Аркадий Красильщиков - Рассказы о русском Израиле: Эссе и очерки разных лет

– Был, – ответила Элина. – Сейчас нет.

– Пригласи меня в гости, – сказал Борис.

– Поехали, – просто ответила девушка.

В машине они сразу же поцеловались. Поцелуй оказался таким долгим, что Элина попросила:

– Не нужно больше. У меня голова кружится. Я не смогу вести машину.

– Договорились, – сказал Борис. – Могу и подождать… Ты с родителями живешь?

– Да, – сказала Элина, – но они сейчас уехали в Париж, в отпуск.

– Отлично! – воскликнул Борис. – Это замечательно, когда родители отдыхают в Париже.

Они свернули к Модеину.

– Долго еще ехать? – спросил Борис.

– Ты нетерпелив, – улыбнулась Элина.

– Да нет, – повернулся к ней Борис. – Просто те пять минут давно прошли, и я уже влюблен в тебя без памяти. Еще пять минут, и я предложу тебе руку и сердце.

– Руку и сердце – это когда женятся? – спросила Элина.

– Точно! – ответил Борис. – Так сколько еще ехать?

– Минут десять до поста, а там полчаса, не больше, – сказала Элина.

– До какого поста? – после долгой паузы спросил Борис.

– Ну, перед въездом на территорию всегда пост, – объяснила Элина.

– Постой, – тихо произнес ее спутник. – Ты что, на территориях живешь?

– Ну да, – подтвердила Элина. – В поселении. Ты не одобряешь?

– Нет, почему? – буркнул Борис. – Каждый живет там, где ему нравится… Я только не понимаю зачем?

– Что «зачем»? – спросила Элина, притормаживая у поста.

– Зачем жить в поселении, рискуя жизнью, когда в самом Израиле столько красивых городов?

– Это длинная история, – сказала Элина. – Так просто не объяснишь.

Они миновали пост, и почти сразу же перед ними открылись лесистые холмы, освещенные закатным солнцем, черные козы, пасущиеся на склонах, оливковая роща на окраине арабской деревушки.

Борис молчал. Девушка чуть повернула голову и наткнулась на чужое, бледное, окаменевшее лицо случайного спутника.

– Не бойся, – как-то по инерции сказала она. – Все будет в порядке. У меня и пистолет есть. Вот смотри, – и она отбросила дверцу «бардачка».

Борис пристально, не мигая, смотрел на оружие.

– Я не понимаю! – вдруг, каким-то не своим голосом произнес он. – Я не понимаю, почему дорогу не контролируют вертолеты. Здесь полно террористов. Везде живут арабы. Дорогу должны контролировать вертолеты.

Элина молчала. Опыт жизни в поселении у нее был большой, и она сразу поняла, что везет к себе домой обыкновенного труса.

– Камни они чаще бросают, – сказала Элина. – Стреляют реже. Но стекла у меня пластмассовые…

– Пластмассовые? – переспросил Борис и вдруг закричал: – Да здесь в танке ездить нужно!

Элина тяжело вздохнула.

– Нет у поселенцев танков, – сказала она. – Вот на том месте, сразу за поворотом, они обстреляли машину Роувена. Ровка погиб сразу. Сарра два месяца провалялась в больнице. Она потом Бога благодарила, что не взяла с собой детей.

Борис молчал. Он так глухо молчал, будто рядом с Элиной образовалось пустое место.

– Сейчас по ущелью проскочим, – сказала девушка. – Шесть месяцев назад они сбросили бетонный блок на машину Даниэля. Он чудом остался жив, погибла сестра Дани… Ей пятнадцать лет только исполнилось.

– Ты должна была меня предупредить, что живешь на оккупированных территориях, – сдавленно произнес Борис. – Ты не имела права. Ты должна была предупредить.

– Извини, – сказала Элина. – Наверно, потеряла голову. Ты в любви клялся и обещал жениться. Я сама забыла, где живу.

– Нет, это ты специально, – сказал Борис. – Вы так специально делаете, чтобы доказать… Чтобы людей приманить, – он снова закричал. – Это чужая земля! Понимаешь ты, чужая!

– Но почему, – спокойно спросила Элина. – Почему чужая, если я здесь живу?

– Ты сумасшедшая, – пробормотал побелевшими губами Борис и снова застыл, но на этот раз лицо его было искажено не только душевной, но и физической мукой.

– Останови! – вдруг потребовал Борис.

– Здесь нельзя останавливаться, опасно.

– Останови… Я хочу, – и вдруг он сорвался на грубость. – Не могу терпеть, я ссать хочу!

Машина выскочила на открытое место, и Элина притормозила. Борис, озираясь, выскочил из машины. Сразу же, рядом с колесом, он расстегнул ширинку джинсов. Парень мочился долго и шумно… Потом он молча сел рядом с Элиной. Девушка развернула машину.

– Куда? – спросил Борис.

– Обратно, – сказала она.

Парень промолчал. Вскоре они миновали пост, выскочили на трассу. Элина подвезла Бориса к автобусной остановке.

– Отсюда любой маршрут до Иерусалима, – сказала она. – Выходи.

Парень сильно хлопнул дверцей. Он покинул салон, не прощаясь.

Элине смертельно хотелось курить, но пачка оказалась пустой. Пришлось притормозить у поста.

– Что, поссорились? – спросил загоревший до полной черноты солдат, протягивая девушке зажженную сигарету.

– Нет, – сказал Элина, затягиваясь. – Он просто вспомнил, что должен встретить дядю на аэродроме, – она закашлялась. – Слушай, что за гадость ты куришь?

– Отличные сигареты, только крепкие, – улыбнулся солдат. – Не сердись. Тебе не идет, когда ты сердишься.

– Извини, – сказала Элина.

– Да чего там. Ты езжай, солнце садится… В темноте сама знаешь, – сказал солдат, несущий службу у бетонных блоков, контролирующих въезд на территории. Он был так молод, тот солдатик. Но он уже знал, как опасно ездить в темноте по отличной дороге, мимо лесистых холмов Иудеи, мимо пасущихся черных коз на склонах и оливковых рощ.

Час пик. Салон автобуса полон. Все места заняты. Пассажиры стоят в проходе. Кто-то, значит, сидит, а кто-то стоит, и это очевидное неравенство само по себе создает конфликтную, нервную обстановку.

Вечер. В автобусе прохладно еще и потому, что работает кондиционер. Именно эта «морозильная» работа чаще всего, предлог для спора.

Худому совершенно лысому старику в шортах не нравится включенный мазган. Рядом с ним плотно сидит полная пожилая женщина в темных очках. Ей тоже не по душе холод.

– Водитель! – требует женщина. – Выключи свой ледник. Устроил здесь русскую зиму.

Водителю, молодому парню, судя по всему, не нравится, когда с ним говорят таким тоном. Он не обращает внимания на приказ женщины в темных очках.

– Ты слышал, что тебе сказали?! – повышает голос старик в шортах. – Холодно!

– Уважаемый, – спокойно, не оборачиваясь, отзывается водитель, безуспешно стараясь выбраться из пробки. – В салоне много людей. Сразу станет душно. И те, кому станет душно, попросят включить мазган.

– Вот именно, – подтверждает грузный мужчина в майке с надписью, советующей не отдавать врагу поселения. – Чистый воздух им помешал.

– А тебя никто не спрашивает, – поворачивается к мужчине в майке женщина в темных очках. – Едешь себе и молчи!