Татьяна Герцик - Рассказы

Людмила полола морковь, когда набатом зазвучал обрубок рельса, висевший у магазина в центре села. Она тут же подхватилась и кинулась на улицу. Приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от сильного ветра, увидела столб дыма за околицей. Похоже, горела чья-то сараюшка или стог сена. Ей чуть не стало плохо – в такую ветреную сушь запросто выгорит все село!

Она побежала в сторону черного столба, и через несколько минут наткнулась на толпу баб у старого колодца, самого близкого к пожару. Линия электропередач из-за ветра в который раз вышла из строя, и насос, которым обычно качали воду, бездействовал. Мужики, приехавшие на пожарной машине за водой, пытались запустить свой насос, но он только мерно чихал, решительно не желая заводиться.

По полю, огораживая горящий сарай, несколько раз проехал трактор, создавая защитную полосу, но ветер с легкостью разносил горящие щепки и искры на сотни метров вокруг. Бабы руками вытаскивали ведра с водой, но получалось медленно. Стояла бестолковая суета, никто не знал, что делать. Мимо них к центру села промчалась вторая пожарная машина, выпустившая на сарай весь свой запас воды и теперь надеявшаяся пополнить его из главного колодца.

До них уже доносились обжигающие искры, несомые ветром, и бабы принялись истово креститься, призывая на помощь всех богов.

Тут из кузни, дребезжа, показался старый ручной насос. Его тащили тот самый мужчина, что не раз встречался Людмиле у колодца, и два деревенских парня. Все они были в одних джинсах, с голыми торсами, на головах – бейсболки. Быстро спустив шланг в колодец, они принялись качать, – и, о чудо! – из насоса мощной струей хлынула вода.

Мужчина яростно нажимал на ручки насоса, мускулы перекатывались под блестевшей от пота кожей, и Людмила невольно подумала: он красив, как греческий бог! Но тут же опомнилась. О чем она думает, когда селу грозит настоящее бедствие!

Небольшой шланг насоса не мешал вытаскивать ведра из колодца, и бабы продолжили свое занятие, спеша наполнить цистерну пожарной машины. Людмила трудилась наравне со всеми.

Бочка наполнилась быстро, и пожарная машина тут же умчалась на пожар. Но отдыхать было некогда, на ее место примчалась вторая, и все повторилось сначала. И когда от пожара остался только белесый дымок, Людмила упала на колени и так и осталась, не понимая, от изнеможения или от облегчения. Многие тоже стояли на коленях, кто молился, кто плакал.

Кто-то опустился рядом с Людмилой, но она не отняла руки от лица. Только услышав низкий, полный сочувствия голос, подняла голову. Рядом присел на корточки тот самый мужчина, что так ей понравился. Он спросил, в порядке ли она. Она кивнула, немного удивившись его странному выговору. Решив, что он из окрестных немцев, спросила у него по-немецки, как чувствует себя он.

Он пожал плечами и сказал «не понимаю». Людмила спросила по-русски – вы немец? Он ответил – нет, я норвежец. Тогда она перешла на английский, поинтересовавшись, как он оказался в оренбургской степи. Явно обрадовавшись знакомой речи, он объяснил, что просто приехал сюда отдохнуть, и зовут его Эрик. Он объехал весь мир, не был только в России. И когда прочитал объявление о фермерском туризме, приехал сюда.

Нервно засмеявшись, Людмила осведомилась, доволен ли он столь экстремальным отдыхом. Эрик ответил, что вполне. Но тут же нахмурился, посмотрел на группу мужчин неподалеку и нервно спросил, не будет ли сердиться ее муж, увидев, что она разговаривает с иностранцем. Люда тоже посмотрела на мужчин и заметила, что они и впрямь наблюдают за ними.

Решив, что из-за нее у норвежца могут быть неприятности, быстро встала, попрощалась и ушла. Тетя Луша, встретившая ее у калитки с костылем в руке, долго выспрашивала, что и как, и только потом отпустила помыться и привести себя в порядок.

Управившись по хозяйству, Людмила рухнула в постель на сеновале, где было попрохладнее, чем в доме. Уже засыпая, вспомнила, что Эрик считает, будто она замужем. Но усталость не дала додумать эту мысль до конца.

Утром пошла к колодцу с робкой надеждой встретить Эрика там. Его не оказалось, и ей стало грустно, будто он не пришел на назначенное им самим свидание. Но ведь он ей ничего не обещал, откуда у нее такие странные грезы?

Придя домой, осторожно расспросила тетю Лушу. Та охотно рассказала, что на хуторе у Роговых постоянно живут иностранцы. То семьями приезжают, то поодиночке. Они помогают по хозяйству, да еще и деньги за это платят.

Людмила несколько раз порывалась сходить на хутор к Роговым, но мысль, с какими глазами она появится перед Эриком, ее останавливала. Никогда она никому не навязывалась, и сейчас не будет.

Но на следующий день он объявился сам, ждал ее у колодца. Поздоровался и спросил, не попало ли ей от мужа.

Людмила, грустно усмехнувшись, объяснила, что мужа у нее нет, и здесь она в гостях, помогает тетке. В ответ он сверкнул глазами и чему-то радостно улыбнулся. Они разговорились. Людмила узнала, что Эрик живет в Осло, работает в нефтяной компании. Холост. Тут он значительно посмотрел на Людмилу, и она, к своему удивлению, стыдливо вспыхнула. Подхватив ведра, проводил ее до дома тетушки и значительно пожал руку на прощанье.

Вечером Людмила, как обычно, ушла спать на сеновал. В уголке чуть слышно шуршал жучок, попавший сюда вместе с сеном. Пряно пахло луговой травой и цветами. Она уже засыпала, когда лестница тихонько заскрипела под чьими-то осторожными шагами. Людмила решила, что ей это показалось спросонок, но тут раздался мягкий шепот по-английски: Люси, это я, Эрик.

Людмила тут же села на постели, по-совинному хлопая глазами. Эрик остановился подле возле нее и пообещал тотчас уйти, если она этого хочет. Но Людмила этого не хотела, наверное, оттого, что толком не проснулась. В общем, ушел он от нее только под утро, когда в хлеву начал шуметь голодный скот.

Так продолжалось пару недель, пока Эрику не пришло время уезжать. Он записал адрес и номер телефона, и уехал, как-то странно на нее посмотрев. Ей захотелось плакать, но какой в этом прок? Тетя Луша, давно обо всем догадавшаяся, только сказала, что у них в селе сначала свадьба, а потом постель. Это у них, распущенных горожанок, все наоборот.

Людмила в ответ только хмыкнула. Свадьба ей не светит ни в каком случае. Конечно, она, как каждая влюбленная женщина, надеялась на большее, но ни о чем не жалеет. Пусть недолго, но она была счастлива.

После приезда домой жизнь показалась ей еще более обыденной и скучной. Она тешила себя фантазией, что в следующий отпуск приедет в Осло, найдет Эрика, и все у них будет хорошо, и сама понимала несбыточность подобных прожектов. Хотя бы потому, что она не знала о нем ничего, кроме имени. Она жалела, что не забеременела, тогда б у нее хоть ребенок остался, но Эрик вел себя предусмотрительно, и нежелательных последствий не допустил.