Новелла Матвеева - Песни русских бардов. Серия 4

Что меньше более у нас, а больше менее.-

А мой рюкзак пустой на треть.

А с нефтью как? Да будет нефть.

Давно прошли открытий эпидемии

И с лихорадкой поисков борьба.

И дали заключенье в Академии -

В Тюмени с нефтью полная труба.

Нет бога нефти здесь, перекочую я -

Раз бога нет, не будет короля.

Но только вот нутром и носом чую я,

Что подо мной не мерзлая земля.

И шлю депеши в центр из Тюмени я,

— Дела идут, все боле-менее.-

Мне отвечают, что у них такое мнение,

Что меньше более у нас, а больше менее.

Пустой рюкзак, исчезла снедь.

А с нефтью как? Да будет нефть.

И нефть пошла. Мы по болотам рыская,

Не на поллитру выиграли спор.

Тюмень, Сибирь, земля Хантымансийская

Сквозила нефтью из открытых пор.

Моряк, с которым столько переругано,

Не помню уж с какого корабля,

Все перепутал и кричал испуганно,

— Земля, глядите, братики, земля!

И шлю депеши в центр из Тюмени я,

— Дела идут, все боле-менее. -

Мне не поверили, и оставалось мнение,

Что меньше более у нас, а больше менее.

Но подан знак — бурите здесь!

А с нефтью как? Да будет нефть.

И бил фонтан и рассыпался искрами,

При свете их я бога увидал -

По пояс голый, он с двумя канистрами

Холодный душ из нефти принимал.

И ожила земля, и помню ночью я

На той земле танцующих людей.

Я счастлив, что превысил полномочия:

Мы взяли риск и вскрыли вены ей.

И шлю депеши в центр из Тюмени я,

— Дела идут, все боле-менее,

Что прочь сомнения, что есть месторождение

Что больше более у нас, а меньше менее. -

Так я узнал — бог нефти есть,

И он сказал — да будет нефть!

Депешами не простучался в двери я,

А вот канистры в цель попали, в цвет -

Одну привез под двери недоверия,

Другую внес в высокий кабинет.

Один чудак из партии геологов

Сказал мне, вылив грязь из сапога,

— Послал же Бог на головы нам олухов.

Откуда нефть, когда кругом тайга?

И шлю депеши в центр из Тюмени я,

— Дела идут, все боле-менее,

Что прочь сомнения, что есть месторождения

Что больше более у нас, а меньше менее.

Так я узнал: бог нефти есть,

И он сказал — да будет нефть!

Так дымно, что в зеркале нет отраженья

И даже напротив не видно лица,

И пары успели устать от круженья,

И все-таки я допою до конца.

Все нужные ноты давно доиграли,

Сгорело, погасло вино в бокале,

Минутный порыв говорить пропал,

И лучше мне молча допить бокал.

Полгода не балует солнцем погода,

И души застыли под коркою льда,

И видно напрасно я жду ледохода,

И память не может согреть в холода.

Все нужные ноты давно доиграли,

Сгорело, погасло вино в бокале,

Минутный порыв говорить пропал,

Не лучше ль мне молча допить бокал?

В оркестре играют устало, сбиваясь.

Смыкается круг, не порвать мне кольца.

Спокойно, я должен уйти улыбаясь,

И все-таки я допою до конца.

Все нужные ноты давно доиграли,

Сгорело, погасло вино в бокале,

Тусклей, равнодушней оскал зеркал,

Не лучше ль мне молча допить бокал?

Бокал…

Побудьте день вы в милицейской шкуре,

Вам жизнь покажется наоборот.

Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,

За тех, кто в МУРе, никто не пьет.

/2 раза/

А за соседним столом компания,

А за соседним столом веселие,

А она на меня ноль внимания,

Ей сосед ее шпарит Есенина.

Побудьте день вы в милицейской шкуре,

Вам жизнь покажется наоборот.

Давайте выпьем за тех, кто в МУРе,

За тех, кто в МУРе, никто не пьет.

/2 раза/

Понимаю я, что в Тамаре ум,

Что у ей диплом и стремления.

И я вылил водку в аквариум.

Пейте рыбы за мой день рождения.

Побудьте день вы в милицейской шкуре,

Вам жизнь покажется наоборот.

Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе,

За тех, кто в МУРе, никто не пьет.

/2 раза/

Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал,

Меня, должно быть, ловко разыграли -

Крючки носов и до ушей оскал,

Как на Венецианском карнавале.

Вокруг меня смыкается кольцо,

Меня хватают, вовлекают в пляску.

Так, так, мое нормальное лицо

Все, вероятно, приняли за маску.

Петарды, конфетти, но все не так,

И маски на меня глядят с укором,

Они кричат, что я опять не в такт,

Что наступаю на ноги партнерам.

Что делать мне? Бежать да поскорей,

А может вместе с ними веселиться.

Надеюсь я, под масками зверей

Бывают человеческие лица.

Все в масках, в париках, все как один,

Кто сказочен, а кто литературен.

Сосед мой слева — грустный арлекин,

Другой — палач, а каждый третий — дурень.

Один себя старался обелить,

Другой лицо скрывает от огласки,

А кто уже не в силах отличить

Свое лицо от непременной маски.

Я в хоровод вступаю хохоча,

И все-таки мне не спокойно с ними.

А вдруг кому-то маска палача

Понравится, и он ее не снимет?

Вдруг арлекин навеки загрустит,

Любуясь сам своим лицом печальным,

Что если дурень свой дурацкий вид

Так и забудет на лице нормальном?

За масками гоняюсь по пятам,

Но ни одну не попрошу открыться.

Что если маски сброшены — а там

Все те же полумаски-полулица?

Как доброго лица не прозевать?

Как честных отличить наверняка мне?

Все научились маски надевать,

Чтоб не разбить свое лицо о камни.

Я в тайну масок все-таки проник,

Уверен я, что мой анализ точен,

Что маски равнодушья у иных -

Защита от плевков и от пощечин.

Бегают по лесу стаи зверей,

И за добычей, и на водопой.

Денно и нощно они егерей

Ищут веселой толпой.

Звери, забыв вековечные страхи,

С твердою верой, что все по плечу,

Шкуры рванув на груди, как рубахи,

Падают навзничь — бери, не хочу.

Сколько их в кущах,

Сколько их в чащах,

Ревом ревущих,

Рыком рычащих?

Рыбы пошли косяком против волн,

Черпай руками, иди по ним вброд.

Столько желающих прямо на стол,

Прямо на блюдо — и в рот.

Рыба не мясо, она хладнокровней,

В сеть норовит, на крючок, в невода.

Рыбы погреться хотят на жаровне,

Море по жабры, вода не вода.

Сколько их в дебрях,

Сколько их в чащах,

Сколько ползущих,

Сколько летящих?

Птица на дробь устремляет полет,

Птица на выдумки стала хитра.

Чтобы им яблоки сунуть в живот,

Гуси не ели с утра.

Сильная птица сама на охоте

Слабым собратьям кричит: "Сторонись!"

Жизнь прекращает в зените, на взлете,

Даже без выстрела падая вниз.

Сколько их в рощах,

Сколько их в чащах,

Ревом ревущих,

Рыком рычащих?

Сколько ползущих,