Александр Штейнберг - Загадка доктора Барнса. Альберт Барнс

Анри Матисс вернулся в Мерной в январе следующего года с положительным ответом. Он был готов приступить к работе. Барнс задумал нечто грандиозное: он заказал знаменитому художнику панно высотой в двенадцать метров. За основу была взята картина Матисса «Танец», которую в свое время купил русский коллекционер Щукин.

«Я не могу в одиночку справиться с таким огромным полотном, – сказал художник, – мне необходимы помощники, большая студия, все это стоит немалых денег». Целый год шла напряженная работа. Наконец гигантский труд был завершен, панно с величайшими предосторожностями погружено на корабль и отправлено в Америку. Матисс сопровождал свое детище. Каково же было отчаяние художника, когда во время его установки обнаружилось, что размеры были даны неверно, панно оказалось на целых шестьдесят сантиметров короче отведенного пространства. И опять все началось заново: эскизы, разметки, бессонные ночи…

Наконец, в 1933 году началась повторная установка панно. На этот раз все прошло великолепно: огромное, 12-метровое панно было водружено на место, которое ему отвел доктор Барнс.

«Это потрясающее зрелище, – писал впоследствии один из художественных критиков, – панно, созданное Матиссом, было больше чем живопись, оно превращало помещение в настоящий Храм Искусства».

Барнс был счастлив – он был единственным в мире коллекционером, обладающим подобным шедевром. Матисс по приезде домой нуждался в длительном отдыхе – настолько он был утомлен работой.

«Ну а как сложилась дальнейшая судьба молоденькой секретарши?» – спросит внимательный читатель. Синди еще некоторое время работала у Барнса, исправно исполняла свои обязанности, затем она вышла замуж, превратившись из мисс Флэннери в миссис Стайн. Но даже за эти несколько лет работы она никак не смогла привыкнуть к норовистому характеру босса.

Как-то он диктовал ей очередное сердитое письмо, миссис Стайн нервно стучала по клавишам машинки, каретка буквально летала из стороны в сторону, Барнс выдернул лист из машинки, пробегая глазами написанное. И вдруг – о ужас! – он увидел, что запятая стоит немножко дальше чем ей полагалось. Скомканный напечатанный листок тут же полетел в корзину.

На следующее утро заведующая канцелярией, поджав губы, сухо проинформировала миссис Стайн о том, что доктор Барнс уехал по делам и не вернется раньше десяти часов. Именно к этому времени он желал бы, чтобы миссис Стайн покинула Фонд.

– Означает ли это, что я уволена?

– Да. Вы правильно поняли распоряжение доктора Бранса.

– Но почему так внезапно?

– Доктор Барнс хочет найти другого секретаря, который не делает ошибок.

– Но ведь я…

– Надеюсь, миссис Стайн, я не должна дважды повторять распоряжение доктора Барнса?

Впервые за несколько лет работы миссис Стайн ослушалась завканцелярией и не покинула Barnes Foundation. «Я дождалась прихода доктора Барнса и прямиком пошла в его кабинет», – писала Синди в своей книге, где рассказала о годах работы в Barnes Foundation.

«Я постучалась и открыла дверь в его кабинет. Он сидел за письменным столом и что-то писал. Когда я вошла, он поднял голову и пристально на меня посмотрел.

– Я хочу с вами попрощаться, – сказала я. И тут случилось то, чего я меньше всего ожидала. Барнс…заплакал. Слезы лились у него по щекам, он их не вытирал. Я достала из сумочки чистый носовой платок, протянула его шефу. Из моих глаз тоже капали слезы. Это была молчаливая, очень напряженная сцена. Я не выдержала и выбежала из кабинета».

Каким он был, доктор Альберт Барнс? Даже сейчас, спустя десятилетия, трудно, подчас, невозможно дать однозначную оценку его личности, его деятельности. Вокруг него самого и его детища Barnes Foundation создалось множество мифов и легенд. Его обвиняют во многих грехах, его возвеличивают и поют ему хвалебные оды. Множество загадок таит и сама знаменитая коллекция.

Приводят примеры его нелепой жадности и в то же время известно, что он был щедрым филантропом. Барнс отправлял своих студентов в Европу, оплачивая все расходы, настаивая на том, чтобы они ездили и смотрели как можно больше.

Его фабрика производила столь необходимый в то время антибиотик аргирол, который сохранил жизнь буквально миллионам людей.

Альберт Барнс, человек-самоучка, создавший самого себя, яростно сражался с критиками, искусствоведами, музейными работниками, убеждая их в том, что французские художники-импрессионисты займут почетное место в мировой живописи.

Он открыл миру Модильяни и Сутина, Матисса и Сезанна, Сера и Паскина, Ренуара и Цадкина, а также многих других ярких художников.

Франция оценила заслуги Барнса и дважды награждала его Знаком Почетного Легиона. Он был истинным демократом – помогал неимущим, приобщая их к высокому Искусству. Выросший в бедной семье, он с самых ранних лет понял, что выживает сильнейший. Вся его жизнь – это борьба. Бесконечные судебные процессы, обвинения в том, что он не разрешает широкой публике увидеть шедевры его галереи, в том, что неверно трактует историю искусств. Барнс отражал все нападки, ни на минуту не слагая своего оружия – язвительного, острого, подчас обидного для других, слова.

И все же… все написанные им четыре книги и сейчас пользуются популярностью, их читают, изучают в престижных университетах.

После создания Фонда всю оставшуюся жизнь Альберт Барнс неустанно расширял свое собрание картин, успешно сочетая это с образовательной деятельностью.

Он был убежден в том, что образованное общество – основа демократии. Это привело его к мысли завещать руководство Фондом одному из первых афроамериканских колледжей – Lincoln University. Безусловно, это произошло не сразу, долгое время, в течение нескольких лет, он присматривалося к этому учебному заведению, поддерживая его материально. Это было одно из немногих учебных заведений, где доктору Барнсу оказывались все соответствующие почести.

Двадцать четвертого июня 1951 года состоялась торжественная церемония – Барнсу было присвоено звание почетного профессора. Это было последнее радостное событие в его жизни. Ровно через месяц она оборвалась.

Этим актом – передачей руководства Фондом афроамериканскому колледжу – Барнс рассчитывал, как пишут некоторые его биографы, осуществить свою изначальную мечту – способствовать образованию беднейших слоев общества при помощи принципов и идей, воплощенных в произведениях подлинного Искусства.

Исследователи жизни Барнса задаются вопросом, была ли окончательной версия его завещания, которую доктор Барнс составил в октябре 1950 года, всего за несколько месяцев до смерти? Будь он жив, не изменил ли бы свое завещание?