Андрей Войницкий - Резиновое солнышко, пластмассовые тучки

Все поднялись.

— Садитесь, — разрешила Зарубницкая. — Так, кто у нас сегодня дежурит? Так, Хаширяна за последней партой вижу, а еще кто? (Горик понял, что он сегодня дежурит) Селиванова! Ты же в прошлый раз отпросилась?

Катя вяло попыталась оправдаться.

— Отпросилась! — радостно подтвердила классная. — Сегодня дежуришь с Хаширяном. Чтоб все было чисто. И не забудьте дети, во вторник родительское собрание.

Зарубницкая ободряюще улыбнулась классу, и от ее улыбки кто-то поседел. Она вышла из класса. Прозвенел звонок.

Закончились уроки. Все стали расходиться. Горик переворачивал стулья и ставил их на парты. Катя вытирала доску. Краем глаза Горик следил за Дудником, и Несмешным. Они явно не торопились уходить.

— Вы что тут ночевать собрались? — спросила Катя у Несмешного.

— Сейчас идем, Катюха, — сказал тот, глядя почему-то на Горика.

Они забрали сумки и одежду, и медленно вразвалочку, вышли. Горик чувствовал себя нехорошо. Нужно было бежать немедленно.

Они остались в классе вдвоем. Горик подошел к двери и закрылся на замок.

— Ты чего? — удивленно спросила Катя.

— Ничего, — отозвался Горик.

— Хочешь меня изнасиловать?

— Да. Раздевайся и ложись на стол. Только класс подмети сначала.

— Я подмету, а ты полы помоешь.

Горик не возражал. Он вспоминал, видел ли он сегодня Кузю. Катя подметала первый ряд.

Неожиданно кто-то толкнул дверь, а когда она не открылась, несильно постучал. Горик вздрогнул. По спине пошли мурашки, захотелось в туалет по-большому.

— Не открывай, — сказал Горик тихо, вытирая о свитер вспотевшие ладони.

— Ты совсем сдурел, — сказала Катя насмешливо и открыла дверь.

В класс вошел Кича. Один. Срать хотелось все больше.

Кича подмигнул Горику так будто они дружили с детства и обратился к Кате:

— Екатерина, вы сегодня прекрасны как никогда!

— Что тебе надо? — спросила Катя.

— Мадемуазель, у меня дело, не терпящее отлагательств, — как обычно с девушками Кича вел себя манерно. — Вы мне нужны. Срочно. Давайте покинем эти тесные стены.

— Я сейчас приду, — бросила Катя Горику.

— Нет-нет, Катюша, ты мне нужна всерьез и надолго. Столик в лучшем ресторане города забронирован, мой лимузин ждет нас у входа.

Катя захихикала. Ей все это нравилось.

— Тебе подмести надо, — сказал Горик угрюмо.

— Подметет! — подхватил Кича. — Обязательно подметет. Когда-нибудь. А сейчас, Катюха, бери манатки, и пошли отсюда. Ты мне нужна.

— Зачем?

— Ты узнаешь. А пока — секрет.

— Это сюрприз? — спросила она с любопытством.

Горик понял, что Кича ее уговорил. Ей не хотелось подметать класс, Кича интересовал ее больше.

— Ну хорошо… — она взяла свою куртку. — Но если это какая-то фигня…

Кича загадочно молчал, глядя не на Катю, а на Горика. Тот угрюмо молчал.

Катя оделась, взяла сумку и положила на стол ключ от класса.

— Не сердись, — попросила она Горика.

— Ничего, — подхватил Кича, мягко утаскивая Катю из класса. — Ему кто-нибудь поможет. Кузя, например. Сейчас встретим и попросим. Вместе подметут.

Они ушли.

— Не забудь класс закрыть! — крикнула Катя уже за дверью.

Горик лихорадочно думал, что делать дальше. Шаги за дверью стихли. Не забудь класс закрыть, подумал Горик.

