Виктор Шнирельман - «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

Некоторые советские ученые, вслед за Сталиным считавшие расизм непременным спутником классовой идеологии, полагали, что расизм возник в Древнем мире вместе с рабовладением [218] Петров Г. И. Расовая теория на службе у фашизма. М.; Л.: ОГИЗ, 1934. С. 34; Шмидт Г. А . Правда о расах и расизме. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. С. 4–5; Плисецкий М. С. Расизм на службе германского фашизма. Уфа: Башгосиздат, 1942. С. 3–4; Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Антропология. М.: Высшая школа, 1963. С. 468. . Другие более осторожно писали об «истоках расистских идей в древности и Средневековье» [219] Крюков М. В. Истоки расистских идей в древности и средневековье // Бромлей Ю.В. (ред.). Расы и общество. М.: Наука, 1982. С. 8–20; Козлов С. Я. Расизм – вчера, сегодня… завтра? // Расы и народы. 1993. Т. 23. С. 6–7. См. также: Чомаев К. И. О природе этнических предубеждений // Арутюнян С. А. (ред.). Вопросы национальной психологии. Черкесск: Карачаево-Черкесская обл. типография, 1972. С. 156, 160. . Третьи, соглашаясь с этим, более уверенно связывали развитие расизма с наступлением эпох колониализма [220] Ефимов А. В. Социальный аспект биологической категории «раса». С. 31–33, 37–41; Шульговский А. Ф. Расовые проблемы и идеологическая борьба в Латинской Америке // Ефимов А. В. и др. (ред.) Народы против расизма. М.: Наука, 1970. С. 119–120. или капитализма [221] Баграмов Э. А. Национальный вопрос в борьбе идей. С. 17–18. . Выдающийся советский этнограф С. А. Токарев видел в исконном расизме наивную попытку мыслителей XVIII в. объяснить различия в культурном облике народов, которая век спустя превратилась в «реакционную и эксплуататорскую идеологию» [222] Токарев С. А. История зарубежной этнографии. М.: Высшая школа, 1978. С. 171. . Известный журналист М. Глобачев увязывал становление расизма с эпохой колониализма, а формирование псевдонаучной расистской теории относил к XIX в. [223] Глобачев М. Чернота за разноцветной ширмой // Новое время. 2000. № 34. С. 30–34. Но сегодня российский философ В. С. Малахов определяет идеологию первых веков колониализма и капитализма как «проторасизм», а широкое распространение «подлинного расизма» относит к рубежу XIX–XX вв. [224] Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. М.: Книжный дом «Университет», 2005. С. 188–189.

Р. Бенедикт доказывала, что в раннеколониальный период, когда европейцы все еще делили людей на христиан (свободных) и нехристей (обреченных на рабство), почвы для расизма не было, ибо место человека в обществе тогда определяли не кровь или физический облик, а конфессиональная принадлежность. По ее мнению, расизм вырос, во-первых, из практики рабовладения, поставившей вопрос об отношении к туземцам-рабам, принявшим христианство, во-вторых, из попытки обосновать практику истребления индейцев в Америке, наконец, в-третьих, из стремления осознать классовую борьбу в Европе в расовых терминах [225] Benedict R. Race and racism. P. 108–127. . Некоторые другие авторы называют расизм побочным продуктом европейского колониализма и рабовладения [226] Лейри М. Раса и цивилизация. С. 71–72; Литтл К. Л. Раса и общество. С. 85–92, 134–136; Harrison F. V. The persistent power of «race» in the cultural and political economy of racism // Annual Review of Anthropology. 1995. Vol. 24. P. 51; Kushnick L. The political economy of White racism in the United States // Bowser B. P., Hunt R. G. (eds.). Impacts of racism on White Americans. Thousand Oaks: SAGE Publications, 1996. P. 50–56; Payne R. J. Moving beyond racial categories // Renshon S. (ed.). One America? Political leadership, national identity, and the dilemmas of diversity. Washington, D. C.: Georgetown Univ. Press, 2001. P. 146; Rattansi A. Racism. P. 20–44. . Третьи ищут истоки расизма в самой Европе, приводя в пример отношение англичан к ирландцам [227] Smedley Au. Race in North America. Origin and evolution of a worldview. Boulder: Westview, 1993. P. 60–87. Но этому возражает Р. Коэн, который усматривает здесь чересчур расширительную трактовку понятий «раса» и «расиализация». См.: Cohen R. Frontiers of identity: the British and the other. Harlow: Longman, 1994. и испанских христиан к «маранам» [228] Fredrickson G. M . Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 2002. P. 31–34. Впрочем, Фредриксон видит в этом «квази-расиализованный религиозный национализм». См.: Ibid. P. 41. Н. Макмастер называет это «проторасизмом» и связывает с библейской концепцией «скверны» и аристократической идеологией сохранения «чистой генеалогической линии». Он призывает отличать это от современного «биологического расизма». См.: MacMaster N. Racism in Europe. P. 22–23. См. также: Rattansi A. Racism. P. 16. . Четвертые видят причину расизма в структуре социальных взаимоотношений в раннем капиталистическом обществе, где «дикари» и низшие классы не считались людьми в полном смысле слова [229] Rozat G., Bartra R. Racism and capitalism // Sociological theories: race and colonialism. Paris: UNESCO, 1980. P. 287–304. . Пятые находят истоки расологии («научного расизма») у европейских мыслителей второй половины XVIII в. [230] Wolf E. R. Perilous ideas: race, culture, people // Current anthropology. 1994. Vol. 35. № 1. P. 4. Но М. Бэнтон даже сторонников полигенизма XIX в. зачисляет в школу «расовой типологии», а не «научного расизма». См.: Banton M. The idiom of race: a critique of presentism // Research and race relations (London). 1980. Vol. 2. P. 24–30. Шестые осторожно замечают, что та концепция «расы», которую мы знаем сегодня, сложилась вместе с «расологией» только в эпоху модерна [231] Gilroy P. Between camps: nations, cultures and the allure of race. London: Routledge, 2004. P. 57–58. .

Седьмые важнейшей вехой в истории расизма считают его превращение в массовую идеологию в последней трети XIX и начале XX в. В этой связи, как отмечает Н. Макмастер, внимания заслуживают пять важнейших факторов: 1) рост антилиберальных тенденций в политике, породивший в обществе разочарование и пессимизм; 2) появление воинствующего и ксенофобского национализма; 3) резкое усиление колониальной экспансии, связанное с «новым империализмом»; 4) вовлечение широких масс в политическую жизнь, где одним из важнейших мобилизующих принципов стала «расовая проблема»; 5) возникновение средств массовой информации, позволившее политикам эффективно воздействовать на массовые настроения [232] MacMaster N. Racism in Europe. P. 20–27. .

В вышедшем недавно в Великобритании учебнике для социологов становление расизма связывается с эпохой колониализма и объясняется попыткой разрешить свойственный ей социальный и моральный конфликт: «Использование расового деления возникло в результате попытки разрешить конфликт между, с одной стороны, идеологией всеобщего равенства и универсального разума, а с другой – фактами социального неравенства» [233] Spencer S. Race and ethnicity. Culture, identity and representation. London: Routledge, 2006. P. 62. . В то же время, как отмечает Дж. Фредриксон, последовательные расисты выступали против захвата колоний, справедливо полагая, что колониализм открывал путь к расовому смешению. Однако он же показывает, что геноцидные практики начали впервые применяться именно в колониях [234] Fredrickson G. M. Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 2002. P. 108–109, 112–113. .