Аркадий Красильщиков - Рассказы о русском Израиле: Эссе и очерки разных лет

Даже рождение дочери Фаины не смогло заставить уже немолодого гуляку обуздать свой бурный характер. Да и сама Марта быстро поняла, что ей был нужен ребенок, а не муж – похабник, гулена и пьяница.

В один прекрасный день, точнее, в ночь чемодан Когана просто выставили за дверь. Намек он понял, явившись утром с очередного праздника жизни, и не стал тревожить сладкий сон обителей квартиры.

Супруги быстро развелись, и веселый скрипач с радостью вернулся к своей прошлой, загульной жизни лысеющего повесы.

Папа Марты был большим начальником и очень состоятельным человеком. Папа не скупился на содержание дочери и внучки, но категорически потребовал, освободив беспутного отца от уплаты алиментов, чтобы «грязная тень Когана не касалась стен его дома».

Осип Давидович принял условия игры. Он даже переехал в соседний город К. и стал, не без успеха, трудиться в привокзальном ресторане этого населенного пункта.

Ресторан славился на всю округу своей кухней. И теперь многочисленные посетители смогли оценить не только харчо и шашлыки этого заведения, но и виртуозную скрипичную игру лауреата премии Шарлоты Домье Осипа Когана. (Эту Шарлоту он, конечно, выдумал.)

Шло время. Герой нашего рассказа пил, гулял, толстел и играл на скрипке. О своей случайной жене и случайном ребенке он вспоминал крайне редко.

Тут настали в России другие времена. Открыли границы, и народ, по мере возможности, стал искать счастье за кордоном.

Коган, как уже отмечалось, считал себя скрипачом, а не евреем. Израиль волновал его меньше, чем качество канифоли и настрой его инструмента. (Здесь я должен отдать Осипу Давидовичу должное: скрипку свою он любил, берег пуще ока и музыке был предан всей душой.)

Итак, Осипу Давидовичу, недавно отпраздновавшему свое пятидесятилетия совсем не хотелось менять прописку, но его давно забытая жена Марта решила отправить свою дочь в Израиль на учебу.

При оформлении документов потребовалась подпись отца. Марта разыскала Когана и без лишних слов положила перед ним этот документ для подписи.

Встретились они в ресторане, где вот уже пятнадцать лет работал Осип Давидович.

Коган внимательно прочел документ, потом спросил:

– Кто такая Борисенко Фаина Осиповна?

– Твоя дочь, – сухо ответила Марта.

– Я такой не знаю, – отодвинул бумагу бывший муж. – Я знаю Коган Фаину Осиповну.

– Не юродствуй, – сказала Марта. – Подпиши здесь. Мне некогда. У меня поезд через час.

– Я не знаю никакой Фаины Борисенко, – упрямо повторил Коган.

– Послушай, – Марта с трудом взяла себя в руки. – Ты же в курсе, я снова вышла замуж, его фамилия Борисенко. Вот мы и решили, что не нужно Фенечке мучиться с твоей характерной фамилией. Сам помнишь, как тогда было…

– Не знаю я никакой Борисенко, – повторил Коган и залпом выпил еще одну стопку коньяку.

– Престань пить, – брезгливо поморщилась Марта. – Как ты вообще живешь?

– Плохо, – признался Осип Давидович.

– Болеешь?

– Болею.

– Тебе нужны деньги?

– Нет, деньги мне не нужны, – сказал Коган.

– А что тебе нужно?

– Мне нужна дочь по фамилии Коган, – сказал Осип Давидович, наливая себе в рюмку очередную порцию коньяка.

– Ты – чудовище! – поднялась Марта. – Все эти годы тебе было плевать на дочь! Ты ни разу, ни разу не видел ее! И вдруг! Ты мстишь мне. И сам не знаешь за что.

– Почему, знаю, – сказал Коган. – За тот чемодан у двери. Больно уж получилось некрасиво… А тот – Борисенко, – ты с ним тоже развелась?

– Года через три, – вздохнула Марта. – Слушай, Фенечка все равно замуж выйдет и возьмет фамилию мужа. Не понимаю твоего упрямства.

– Покажи мне ее фотографию, – попросил Осип Давидович.

– Я не захватила… Ах нет, вот тут – паспортная…

– Красивая, – сказал Коган, впервые увидев на маленьком квадратике фотобумаги взрослую дочь.

– Даже очень, – сказала Марта. – И не порть ей жизнь. Подпиши – и дело с концом.

– Твой поезд, – напомнил Коган и вернул фотографию дочери. – Ты опоздаешь.

Так началось сражение за его подпись. На деталях останавливаться не буду. Скажу только, что даже бандитов подослал к своему бывшему зятю отец Марты.

Крутые ребята в кожанках поймали Когана поздно вечером, за объездными путями, долго били, а потом сказали, что убьют, если он не подпишет требуемую бумагу. Тогда и проблем не будет. От покойника, само собой, подпись никто не потребует.

Коган кивнул, попросил документ, взял его окровавленными пальцами и аккуратно порвал ровно на четыре части.

Бандиты удивились такому упорству ресторанного лабуха, но бить его больше не стали.

В конечном итоге пришлось фамилию в нужном документе выправить на прежнюю – Коган. Сделать это было непросто, но деньги родителя Марты, как обычно, помогли решить и эту проблему без промедления.

Родитель этот, человек простой и бесхитростный, сказал так: «А твой пьяница, похоже, прав: здесь жить нужно с одной фамилией, а там – с другой».

Примерно через год после отъезда дочери и сам Осип Давидович надумал отправиться в Израиль на постоянное место жительства.

В консульском отделе посольства его попробовали отговорить. Сказали, что в таком возрасте и с такой профессией ему будет трудно начать новую жизнь с нуля.

– Почему с нуля. Я к любимой дочери еду, – сказал Коган. – Она у меня уже год, как в Израиле, а больше никаких родных на свете не имеется.

Чиновник из консульства молча подписал его документы.

Теперь Осип Давидович живет в центре Израиля. Работает по профессии, играет на скрипке в одном из «русских» ресторанов. Пить стал меньше, особых развлечений не ищет.

Примерно раз в три недели садится Коган в автобус и отправляется к Мертвому морю. Там он выходит на одной из остановок и поднимается наверх, к кибуцу, где учится его дочь.

Идти в гору тучному человеку трудно. Осипа Давидовича мучает одышка. Он часто останавливается и отдыхает, любуясь тихим, величественным пейзажем красной пустыни…

Потом он занимает одно и то же место, на скамейке, у школы дочери. Свои походы он совершает по расписанию и точно знает, когда в школе заканчиваются уроки.

Он ждет появления дочери в стайке шумных девиц и парней. Он следит за ней, стараясь делать это незаметно. «Свидание» длится не больше двух минут. Собственно, ради этих двух минут он и совершает долгое путешествие. Иногда школьники останавливается недалеко от Осипа Давидовича, о чем-то горячо спорят. Коган так нервничает, что не разбирает обычных русских слов. Он только радуется счастливой возможности еще какое-то время побыть рядом с дочерью.

Каждый раз, по дороге к кибуцу, Коган думает, что он наконец решится подойти к ней. Однажды даже скрипку с собой взял, решив, что обставит первое знакомство красиво: поднимется, шагнет навстречу дочери и исполнит что-нибудь замечательно-виртуозное.