Он подскочил к двери, и тут же что-то вспыхнуло перед глазами синими искрами, и страшный удар в голову отшвырнул Горика на метр. Уже на полу он понял, что его ударило распахнувшейся дверью.

— Пиздец пришел, черножопый! — крикнули сверху.

Горик нащупал кровь на лице. Перед глазами прыгали искры.

— Ка-а-ак охуенно получилось, надо же!

— Под дверью стоял, прикинь!

— Мамай, ты как знал!

— Опустим чурку, пацаны!

Горик вытер кровь, заливавшую глаза и увидел нависшие кружком знакомые лица. Тут были Мамай, Кузя, Дудник, Друг, Нестор, Несмешной — все кого он ожидал. Кузя возвышался над всеми.

— Пизда тебе, хачик, — сказал он Горику.

Дудник врезал Горику ногой в бок. Горик дернулся. Лицо заливала мокрая каша из слез, соплей и крови.

— Подожди, — сказал Друг Дуднику. — Пусть пока попиздится с Мамаем.

— Честный бой, — подхватил Нестор. — Один на один.

— Сиська, у тебя последний шанс выйти отсюда живым, — сказал Несмешной.

— Я хочу его уебать, — упрямился Дудник.

— Все хотят.

— Успеете, — веско сказал Кузя. — Тут я решаю, что с ним делать.

Все замолчали и посмотрели на Кузю.

— Короче так, — начал давать он указания. — Поставьте его на ноги. Мамай ебнешь его, но только раз и не морде, а то убьешь. Потом я слегонца постучу, потом каждый приложится.

Горика поставили на ноги.

— Мамай, покажи разворот, — попросил кто-то.

Горик понял, что не сможет сделать ничего. Он с трудом стоял на ногах. Мамай прыгал перед ним и кривлялся.

— Ну давай, Сиська, убей Мамая!

— Сиська покажет класс!

— Давай, жирный!

Горик поднял руку, чтобы вытереть лицо, заметил, как мелькнула фигура Мамая, и вдруг получил чудовищный удар в грудь. Его отбросило на метр, и он приземлился на колени. Горик хватал ртом воздух, но что-то внутри не давало вдохнуть. Было страшно больно.

Все гоготали и аплодировали Мамаю. Горик поднял голову, увидел, что над ним нависает уже Кузя, и тут же получил удар ногой по подбородку. Горик свернулся калачиком, закрыл голову руками и удары посыпались со всех сторон.

— Дудка, закрой дверь!

— Да закрыли давно!

— Подождите! Поставьте его на ноги!

Горика подняли как мясную тушу и придавили к доске. С двух сторон его держали за руки Нестор и Дудник. Кузя схватил Горика за подбородок, увидел на своей руке его кровь и брезгливо вытер ладонь о его свитер.

— Ну и вонь, — заметил Друг. — Сиська, ты че, обосрался?

— Короче так, — сказал Кузя, глядя Горику в глаза. — Сейчас ты, сука, попросишь прощения. За тот кирпич и за все. У меня, у пацанов. Станешь на колени, попросишь прощения и будешь каждому целовать кроссовки. Ты понял?

Горик попытался сказать, но горло выдавало только какие-то булькающие звуки:

— Кхх… блпххх… ммм…

— Ты понял, урод?

— Дай, я его ебну, — попросил Несмешной и ударил Горика в живот.

— Кровью харкается, сука!

С левой стороны Дудник зарядил ему кулаком в челюсть, потом дважды ударил по голове еще кто-то. Лицо превращалось в рыхлое месиво и пульсировало.

— Подождите, что он скажет. Сиська, ты что-то хочешь сказать?

— От… бх… от… пусти… те… меня… — выдавил из себя Горик.

— Опустим, — обнадежил Горика Друг. — Конечно, опустим.

Горик попытался закричать. Крик получился слабый и писклявый. Ему зажали рот и опять начали бить. Руки держали, защитится он не мог.

— Еще раз заорешь, и тебе пизда, ты понял?

Горик уже не видел говоривших из-за крови и опухолей под глазами. Пиздец, подумал он.