, — сказал Дарки, ударяя кулаком в свою широкую грудь. — Получу малость деньжонок за свою половину, понятно? А вы, ребята, держите язык за зубами. Сегодня вечером потолкую со Спарго насчет грузовика, а завтра ночью мы с Эрни привезем дров.

Вдруг он снова повернулся к Гундосому:

— Пойдешь с нами? Дровишек хочешь?

— Мне дрова позарез нужны, Дарки, но краденых я не хочу.

— Значит, ты бы эти дрова и в подарок не принял? — Огромными мозолистыми ручищами Дарки схватил Гундосого за шиворот и поставил его на ноги. — Ну, смотри у меня — молчок! Донесешь — дух из тебя вышибу!

— Н-н-не донесу я, Дарки, — испуганно проговорил Гундосый. — Ты же знаешь — не донесу…

— Не советую, — сказал Дарки, отпуская его. — Не советую!.. Вон уже старый черт Спад едет. Пошли работать. И смотрите — не болтать! Завтра условимся…

Ночью мороз словно белой простыней накрыл Бенсонс-Вэлли. Эрни Лайл быстро шагал к окраине городка, где должен был встретиться с Дарки.

Только бы Дарки не опоздал, думал Эрни, глубже засовывая руки в карманы пальто и с опаской оглядываясь. Облачко от его дыхания плыло перед ним.

Послышались чьи-то шаги, и Эрни поспешно перешел на другую сторону улицы.

Жена была права, думал он. Лучше бы я сидел дома. Поймают нас…

Не успел он дойти до условленного места, как его догнал старый грузовик.

— Прыгай сюда, — сказал Дарки, не заглушая мотора. — Никак не хотел заводиться. Видно, аккумулятор сел.

На нем была поношенная черная куртка и мятая шляпа; шея обмотана старым красным шарфом.

— Ух, дьявол, и холодно же! — прибавил он, когда Эрни влез в кабину.

— Куда ты собираешься ехать? — спросил Эрни.

Неопытный шофер, Дарки резко отпустил педаль сцепления, и старая развалюха рванулась вперед.

— На делянку старого сквоттера Флеминга. Это мили за две от речки. Там уйма хорошего леса.

— Ты что, Флеминга не знаешь? Он ведь там и живет. За холмом. Всего в какой-нибудь миле. Да он нас сгноит в тюрьме, если сцапает!

— Пусть сперва сцапает. Пусть только сунется — полетит у меня в речку!

Дарки оглушительно расхохотался, однако Эрни было не до веселья.

Фальшиво, но с чувством Дарки начал насвистывать «Пташечку-малиновку». Эрни наблюдал, как баранка прыгала в его руках, когда он старался направить дребезжащий грузовик между выбоинами дороги.

Конечно, Дарки тоже боится, только не показывает виду, размышлял Эрни. И какого черта я влез в это дело? Увидят нас — обоих посадят… Эрни стал думать о жене и ребенке, и кажущаяся беспечность Дарки вдруг задела его.

— Перестань ты свистеть, ради Христа! — раздраженно сказал он. — Можно подумать, мы на прогулку едем.

— Неужто боишься?

— Да. Боюсь, дьявол тебя возьми!

— А ты не бойся. Я ведь хитрый. Меня этим остолопам не поймать, — успокоительно заметил Дарки и снова принялся насвистывать.

Когда они были уже почти у цели, грузовик подъехал к небольшому мосту через речку. Загрохотали расшатанные доски. Для Эрни этот грохот был как раскат грома, и от страха он вдавился в сиденье. Ему чудилось, что и у ночи есть глаза и уши.

Они подъехали к забору. С поспешностью отчаяния Эрни распахнул ворота.

— Что это там за надпись на дереве? — прошептал он, влезая обратно в машину. — Вон там, с твоей стороны?

Дарки вылез из кабины, приподнял еле державшийся козырек над фарой и направил свет на табличку, висевшую на дереве.

— «Браконьеры будут преданы суду, — прочитал он вполголоса. — Всякий, кто посмеет взять лес из этого владения, понесет строгое наказание. Именем закона, Джон Флеминг».

Не говоря ни слова, Дарки достал из кузова топор, поплевал на него и начал делать зарубку для пилы на том самом дереве, где висела табличка. Это было огромное, сухое, смолистое дерево с толстыми сучьями — лучше топлива не сыщешь! Удары топора рассекли морозный воздух.

Эрни, чуть живой от страха, сидел в грузовике. Дарки вернулся к машине, положил на сиденье шляпу, шарф и куртку, потом достал из кузова поперечную пилу.

— Пошли! — сказал он, выключая фары. — Пока не свалим, поработаем в темноте.

— Дарки! Лучше поедем домой, право. Сцапают нас! Как пить дать, сцапают!

— Давай, давай! Никто нас не сцапает, если быстро управимся. И, ради Христа, перестань трястись, у меня из-за тебя прямо мурашки по спине бегают.

Эрни нехотя сбросил пальто. Освоившись в темноте, они начали пилить. «В тюрьму, в тюрьму», — казалось, твердила пила. Эрни дрожал от страха и пилил плохо.

— Хочешь верхом на пиле прокатиться? Валяй! Только ноги держи повыше! — сострил Дарки и опять громко расхохотался.

Эрни не ответил. Они снова принялись пилить.

Услышат на ферме, думал Эрни, и старый Флеминг приведет полицию. Слишком Дарки храбрится, вот что плохо! А жена была права: нечего было мне лезть в это дело. Но раз уж влез, теперь надо поторопиться. Он налег на пилу, стараясь не отставать от Дарки. Дерево было почти перепилено.

— По-моему, в самый раз, — сказал Дарки, наваливаясь плечом на ствол.

С трудом запустив мотор, он зажег фары и направил свет на дерево.

— Еще разок провести — и готово, — прибавил он.

Скоро дерево рухнуло на покрытую инеем землю, разорвав тишину ночи.

— Боже мой, — пробормотал Эрни. — Небось даже в городе слышно!

За холмом, в стороне фермы Флеминга, глухо залаяла собака.

— Живо, бери второй топор! — прошептал Дарки. — Обрубим ветки, распилим ствол — и скорее на машину… Да брось ты трястись!

— Не беспокойся, Дарки, я не трясусь… Просто хочу домой. Вот помяни мое слово — нас схватят!

— Тебя не поймешь, отчего ты дрожишь — от страха или от холода. Накличешь беду — сам будешь виноват. Перестань скулить!