Джером Бар - Супермен (сборник)

— А для них это не последняя надежда, и вот об этом я хотел с тобою поговорить. У них впереди еще целых два года. И я хочу попросить тебя кое о чем. Если они победят — замечательно. Если нет — это тоже будет по-своему хорошо, хотя никто не любит поражений. Но главное — сделай все, чтобы они стали командой. Настоящей командой университетской «восьмерки». — Двое мужчин взглянули друг другу в глаза, и тренер продолжал: — Ты меня понимаешь. Если сегодня они сломаются, то это будет для них потрясением, от которого они не оправятся ни через год, ни через два. Не знаю, что ты должен сделать… Но все же помоги им — ради них и ради университета. А может быть, и еще кто-то очень этого хочет…

Поверхность реки была гладкой как стекло. Лодка Кипа должна была идти по внешней линии — самой удобной при тихой погоде. «Готовы?» — крикнул судья, и рулевой калифорнийцев поднял руку, прося подождать. Ковалик и Гутман выругались. «Спокойно», — сказал им Кип. Не считая команд, это было первое, что он сказал, с тех пор как они вышли из эллинга. Он снова взглянул на стипендиатов и ощутил гордость за них (впрочем, по-прежнему приглушенную его снобизмом). Стипендиаты представляли собой любопытную картину, окрашенную лишь в белый и бронзовый цвета: смуглые лица и белые повязки на лбах, шерстяные носки…

— Все готовы? — снова крикнул судья, и на этот раз никто не поднял руку. Выстрелила небольшая пушка. Кип скомандовал «старт!», но его голос был почти заглушен этим выстрелом и плеском воды, вспененной десятками весел. Кипу показалось, будто в его жилах заструилось что-то более быстрое и живое, чем кровь; теперь, подумал он, самое главное — как можно дольше не давать им разогнаться.

Но их восьмерка уже на четверть длины опережала другие лодки, а к концу первой мили они были впереди на длину с лишним.

— Не гоните! Не гоните, психи чертовы! — заорал Кип. Что-то в их взглядах его пугало. Они изо всех сил налегали на весла, словно от этого зависело их спасение. По сравнению с ними он чувствовал себя стариком… Он кричал на стипендиатов до тех пор, пока не заставил их замедлить темп. Но они по-прежнему на одну длину с лишним опережали военных моряков и калифорнийцев.

— Лири, не надрывайся! — крикнул Кип и с удивлением отметил про себя, что стипендиаты гребут с небывалой силой, хотя они и не в лучшей форме. Между тем их уже нагоняли военные моряки, а краем глаза Кип заметил быстро взлетавшие весла с оранжевыми концами — сиракузская команда делала свой первый рывок. Да, подумал Кип, моих ребят ненадолго хватит.

— Держите такт! — рявкнул он. И тут же заметил кровь на губах Лизбона и Гутмана. «Они и так на пределе, — подумал Кип, — и, если я буду все время орать, они сломаются».

Весла снова стали взлетать ритмично, и Кип заметил, что в лодке командует уже не столько он, сколько Ковалик. Это неприятно удивило его, как и то, что он пропустил момент, когда лодка миновала отметку «две мили».

— Да не налегайте вы так! — на самой высокой ноте выкрикнул Кип. Гребцы с испугом посмотрели на него. Они по-прежнему были первыми, но военные моряки шли уже почти вровень с ними, а Сиракузы и Калифорния отставали меньше чем на длину.

Кип почувствовал, что никаких тонкостей его команда сейчас не воспримет.

— Ладно, давайте! — громко сказал Кип. Он почувствовал, как лодка содрогнулась от их порыва, и стал с гордостью наблюдать, как растет разрыв между ними и прочими лодками. Вот это им нравится, подумал он, глядя на своих гребцов.

— Давайте! — кричал он. — Покажите им! Пусть знают!

Стипендиатам нравились такие команды. Раньше они ничего подобного от Кипа не слышали. Некоторые даже улыбались. Теперь они опять оторвались на одну длину с лишним. Кипу на секунду стало холодно; он услышал гул множества голосов. Их лодка миновала мост. Началась четвертая миля.

Кип оглянулся. За ними шли Сиракузы, от которых лишь ненамного отставали калифорнийская и военно-морская команды.

Лири и Гутман опять сбились с такта. «Такт!» — сказал им Кип, боясь произнести лишнее слово. Вырезанная из кедрового ствола «восьмерка» летела вперед и казалась живым существом; весла с силой загребали воду.

Когда лодка стипендиатов поравнялась с мостом, стоявшие на нем люди запустили в небо семь ракет, чтобы на финише знали; лодка на седьмой линии идет впереди. «Значит, — подумал Кип, — там, на яхте, будут ждать встречи со мною». Что ж, он готов к этой встрече. Он приведет свою лодку первой и посмотрит, как вытянутся лица братьев!

Вот теперь он волновался по-настоящему. Оставалось полмили!

Потные тела гребцов странно поблескивали в сумеречном свете. Уже видны были яхты на финише, освобождающие лодкам проход. «Мы победили», — подумал Кип.

— Еще немного! — сказал он. — Ну же!

Весла глубоко уходили в воду, сильные тела гребцов ритмично сгибались. «Фи-ниш, фи-ниш», — шептал Кип в такт взмахам весел. Лодка, содрогаясь, неслась вперед.

И тут они сорвались. Гутман слишком рано поднял весло — и номер шестой тут же «поймал леща». Лири тоже сбился. Кип кричал что-то (сам не понимая — что). Но когда он увидел, как передний гребец «ловит леща», а загребной — Ковалик — в этот момент поднимает весло, ему стало ясно, что все кончено. Кип даже не заметил, какая из лодок проскользнула мимо них первой. Он видел лишь напряженные лица своих гребцов, замешательство на средних сиденьях, видел, как Ковалик изо всех сил старается восстановить ритм… Быстро темнело, и лодки, как призраки, проносились мимо.

— Такт! — механически сказал Кип. И гребцы из последних сил старались выполнить его команду. Но лодка почти не двигалась.

На всех яхтах кричали, но Кип слышал лишь один голос — усиленный мегафоном голос Эда Гранта. «Брось этих сопляков!» — кричал Эд, стоя на носу яхты. Кип обернулся и увидел, что его лодка уже поравнялась с яхтой, на носу которой стояли братья. «Прыгай в воду и плыви к нам!» — вопил Эд.

И Кип внезапно понял, чего от него хотят. Он должен покинуть своих гребцов — в знак своего презрения к ним, не принадлежащим и недостойным принадлежать к династиям, подобным той, представителями которой были его братья и он сам. Такой его поступок будет приятен братьям и несколько умерит их язвительность. В душе Кипа вновь всколыхнулись гнев и презрение к своей команде, и он приподнялся с сиденья, чтобы прыгнуть за борт. Ему вдруг вспомнились слова дальновидного Лейдена, который просил его помочь этим ребятам стать настоящей командой. К черту их, сказал себе Кип, и Лейдена — тоже к черту! Именно они виноваты в этом его унижении!

Стипендиаты гребли, мучительно напрягаясь, но уже раздались громкие крики: какая-то из лодок достигла финиша! Перед тем как прыгнуть в воду, Кип еще раз бросил взгляд на яхту братьев. Теперь он заметил там Мэри Эдемс. Она стояла в стороне от всех (она всегда так стояла — Кипу это очень нравилось) и с легкой грустью покачивала головой. Когда он взглянул на нее, Мэри помахала ему рукой, прося остаться в лодке.