Нико Штер - Власть научного знания

Утверждения Ленца и его коллег кажутся убедительными прежде всего благодаря тому, что в них уже доказанные, реалистичные идеи и практический опыт в разведении животных и растений переносится на человека. Предвосхищая возражения против применения методов доместикации к человеку, Фриц Ленц (Baur, Fischer, Lenz [1921] 1927: 136, примечание 1) заявляет, что при разведении домашних животных «произвольный отбор осуществляется согласно внешней по отношению к ним воле селекционера» и что точно так же «и человека можно в биологическом смысле рассматривать как вид, подлежащий доместикации».

Для того, чтобы результаты расологических исследований были «должным образом» применены на практике, необходимо выполнение, по меньшей мере, трех условий – одного практического и двух эпистемологических. В практической сфере должна существовать профессия, представители которой занимались бы «разведением» людей. Это условие как раз и выполнялось в программах расовой гигиены, внедрением которых руководили преподаватели Берлинского университета им. Гумбольдта и сотрудники Института им. кайзера Вильгельма.

Для выполнения второго условия необходимо было утверждение идеи о том, что принцип естественного отбора опровергает ламаркизм. В гильдии расологов эта идея считалась спорной [97] Несогласие с ламаркизмом имело огромное значение для расологов, оправдывавших себя тем, что все механизмы наследования, кроме тех, которые основаны на принципах дарвинизма, ненаучны. На самом же деле, как мы знаем, социо-культурные характеристики (наверное, можно даже сказать «духовные способности») приобретаются на протяжении жизни одного поколения и передаются следующему поколению. Мужчина и женщина, родившиеся, к примеру, в Италии и с раннего детства говорящие на итальянском языке, могут эмигрировать в англоязычную страну, например, в Соединенные Штаты, выучить английский язык, пожениться, родить детей и вырастить их уже в семье, где говорят только по-английски. Получается, что в социо-культурном смысле дети унаследовали приобретенное качество. Полагать, что то же самое мы наблюдаем, например, у жирафов, которые вытягивают шеи, чтобы достать листья с высоких деревьев, и передают свою «длинношеесть» своим потомкам, есть чудовищное заблуждение. Но именно такой была аргументация Фишера и его коллег, опровергавших якобы ламаркистский подход Франца Боаса (Ленц в: Baur, Fischer, Lenz, [1921] 1927: 581 и далее). Несмотря на глубокие различия в трактовке «духовных способностей» представителей разных групп, Боас вместе с марксистами-материалистами и критиковавшими Маркса идеалистами воспринимались расологами как повздорившие братья, у которых, тем не менее, общий отец – Ламарк (Ленц в: Baur, Fischer, Lenz, [1921] 1927: 582). По схожим причинам расологи отвергали также взгляды Спенсера на приобретение культурных свойств (см. Ashley & Orenstein, 1995: глава 5). . Если бы характеристики приобретались в результате изменений географической среды или вследствие социализации, а затем генетическим путем передавались последующим поколениям, селективный отбор был бы неэффективным, а его результаты – сомнительными. Такая точка зрения – ее придерживался, в частности, Лестер Франк Уорд и другие американские ученые – в начале 1920-х годов не принималась ни одним немецким расологом (см. Massin, 1996). В 1933 году малейший намек на то, что расовые характеристики могут существенным образом меняться под влиянием окружения или образования, считался ненаучным.

Третье условие, при котором было бы возможно «очищение» той или иной национальной группы от чуждых элементов, заключалось в единодушном принятии того, что расы существуют в действительности и поддаются идентификации. Ученые должны располагать средствами и методами, чтобы классифицировать расовые признаки по четким и измеримым критериям. Для этого на достаточно высоком уровне развития должны находиться такие области знания, как антропометрия, гематология и сравнительная анатомия.

В Германии 1935-го года все эти три условия были выполнены.

С конца XIX-го века исследования в области расологии проводились в целом ряде стран, в том числе в Англии и США, однако в период с 1927-й по 1933-й год расология претерпела существенные изменения. Несмотря на вклад различных научных дисциплин в эту область знания, ученые-расологи, как это ни странно, были единодушны в своем согласии с приведенными выше принципами и в понимании связанных с ними проблем. Фишеровская, на тот момент признанная окончательной классификация рас (неандертальцы, негры, монголоиды и «четыре великих европейских расы», а именно средиземноморская, восточная, переднеазиатская и нордическая) [98] «Тевтонцы» классифицировались как одна из ветвей нордической расы (ср. Ленц в: Baur, Fischer, Lenz, [1921[1927: 523–556). практически совпадает с классификациями Кнокса, Эдварда Иста (East, 1927: 186) и Фрэнка Хенкинса (который усовершенствовал типологизацию Гобино).

Теории расологов были хорошо известны среди образованной общественности и в целом получили признание: статьи, написанные ведущими представителями этой области знания, вошли даже в «Encyclopedia Britannica» 1920-х и начала 1930-х годов. Основные положения расовой теории стали составляющей «здравого смысла», а расологи как раз и стремились к тому, чтобы тезис о том, что расовые признаки играют важную роль в человеческой жизни, стал частью «здравого смысла».

Главная интеллектуальная проблема для расологов заключалась в объяснении определенных наблюдаемых ими вариаций так называемых «духовных характеристик». Ойген Фишер (Baur, Fischer, Lenz, [1921] 1927: 143) придерживался следующей точки зрения:

Однако из всех факторов расовый состав оказывает решающее влияние на судьбу народа, на его культурные, духовные достижения. Нельзя отрицать, что на расцвет или упадок того или иного народа в истории, […] безусловно, столь же сильно влияет целое множество внешних факторов. […] Однако наряду с ними, вне всякого сомнения, огромную роль играют способности, обусловленные расовой принадлежностью. Отдельные человеческие расы в высшей степени различны как в физическом, так и в духовном отношении. Им в самой разной степени и в самых разных комбинациях присущи наследственные и неотчуждаемые свойства – фантазия, инициативность, интеллект и так далее. Так же, как окружающая среда паратипически влияет на физические свойства, точно так же жизненная ситуация и судьба порождает разнообразные модификации наследственных духовных предрасположенностей как у отдельного индивида, так и у состоящего из тысяч таких индивидов народа. Однако сами по себе эти предрасположенности существуют, а поскольку народы принадлежат к разным расам, то и духовные способности их различны.