Диана Виньковецкая - По ту сторону воспитания

— Мама, дай мне денег, — спрашивает Даничка.

— Для чего? — поинтересовалась я, думая что он хочет что‑то купить специальное.

— Чтобы были, — отвечает Даничка.

Какие же пути выберут наши мальчики, «чтобы были» денежки в карманах?

В Америке, как в сказке про клад в замурованной горе: по этой дорожке пойдёшь — коня потеряешь, но сам выживешь, по этой — коня сохранишь, но себя потеряешь, по третьей — встретится Серый Волк и тебя и коня съест, по пятой — будешь кошечек спасать, по шестой — мышь на кадиллаке увезёт тебя в туманную даль, по следующей совсем плохо — станешь философом — нёрдом. (Как написано в детской американской игре «Монополи», если ты проигрался, то уезжай в деревню и становись философом. Такое презрительное отношение к философам развивается с детства. Лёня не согласен с такой оценкой и любит приводить пример, как разбогател философ Фалес, над которым все смеялись, а он, предсказав засуху, скупил весь будущий урожай оливков и стал самым богатым человеком в городе.)

Есть ещё одна длинная–предлинная дорожка по направлению к Голливуду, на ней такое столпотворение, и все на гуслях играют, что к Золотым Воротам по ней добирается тот, кто отправился с большим загашником от мамы и папы, многие в дороге начинают бить баклуши, и как говорит наш приятель Игорь, эта дорога — верный путь к безделью.

Есть ещё масса невидимых дорожек, где избушки на курьих компьютерных ножках ласково приглашают тебя в свои объятия.

Наши витязи на распутье… На печальный и тернистый путь вступят они. Что прельстит их? Небо, на котором блистают созвездия, или эфир, в котором звучат слова, или… или…

«Куда? — предстоит вам самим решить.»

Холодный американский дождь капает на их лица из бродячей тучи, которая меняет форму под влиянием движения воздуха.

В Америке есть праздник Халловин, зародившийся на Британских островах, как ночной фестиваль смерти. В начале осени, по преданию, души умерших возвращаются домой в виде духов, ведьм и гномов. Когда‑то это был языческий религиозный праздник кельтов, но постепенно превратился в светские вечеринки с ночными проделками. Ирландские иммигранты привезли этот праздник в Штаты, и он стал популярным в Америке. Этот праздник, в конце октября, отмечается карнавальными вечеринками, шествиями ряженных, выпрашивающих подарки, чтобы задобрить недовольных духов, розыгрышами и забавами. В этот день дети наряжаются, в кого хотят, ходят по дворам и побираются. Ряженые говорят: «Трит о трик», т. е. дай, а не то я тебе дам! И каждый дом должен чем‑то откупиться, чтоб ряженые не учинили какой‑либо гадости, не забросали бы дом яйцами, не побили бы окон, не вымазали бы кремом автомобили. Разве это праздник!?

Это, конечно, не тот праздник, когда были шествия с факелами, безумные свальные наслаждения, совместные купания, приношения жертв, когда срывались с цепи злейшие демоны природы, и люди бесились. Христианство, как известно, прикрыло «априорную злобность человеческой натуры», и сейчас только на экранах телевизоров и кино можно видеть проявление такой полной безудержности. А в жизни все приутихли, и праздник Халловин превратился в развлечение для детей.

Около домов ставятся разные чудовища, тыквы с вырезанными глазами, скелеты, летящие ведьмы. В тыкву, освобождённую от семян, вставляется заж–жённая свечка, скелеты фосфоризируются и в темноте светятся.

В окне нашего дома ребята хотели приклеить ведьму, летящую в ступе, но я возразила:

— Это уж слишком! Я буду бояться, и я ещё не дошла до такой степени отчуждённости, чтоб несколько дней не замечать присутстствия в доме ведьмы. Обойдёмся тыквой с глазами.

Приготовили подносы с конфетами — откупные от просящих, чтобы окна не побили и чтобы доставить удовольствие приходящим.

Костюмы ребята выбирали себе сами. Чего только не предлагается в магазинах! Каждый может подобрать себе подходящий. Наши мальчики накупили страшных масок с перекошенными ртами, с длинными носами, париков со стоячими волосами, вставных клыков, плащей с хвостами. Им хотелось пройтись по окрестностям в виде устрашающих чудовищ. Даничка одел костюм чудовища с фосфорическим светом, Боря вставил в рот вампирную пасть, Эля намотал вокруг шеи зелёную змею.

— В старости такими будете! — посмеялась я.

Они перебирали и примеряли, какое чудовище пострашней, с такой заинтересованностью и усердием, что я не могла не заметить:

— Ах, такое бы усердие, да приложить к обучению!

Мои слова летают в воздухе, как мухи, не касаясь ушей, закрытых масками. Ребята так оживлены и наслаждаются, как наслаждаются только безобидные весёлые звери. Их всё поражает и останавливает. А с каким рвением они принимаются раскрашивать друг друга! Притаскивают распыляющиеся краски, и Даничка опрыскивает костюмы визжащих Бори и Эли сначала фиолетовой, а потом чёрной краской. Боря обсыпает Даничку мукой.

Они веселятся, подпрыгивают, хватают друг друга. У них чистые наслаждения. Я смотрю на их приготовления и думаю: как сохранить такое веселье под тяжестью моргеджей, забот, завистей? Как исхитриться, чтоб пронести жизнерадостность юности? Они даже пугают друг друга с удовольствием. За каждым углом, в каждом доме они ожидают встретить что‑то интересное, неожиданное. Мои ожидания — совсем другие. К мимолётной встрече в дверях я потеряла интерес и не жду неожиданностей и внезапностей. Сколько нужно обойти домов, чтобы найти дом?!

А тут… Пришли гости.

— Возьмите Дашу с собой! — просит Дашина мама, — в таком окружении она будет в полной безопастности. По телевизору предупреждали, чтоб дети не ходили по домам: конфеты могут быть отравлены, в сладостях могут быть иголки, может быть, даже кто‑то захочет украсть детей, могут и заманить конфеткой, и возможны всяческие недоразумения. Про собак ничего не упоминали, хотя я боюсь и собак тоже.

— Глядя на ходячих чертей, «врождённая злобность человеческой природы» у некоторых людей может вырваться наружу, — замечает Лёня. — А собаки? Они как есть — их априорная модель не затронута христианским воспитанием. «А то, что очевидно для людей, собакам совершенно безразлично.»

После таких слов мы с Дашиной мамой решили тихонько ехать на машине за нашими любимыми чудовищами. На всякий случай.

Сумерки спустились на город, и началось хождение вдоль улиц. Толпы ряженных бродили с мешками. Из одной улицы спешили в другую. Ведьм была целая пропасть, все в масках. Попадались молодые черти вперемежку с Батменами, Суперменами, Кулгаями.

Группа наших чудищ во главе с Дашей подошла к первой двери. Даша в чёрном развевающемся плаще с капюшоном, из‑под которого светились зелёные волосы, в маске с переливающимися блёстками выглядела очаровательной маленькой ведьмой. Она постучалась в дверь, а неприглядные страшилища стояли чуть поодаль.