Фрэнк Харди - Легенды Бенсонс-Вэлли

— Нет, с самим мистером Таем, городским секретарем и инженером, — ответил Как-Ни-Верти, первый раз в жизни опустив свою присказку.

— Ну, уж если до этого дошло, так мы победим, это факт, — сказал Дарки.

— Хочет кто-нибудь глотнуть еще перед выходом? — спросил Фред Мэннерс, ковыляя к буфету.

Не зря, видно, сплетничали, будто его держали в команде за то, что он не скупился на угощенье, продавал в кредит и разрешал когда угодно пользоваться бильярдным столом, особенно членам команды «Королевский дуб».

— Будь я проклят, если не хлебну виски. Надо же нервы успокоить, как ни верти, — заявил Аткинс.

— Как ни верти, и я опрокину кружечку пива, чтобы руки не тряслись, — передразнил его Дарки.

Том Роджерс и Эрни Лайл поблагодарили и отказались.

— Вот выиграем, тогда пей не жалей, — усмехнулся Том.

Тем временем четверо из пяти игроков АНА собрались потренироваться на большом столе в Гранд-отеле, по очереди делая удары.

— Да, джентльмены, сегодня нам предстоит серьезный вечерок, — поспешно входя в зал, бросил Тай — капитан команды. — В городе и так волнения, не хватает только, чтобы этот сброд из «Королевского дуба» выиграл финал. Победа — вот что нам доктор прописал! — Тай говорил с деланной беспечностью.

Немного погодя пришел Фред Симингтон, по прозвищу Долговязый, из нейтральной команды ветеранов. Он был назначен официальным маркером. Фред велел освободить стол и начал его чистить. Фред был такой коротышка, что с трудом дотягивался щеткой до середины стола.

Члены клуба расположились у камина близ двери. Кто играл в шахматы, кто в крибедж или бридж, а кто строил прогнозы, как АНА изничтожит этот сброд из «Королевского дуба». Может быть, когда-то и где-то в Австралийскую Национальную Ассоциацию входили представители всех слоев общества, но в голодные тридцатые годы в Бенсонс-Вэлли это был очень замкнутый кружок. Похоже было, что принимали туда в зависимости от размера банковского счета, марки машины и занимаемой должности. Да, похоже было, что теперь-то они наконец и сведут старые счеты — эти чистоплюи и рабочий народ — тонким концом кия или толстым (если понадобится).

Под фотографией королевы над камином красовался в ожидании победителя серебряный кубок — «щедрый дар фирмы Эмблер». Тут же прохаживался и сам Эмблер с изысканной поздравительной речью в честь блистательной победы АНА в нагрудном кармане. Зал начал заполняться. В колясках, двуколках, на велосипедах зрители съезжались со всего округа, и скоро Мэйн-стрит была совсем запружена, велосипеды торчали в разные стороны.

Люди норовили пробиться на удобное местечко, поближе к главному столу. Когда прибыла команда «Королевского дуба», противники и не подумали приветствовать ее, как это было заведено.

Фред Симингтон распорядился, чтобы зрители отошли от главного стола. Кое-кто из молодежи вышел на улицу, чтобы наблюдать матч через большое окно.

Фред подозвал обе команды и произнес речь, словно судья перед состязанием по боксу. Прежде всего он обратил внимание игроков на правила, которые какой-то остряк развесил по стенам: не наваливаться животом на стол, не рвать сукно и не оставлять сигареты на краю стола.

— Итак, джентльмены, — продолжал Долговязый Фред речь, которую репетировал целую неделю, — вам надлежит сыграть пять партий, каждая до ста очков, время каждой игры — полчаса. Победителям, лучшей тройке из пятерых, будет вручен почетный трофей — кубок Эмблера.

Послышались вежливые хлопки с той стороны, где собрались болельщики АНА, а также приглушенные проклятья и свистки тех болельщиков за «Королевский дуб», которые получали недельное пособие продовольствием в лавках Эмблера, — самые низкосортные продукты.

— Мои решения и счет очков — окончательны и не подлежат обсуждению. Капитаны команд будут тянуть жребий — кому начинать. Желаю удачи, джентльмены. Пусть победят сильнейшие.

Желтолицый, с круглой, как мяч, бритой головой, Тай уверенно и надменно шагнул к Тому Роджерсу. Они обменялись холодным рукопожатием. Оба вытянули из шляпы по свернутой в трубочку бумажке и вручили их Фреду Симингтону, который объявил:

— Первая игра: Л. Дж. Дигдич — АНА и Э. Лайл — «Королевский дуб».

— Ну, Эрни ему всыплет! — присвистнул Дарки, чтобы подбодрить друга.

С жеребьевкой покончили быстро. Тай и Том Роджерс, капитаны и лучшие игроки команд, вытянули последнюю игру. Эрни Лайл нервно сбросил пиджак. Лори Дигдич снял свой твидовый пиджак с подчеркнутым спокойствием — приветливый и учтивый, усики щеточкой. Добряк, когда это можно себе позволить, он всем на свете благодетельствовал и расточал любезности, но депрессия словно подменила его, и его популярность в городке сразу упала после того, как он согнал нескольких фермеров с их земли. Дигдич взял из стойки у стены свой собственный кий.

Эрни Лайл помелил кий Фреда Мэннерса — по случаю такого события тот предоставил его в пользование всей команды «Королевского дуба». Маркер сосредоточенно метнул монету — кому начинать. Эрни Лайл сделал удар меченым. Он не соразмерил величину стола, и ни один из шаров не вернулся за черту. Теперь их ничего не стоило уложить в любую из средних луз. Дигдич, тщательно прицелившись, срезал красный. Маркер объявил счет и вернул его шар. Дигдич пригнулся, чтобы положить теперь свой от белого шара.

— Ставлю квид: Эрни его разделает, — высунувшись из толпы у окна, сказал Арти Макинтош. В одной руке он держал раскупоренную бутылку пива, в другой — пирожок с мясом.

Дигдич сердито поднял голову.

— Пари! — сказал он и от злости промазал простой шар.

— Деньги на бочку! — с вызовом крикнул Арти Макинтош, швыряя на пол фунтовую бумажку (он только что вернулся с работы в управлении водоснабжения и был пока при деньгах).

Дигдич прикрыл ее своей.

— Пари строго запрещаются! — объявил сержант Флаэрти, памятуя, что его свободное толкование законов не раз подвергалось нападкам со стороны почтенных горожан.

Эрни Лайл сыграл трудный карамболь, и ему посчастливилось срезать красный шар в лузу.

— Вот это еще куда ни шло! — нервно бросил он в сторону.

Затем он сделал кряду восемь ударов, однако Дигдич ответил двенадцатью отличными ударами. По местным масштабам Дигдич был хороший игрок и, если был в форме, мог обыграть Тома Роджерса и даже Тая. Эрни Лайл не был для него серьезным противником, хотя удар у Эрни был уверенный.

На половине игры у Дигдича было на пятнадцать очков больше. Зрители замолкали, когда игрок целился, перешептывались между ударами, приветствовали удачный удар и не скупились на похвалы: «вот это да!», «отличный шар!»; при неудаче утешали: «правильно бил», «эх, мог бы и попасть», но под спортивным азартом крылось напряжение: вот-вот — и вулкан начнет извергать огонь.