Александра Чумакова - Точка возврата

В следующие дни молодые готовили розовые билеты с извещениями о предстоящей

свадьбе, которая должна была состояться 18 октября 1865 года. Зорин гостил в доме

невесты ежедневно: они гуляли по саду, делились прошлым, мечтали о будущем. В одну из

таких прогулок Павел осмелился сделать то, о чем мечтал еще в первом танце – он обнял и

поцеловал Машу. Девушка залилась краской.

– Я сделал что–то не так, мой ангел? Простите, не сдержался.. Ваша близость меня

пьянит, я не в силах совладать с чувствами.

– Это вы меня простите за неопытность, я не знала вкуса слаще, чем этот первый

поцелуй!

И Маша сама приблизилась к Зорину и осторожно коснулась своими губами его губ.

Смотреть на этот робкий и трепетный поцелуй было сплошным удовольствием.

– Завтра я еду в Петербург, нужно столько всего успеть: заручиться благословением моего

батюшки, заказать кольца.

– А если он не благословит?

– Ну что вы? Я расскажу ему о Вас, и он непременно примет мой выбор.

– Я буду очень Вас ждать, не мыслю, как я проживу эти дни в разлуке?

– Это ненадолго, и впереди у нас будет целая жизнь, моя милая!

Они целовались. Целовались с такой жадностью и страстью, на которую способны два

влюбленных до беспамятства.

– Ну, что ж, Дима пришло время оставить барышню и отправиться в след за Павлом

Зориным. Здесь, в имении Муромских, жизнь пойдет своим чередом, Маша будет

предаваться девичьим мечтам, и готовить подвенечный наряд, Полинка станет вздыхать и

тоже грезить о любви, барин – вспоминать свою молодость. Судьба же молодых свершится

в Петербурге.

Мы мчались в черной, лакированной карете, в боках которой отражалось солнце, кони

рыли копытами землю, кучер в шапке с пером грозно щелкал кнутом. И вот пред нами

«Петра творенье». Пышный, нарядный Петербург, город трагический и фантастический:

одетая в гранит Нева, чудесные дворцы, соборы, парки с изумительными решетками.

Петербург встретил нас туманом, может быть, поэтому меня не покидало ощущение

тревоги. Усадьба Зориных отличалась от усадьбы Муромских, как дворец от избы

крестьянина: перед нами был двухэтажный дом из камня на высоком цоколе, жилая и

хозяйственная зона четко разграничены, между ними разбит круглый сад с парниками и

оранжереей.

– Барин, приехал! – закричал мужик, несший полное ведро воды – а батюшка ваш в доме,

наверху, он должон был ехать на охоту, но что–то занедужил.

Мы переступили порог господского дома. Все помещения первого этажа имели выход в

коридор с одномаршевой мраморной лестницей, ведущей в парадные покои второго этажа.

Павел поднялся по лестнице, и оказался в гостиной с голубыми стенами. Комнату венчала

бронзовая люстра, на окнах были шторы из тяжелой коричневой ткани, вдоль стены

рядами стояли венские стулья и кресла из березы, в углу – огромное зеркало. Из гостиной

мы попали в покои отца Павла – Владимира Ивановича Зорина, немолодой, но подтянутый

мужчина лежал на кровати, глаза его были закрыты.

– Отец, позволишь войти?

– Павлуша, ты вернулся? Я уж беспокоился, столько времени прошло, а тебя все нет и нет.

– Батюшка, я слышал ты прихворал?

– Ничего серьезного, так пустяки. Ну как ты съездил? Не пожалел, что отправился в эту

глушь?

– Что ты, я был счастлив, как никогда! В моей жизни произошло важное событие: я

влюбился и просил руки Марии Евгеньевны, ее отец нас благословил, и теперь я хочу

получить твое благословение.

Мужчина вскочил с постели, как ошпаренный.

– Что ты такое говоришь? Какая–то провинциалка вскружила тебе голову? А как же

Софья Филиппова? Или ты забыл, какую выгодную партию я тебе составил?

– Но, папа, я не люблю Софью, ты же знаешь. А Машенька – светлый ангел, заставляет

мое сердце биться быстрее, она – моя жизнь! Как жаль, что ты не смог поехать со мной, и

не видел ее.

– И куда только смотрел твой дядя? Что за блажь пришла тебе в голову? Ты подумал о

карьере? Будучи мужем дражайшей Софьи, ты добьешься высот.

– Отец, я добьюсь высот, благодаря своим способностям и образованию, мне не нужна

для этого Софья или кто–то другой, мне нужна моя Мария. Разве ты забыл, что сам родом

из этой глуши, и это не помешало тебе в жизни?

– Не напоминай мне об этом, вся моя жизнь прошла в Петербурге. Здесь я повстречал

твою матушку и сделал карьеру, здесь на свет появился ты.

– Какая разница, откуда она родом, главное, что мы любим друг друга!

– Глупый мальчишка! Ты ничего не знаешь о жизни! Я и слышать ничего не хочу! Ступай

к себе и подумай хорошенько.

– Разве ты не желаешь мне счастья? Я стану мужем Машеньки и без твоей воли!

Венчание состоится через неделю – и Павел выбежал из отцовских покоев.

– Это мы еще посмотрим – прошептал Владимир Иванович, но сын этого уже не слышал.

Зорин старший немедленно оделся и велел подать карету. Он направлялся к своему другу

Никите Юрскому, мужчине маленького роста с хищным орлиным носом. Их разговор

пошел за чаем в богато убранной гостиной.

– Представляешь, Павлуша потерял голову от любви к какой–то барышне из глубинки и

даже сделал ей предложение, не спросив моего согласия! Я не допущу этого союза, даже

если мне придется умереть! Не позволю какой–то выскочке ломать судьбу моего

единственного сына!

– Твой Павел молод и горяч, но он достаточно умен, чтобы привести в твой дом абы кого.

Может, познакомишься с барышней?

– Нет и еще раз нет! У меня созрел план, как не допустить свадьбы. Молод и горяч,

говоришь? Я остужу его пыл. Немного женской ласки, и он остынет

– Что ты намерен сделать?

– Мне нужно кое о чем потолковать с Натальей Николаевной, не припомню ее фамилии, с

той, что содержит «дом любви». Прошу тебя составить мне компанию. Заодно и

развлечемся с ее девицами.

– Ох, ты старый греховодник, давненько мы не заезжали к девкам. Едем немедля!

Я уже догадывался, что задумал Владимир Иванович, но был уверен, что Павел не

поддастся на такую провокацию. Тогда я еще не знал всей коварности замысла. Мужчины

подъехали к одноэтажному зданию, вполне обычному на вид. Внутри же дом оказался

очень хорошо обставлен: богатая мебель, паркет, зеркальные стены. Подстать были и

женщины: красивые, с пышными формами, одетые в корсеты и чулки. Навстречу господам

вышла немолодая, но эффектная дама, одетая куда скромнее юных прелестниц, я понял,

что это та самая Наталья Николаевна.

– Владимир Иванович, Никита Юрьевич, рада вас приветствовать! Наш дом–ваш дом –

подмигнула им хозяйка борделя.

– Наталья Николаевна, начал Зорин, у меня к вам одно деликатное дело, я бы хотел