Александра Чумакова - Точка возврата

перчатки выше локтя и обувь без каблука. Под стать дамам были и кавалеры, в черных

фрачных парах, жилетах, галстуках и белых лайковых перчатках. Я ходил по залу и

любовался этим торжеством вкуса, я был незримым участником события, о котором читал

в книгах и видел в кино. В жизни все выглядело еще помпезнее. Мне открылись комнаты,

в которых курили, играли в шахматы и шашки, те, кто был утомлен танцами. Далеко не

сразу меня посетила мысль, что один из участников бала – это я в прошлом, и я стал

рассматривать гостей, кружащихся в вальсе, более тщательно. Я погрузился в эту

атмосферу позабыв, что со мной есть спутник – мой Ангел–Хранитель, но он поспешил о

себе напомнить:

– Дмитрий, ты никак пытаешься найти здесь себя? Ну что ж, старайся. Ты знаешь, я

смотрю на происходящее и думаю о том, как все изменилось в мире за каких–то не полных

двести лет. Разве эта картина не прекрасна? Балы являлись настолько важной частью

дворянской жизни, что весь остальной досуг был подчинен подготовке к ним. Танцы,

придающие манерам дворян величавость, грацию, изящество, осваивали с раннего

детства. Обучение им напоминало тренировку спортсмена и впоследствии ножки «делали

свое дело» независимо от волнения их хозяина. Балы позволяли дворянским детям

усваивать азы хороших манер и светских приличий. Бал представлял собою отдыха и

общения. И, несомненно, судьбоносных встреч, здесь влюблялись и впоследствии

создавались семьи, все было красиво, без пошлости, ухаживания были долгими и

трепетными. Теперь сравни этот зал с залом современного клуба: в современном мире все

происходит молниеносно. Молодой человек входит в заведение, здоровается с

понравившейся красоткой, они едут к нему и абсолютно чужие оказываются в одной

постели, потом вода душа смывает все воспоминания, не остается даже имен, а на завтра

все сначала. Тела перестали быть загадкой. Из отношений ушла трепетность. Она теперь

смешна. Люди стали легко заменяемы, как батарейки в пульте от телевизора. Сейчас

обществу доступно все, и это все можно получить быстро и не выходя из дома: быстрая

еда, быстрый интернет, быстрое удовольствие. Вот только в душе одиночество, новый

темп убил ценность. Доступность лишила смысла.

– Все, о чем ты говоришь – так, но нельзя не сказать о новых возможностях, которые

принес прогресс: современная медицина, образование, средства связи делают жизнь

проще и качественнее.

– Я согласен с тобой, но сейчас так мало настоящего! Мы можем спорить еще долго, но

мы здесь не за этим. Я дам тебе подсказку: в это время ты снова был мужчиной, и снова

дворянином, тебе везло.

–А что, я мог бы быть женщиной? Эта мысль не приходила мне в голову.

– Конечно, мог, душа не выбирает пол, но, повторюсь, ты снова пришел в мир мужчиной.

И я начал рассматривать кавалеров, ища схожесть или какую–то деталь, которая бы мне о

чем–то напомнила. Старики уже не танцевали, они играли в карты и шашки и беседовали,

я был уверен, что среди них «меня нет», Мафусаил сказал, что я – дворянин, значит лакеи

и официанты тоже не в счет, и я стал искать среди молодых мужчин во фраках. Я

вглядывался в лица, но моя душа молчала, до того момента, пока на входе в залу не

появился пожилой господин с юной барышней, и теперь я смотрел только на Нее. Светлые

волосы, голубые глаза, белое струящееся платье. Взглядом она обежала весь зал. В ее

глазах было столько интереса и восхищения! Она улыбнулась, и я увидел ямочки на

розовых щечках. Меня словно ударило током, сходство с Викой было поразительным. Я

забыл обо всем и приблизился к этой паре. Спутник прекрасной незнакомки прошествовал

с ней к хозяевам вечера. Он поклонился хозяину и поцеловал ручку хозяйке со словами:

– Милости просим нас извинить за опоздание, наша карета сломалась дорогой, и мы

ждали, когда ее починят. Моя дочь Мария очень волновалась, что мы не попадем на бал,

ведь она дебютантка.

– Дорогой Евгений Васильевич – хозяйка поцеловала его в щеку – просим вас и юную

барышню присоединиться к празднику, Мария будет немедленно представлена. Я уверена,

что столь прелестное создание разобьет не одно сердце.

При этих словах Мария покраснела и опустила глаза.

– Ах, уже пришло время ужина, прошу вас немедленно за стол – добавил хозяин.

– Папа, здесь еще лучше, чем я представляла. Это восхитительно! Мне нравится все:

обстановка, музыка, красивые туалеты! – я впервые услышал голос девушки, в нем была

такая неподкупная искренность, на которую способна только чистая детская душа.

Кавалеры провожали дам к столу, помогая им присесть, затем располагались сами. Мария

и ее отец тоже заняли свои места. Гостям подавали огромных рыб, вина. На столе стояли

ананасы, персики, виноград, клубника. Только моя Машенька от еды отказывалась, на ее

лице были волнение и неловкость. Казалось, она боится сделать неверный жест или

сказать какую–нибудь глупость. На нее поглядывали кавалеры и я начал ревновать, это

было абсурдно, но я чувствовал, что она только моя. Я заметил, что один молодой

господин, светловолосый, лет двадцати на вид, не отводит от нее взгляд, я заглянул в его

глаза и увидел то, что искал, нет сомнений, это был я.

– Мафусаил, я знаю, кто я – тот светловолосый юноша, что не сводит глаз с красавицы –

Марии.

– О, ты делаешь успехи! А как ты догадался?

– По его взгляду. Я так же смотрел на Вику в момент нашего знакомства, увидев эту

девушку, я понял, что вычислю «себя» только благодаря ей. Я не мог тогда, много лет

назад, не обратить внимание на нее.

– Да, твой типаж за 200 лет почти не изменился.

– Но, неужели я ее обижу?

– Я не расскажу тебе ничего, смотри, ты сам все увидишь.

Ужин был завершен, и бал продолжился. Отец увлек Марию рассказами о гостях:

– Машенька, видишь того неуклюжего седовласого господина, окруженного дамами – это

Анатолий Калугин – миллионер и вдовец, дамы от него в восторге, каждая норовит

сосватать ему дочь, или, если повезет самой, составить пару. Ой, смотри, он уже больше

минуты смотрит на тебя. Пусть даже не мечтает, старый хрыч! Несмотря на наше

плачевное состояние, я не допущу его к тебе – в голосе Евгения Васильевича звучали

воинственные ноты.

В это время к Марии спешили сразу два кавалера: тот самый, в котором я узнал себя и

темноволосый статный юноша лет двадцати пяти. «Я» опередил. Молодой человек

поклонился отцу девушки и произнес:

– Позвольте представиться – Павел Владимирович Зорин. Не откажете в удовольствие

танцевать с вашей дочерью?

– Милостивый Павел Владимирович, не смею вам отказывать. Позвольте спросить, уж не