Новелла Матвеева - Песни русских бардов. Серия 4

По ржавым швам шпаклевщики прошлись,

И ватерлинией вдоль талий

Перевязали корабли.

И медь надраили, и краску наложили,

Пар развели, в салонах свет зажгли,

И палубы и плечи распрямили

К концу ремонта эти корабли.

И в гладкий борт узрели оба судна,

Что так похорошели обоюдно.

Тот, что побольше, той, что поменьше,

Сказал, вздохнув, — Мы оба неправы.

Я никогда не видел женщин

И кораблей, прекраснее, чем вы.

Та, что поменьше, в том же состояньи

Шепнула, что и он неотразим.

Большое видится, говорит, на расстояньи,

Но лучше, если все-таки вблизи.

Кругом конструкции толпились, было людно,

И оба судна объяснились обоюдно.

Хотя какой-то портовый дока

Их приписал не в тот же самый порт,

Два корабля так и ушли из дока,

Как и стояли, вместе к борту борт.

До горизонта шли в молчаньи рядом,

Не подчиняясь ни теченьям, ни рулям,

Махала ласково ремонтная бригада

Двум не желающим расстаться кораблям.

Что с ними, может быть, взбесились оба судна

А может попросту влюбились обоюдно.

Был развеселый розовый восход,

И плыл корабль навстречу передрягам,

И юнга вышел в первый свой поход

Под флибустьерским черепастым флагом.

Накренившись к воде, парусами шурша,

Гриф двухмачтовый лег в развороте,

А у юнги от счастья качалась душа,

Как пеньковые ванты на гроте.

И душу нежную под грубой робой пряча,

Суровый шкипер дал ему совет,

— Будь джентльменом, если есть удача,

А без удачи джентльменов нет.

И плавал бриг туда, куда хотел,

Встречался, с кем судьба его сводила,

Ломая кости веслам каравелл,

Когда до абордажа доходило.

Был однажды богатой добычи дележ,

И пираты бесились и выли.

Юнга вдруг побледнел и схватился за нож,

Потому что его обделили.

Стояла девушка, не прячась и не плача,

И юнга вспомнил шкиперский завет

Быть джентльменом, если есть удача,

А нет удачи — джентльменов нет.

И видел он, что капитан молчал,

Не пробуя сдержать кровавой свары,

И ран глубоких он не замечал,

И наносил ответные удары.

Только ей показалось, что с юнгой беда,

А другого она не хотела.

Перекинулась за борт, и скрыла вода

Золотистое смуглое тело.

И прямо в грудь себе, пиратов озадачив,

Он разрядил горячий пистолет.

Он был последний джентльмен удачи,

Конец удачи — джентльменов нет.

Свобода славная,

А это главное,

И мне на ум пришла идейка презабавная,

Но не о Господе

И не о космосе -

Все эти новости уже обрыдли до смерти.

Сказку, миф, фантасмагорию

Пропою вам с хором ли, один ли.

Слушайте забавную историю

Некоего мистера Мак-Кинли.

Не супермена, не ковбоя, не хавбека,

А просто маленького просто человека.

Кто он такой — герой ли, сукин сын ли,

Наш симпатичный господин Мак-Кинли?

Валяйте выводы, составьте мнение

В конце рассказа в меру разумения.

Ну что, договорились, если так.

Привет, буэнос диас, гутен таг..

Ночуешь в спаленках,

В обоях аленьких,

И телевиденье глядишь для самых маленьких.

С утра полчасика

Займет гимнастика,

Прыжки, гримасы, отжимание от пластика.

И трясешься ты в автобусе,

На педали жмешь, гремя костями.

Сколько вас на нашем тесном глобусе

Весело работает локтями.

Как наркоманы, кокаином как больные,

В заторах нюхаешь ты газы выхлопные,

Но строен ты, от суеты худеют,

Бодреют духом, телом здоровеют.

Через собратьев ты переступаешь,

Но успеваешь, все же успеваешь

Знакомым огрызнуться на ходу, —

Салют, день добрый, хау ду ю ду.

Для заседания в коробки-здания

Ты заползаешь, как в загоны на закланье,

В поту и рвении, в самозабвении

Ты создаешь, творишь и рушишь в озарении.

Люди, власти не имущие,

Кто-то вас со злого перепою,

Маленькие, но и всемогущие,

Окрестил "безликою толпою”.

Хоть вы на воле, у станка, в конторе, в классе

Но вы причислены к какой-то серой массе,

И в перерыв, в час подлинной свободы,

Вы наскоро жуете бутерброды.

Что ж, эти сэндвичи — предметы сбыта.

Итак, приятного вам аппетита.

Нелегкий век стоит перед тобой,

И все же гутен морген, дорогой.

Дела семейные, платки нашейные,

И пояса, и чудеса галантерейные,

Цена кусается, цена ласкается,

Махнуть рукою, но рука не подымается.

Цену вежливо и тоненько

Пропищит волшебник-трикотажник,

Ты с невозмутимостью покойника

Наизнанку вывернешь бумажник.

Все ваши будни, да и праздники морозны,

И вы с женою как на кладбище, серьезны,

С холодных стен, с огромного плаката

На вас глядят веселые ребята,

И улыбаются во всех витринах

Отцы семейств в штанах и лимузинах.

Откормленные люди на щитах

Приветствуют по-братски, — гутен таг.

Откуда денежка? Куда ты денешься?

Тебе полвека, друг, а ты еще надеешься.

Не жди от ближнего, моли Всевышнего,

Уж Он всегда тебе пошлет ребенка лишнего.

Трое, четверо и шестеро -

Вы конечно любите сыночков? —

Мировое детское нашествие

Вместе сорванцов и ангелочков.

Ты улыбаешься обложкам и нарядам,

Ты твердо веришь — удивительное рядом.

Не верь, старик, что мы за все в ответе,

Что где-то дети гибнут, — те, не эти.

Чуть-чуть задуматься — хоть вниз с обрыва.

А жить-то надо, надо жить красиво.

Передохни, расслабься, перекур.

Гуд дэй, дружище, пламенный бонжур.

Ах люди странные, пустокарманные,

Вы, постоянные клиенты ресторанные,

Мошны бездонные, стомиллионные,

Вы наполняете, вы, толпы стадионные.

И ничто без вас не крутится:

Армии, правители и судьи,

Но у сильных в горле словно устрица

Вы скользите» маленькие люди.

И так о маленьком пекутся человеке,

Что забывают лишний ноль вписать на чеке.

Ваш кандидат, а в прошлом он — лабазник,

Вам иногда устраивает праздник.

И не безлики вы, и вы не тени,

Коль надо в урны бросить бюллетени.

А маленький — хорошее словцо.

Кто скажет так — ты плюнь ему в лицо.

Пусть это слово будет не в ходу.

Привет, Мак-Кинли, хау ду ю ду.

Когда лакают святые свой нектар и шерри-бренди

И валятся на травку и под стол,

Тогда играют никем непобедимые медведи

В кровавый, дикий, подлинный футбол.

В тиски медвежие

Попасть к нам не резон,

Но держим наши лапы нежные

Для наших милых девочек и жен.

/Припев/

Нам выпадает карта

От травмы до инфаркта,

Но выпадает карта.

Мы — ангелы азарта.

Вперед к победе, соперники растоптаны и жалки,

Мы проучили, воспитали их.