Виктор Шнирельман - «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

Затем на смену этому пришла идея эволюции, но, вопреки взглядам самого Чарльза Дарвина, она лишь укрепила позиции расистов. Ведь она позволяла выстраивать целую иерархию рас и предполагать, что та отражает эволюционные этапы развития человечества. Мало того, во второй половине XIX – первой половине XX в. некоторые специалисты пытались развивать «эволюционный полигенизм» (Карл Фогт и Эрнст Геккель в Германии, Артур Кис в Англии, Эрнест Хутон в США). Речь шла не только о типологии, но и о качественной оценке разных человеческих типов, что неизбежно увязывало научные построения с расовой политикой. Ведь все это вкупе с социологическими построениями главного социодарвиниста Герберта Спенсера использовалось для обоснования социального неравенства и запрета смешанных браков, для поддержки колониальных режимов и империалистических захватов [264] Stanton W. The leopard’s spots: scientific attitudes towards race in America, 1815–1859. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1966; Gould S. J. The mismeasure of man. P. 39–72; Stocking G. W. Race, culture, and evolution; Banton M . The idea of race. London: Tavistock, 1977; Todorov T. On human diversity. P. 123–140; Smedley Au. Race in North America. P. 230–236; Baker L. D. From savage to Negro. P. 14–16; Майлз Р., Браун М. Расизм. М.: РОССПЭН, 2004. С. 55–59. . Тогда-то и получила широкое хождение идея о «белой арийской расе», которая будто бы разнесла высокую культуру во все уголки земного шара. В частности, Гобино первым связал формирование древних цивилизаций с «арийской расой» [265] Biddiss M. D. Father of the racist ideology. The social and political thoughts of Count Gobineau. London: Weidenfeld and Nicolson, 1970; Mosse G. L. Toward the final solution: a history of European racism. New York: Harper and Row, 1978. P. 51–57; Young R. J. C. Colonial desire. Hybridity in theory, culture and race. London: Routledge, 2002. P. 109–117. См. также: Miles R. Racism after «race relations». London, New York: Routledge, 1993. P. 88–97. . Правда, он отождествлял «арийцев» с потомственной аристократией и был ярым противником патриотизма и национализма [266] Benedict R. Race and racism. P. 116–118. Подробно о Гобино см.: Biddiss M. D. Father of the racist ideology. . Затем польский социолог Людвиг Гумплович выдвинул в 1885 г. идею о «расовой борьбе», якобы определявшей ход истории. Но под «расой» он понимал то, что сегодня называется «народом-этносом».

С развитием физической антропологии некоторые авторы (адвокат Жорж Ваше де Ляпуж, статистик Отто Аммон), составившие группу антропосоциологов, пытались доказать, что психические качества людей зависели от величины головного указателя: по этой теории только «длинноголовые» могли по праву лидировать в мире. Однако, подобно Гобино, эти авторы интересовались прежде всего социально-расовыми различиями между представителями «арийской» и «альпийской» рас и были далеки от национализма. Например, Аммон доказывал, что в силу естественного отбора более умственно развитые «длинноголовые» концентрировались в городах, а «короткоголовые» были обречены на жалкое существование в сельских районах [267] Однако вскоре Ридольфо Ливи показал всю сомнительность «закона Аммона». Ведь если тот и подтверждался данными из Пьедмонта, то ситуация в Палермо оказывалась прямо противоположной. См.: Benedict R. Race and racism. P. 120–121. . Лишь в работах расиста Хьюстона Чемберлена «длинноголовые арийцы» оказались прочно связанными с германцами, что сделало расизм привлекательной доктриной для немецких националистов и шовинистов [268] Подробно о Чемберлене см.: Field G. Evangelist of race: the Germanic vision of Houston Stewart Chamberlain. New York: Columbia University Press, 1981. См. также: Шнирельман В. А. Лица ненависти (антисемиты и расисты на марше). М.: Academia, 2005. С. 67–111. . В свою очередь, в 1920-х гг. английский физический антрополог Артур Кис подчеркивал тождество между национальностью и расой и даже писал о «межрасовом соперничестве». Это еще раз демонстрировало отсутствие строгого подхода к расе даже среди специалистов [269] Об этом см.: Barkan E. The retreat of scientific racism. P. 51. .

Эту плеяду «расовых мыслителей» замыкал известный американский физический антрополог Карлтон Кун (1904–1981), последний защитник теории полигенизма и, пожалуй, последний крупный представитель типологической школы, которому довелось испытать всю горечь от ее крушения и наблюдать стремительный рост авторитета своих научных противников. Став новым президентом Американской ассоциации физических антропологов, Кун выступил в защиту расистской книги бывшего руководителя авиакомпании «Дельта» и сторонника сегрегации Карлтона Патнема «Раса и разум в глазах янки», где чернокожие изображались «низшей расой». Мало того, несмотря на заверения Куна в том, что он отстаивает «объективную науку», сегодня известно, что он поддерживал движение за расовую сегрегацию [270] О Патнеме и об этом скандале см.: Alland A. Race in mind: race, IQ, and other racisms. New York: Palgrave Macmillan, 2002. P. 4–5; Jackson J. P. «In ways unacademical»: the reception of Carleton S. Coon’s The Origin of Races // Journal of the history of biology. 2001. Vol. 34. P. 247–285; Caspari R. From types to populations: a century of race, physical anthropology, and the American anthropological association // American Anthropologist. 2003. Vol. 105. № 1. P. 72. .

Последовал скандал, и Куну пришлось уйти в отставку. В 1962 г. он опубликовал книгу о происхождении человеческих рас, где вслед за Францем Вайденрайхом доказывал, что те сложились в отдельных географических регионах еще в эпоху антропогенеза, т. е. задолго до появления человека современного вида, и их эволюция происходила независимо друг от друга, хотя и в одном направлении. Следовательно, по его мнению, Homo sapiens возник в пяти разных центрах и в разное время. Эта книга получила резко критические оценки, причем выдающийся генетик Ф. Добжанский прямо обвинил Куна в снабжении расистов пригодным сырьем. Представления Куна о происхождении рас он назвал «не заслуживающими серьезного обсуждения», ибо это полностью расходилось со взглядами генетиков. Некоторые специалисты шли еще дальше и прямо называли Куна «расистом». А американская палеоантрополог, детально излагающая эту историю, с сожалением замечает, что Кун «пережил свое время» [271] О нем и его учителях см.: Shipman P. The evolution of racism: human differences and use and abuse of science. New York: Simon & Schuster, 1994. P. 173–219 (цит. на с. 213); Wolpoff M. H., Caspari R. Race and human evolution: a fatal attraction. New York: Simon and Shuster, 1997. P. 139–165. О несообразностях во взглядах Куна и противоречиях в его концепции, вызванных его расовыми взглядами, см.: Alland A. Race in mind. P. 41–42, 57–77. .

Формирование и расцвет научного расизма в XIX в. произошли не случайно. Их идейные истоки были заложены эпохой Просвещения, которая сделала человека продуктом природы, а не плодом божественного вдохновения. А превращение расизма в политический принцип стало, как это ни странно, оборотной стороной установления гражданского равенства. В этих условиях единственным критерием исключения из общества мог стать только биологический, утверждавший невозможность предоставления полноправного статуса категории людей, которые якобы из-за своих имманентно присущих им качеств были не способны адекватно пользоваться гражданскими правами. Особую роль в этом сыграл этнический национализм, ранее всего проявивший себя в Германии [272] Fredrickson G. M. Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 2002. P. 68–72. . Кроме того, к концу XIX в. появились особые причины опасаться «чужеземцев».