Александр Лекаренко - ЛЕГИОН

Должен отметить, что в моей заинтересованности, корысть играла не главную роль. Моими мотивами были почти те же самые, что и при решении идти на войну. Мною двигало нездоровое, как ребячий онанизм, любопытство к насилию, которое так часто эксплуатирует государство в своих войнах и стремление крутнуть «русскую рулетку» - основной мотив всех русских бандитов того времени.

А бывшие интеллигенты, вроде моего бывшего работодателя, всегда склонны ненужно проливать кровь, там, где можно обойтись просто разбитым носом. У них отсутствует понимание грани между виртуальным и реальным. Если можно убить, просто двинув «мышью» и не запачкав рук, - они это делают, не задумываясь. Когда такие лирики лезут в политику, они начинают делать страшные вещи. А Саша, впоследствии, полез. И преуспел. Я полагаю, что именно такие люди и являются Злом в чистом виде, - Злом, которое клянётся на Библии. А вовсе не психопаты, поджигающие церкви.

Голова 10.

С клиентом я управился легко.

В то время, машины ещё держали в гаражах. Гаражи были кооперативными. Кооператив представлял собой скопище шлакоблочных и железных сараев. Охрана состояла из бабки в будке на въезде. Попасть туда можно было через забор или дыру в заборе.

Я просто ждал клиента в щели между гаражей. Когда он вышел из машины, я воткнул ему в затылок кровельный гвоздь, вбитый в обломок доски. Потом уложил на спину. Человек споткнулся в темноте, упал неудачно – на гвоздь. И умер. А я ушёл тем же манером, через забор и меня никто не видел.

А вот с бензоколонкой произошёл обвал.

Бензоколонка была когда-то ведомственной и находилась на территории завода железобетонных конструкций, за забором. Как устроены бензопроводы, я понятия не имел. Поэтому, решил взорвать на хрен, главный объект, - цистерну, врытую в землю. Со взрывчаткой я дела тоже никогда не имел. Меня, конечно, научили в армии, как кидать гранату и всё. Я решил воспользоваться тем, что было знакомо. Прикупил пару ручных гранат, по 25 баксов, за хозяйские деньги. Но, потом понял, что крышку цистерны такими зажигалками не взять. На ней был какой-то хитрый запор, с которым я так и не смог разобраться, разбираться приходилось в темноте. В то время аммонит был легко доступен, я знал, где его взять и недорого – на шахте. Там ещё сидели мои прежние собутыльники, хотя шахты уже стояли, почти все. Я приобрёл восемь палок аммонита по цене двух гранат плюс поллитра. Поллитру распили, остальное я упаковал в канистру, прихватил ещё одну и отправился рыбу глушить. Во второй канистре была вода, через крышку первой я пропустил медный провод, закреплённый на кольцах детонаторов. Провода было метров 70, я полагал, этого хватит, с запасом, а воду залил в бомбу уже примотанную скотчем к крышке цистерны, у меня не было уверенности, что вода не испортит детонаторы гранат.

Потом я залёг за кучу мусора и дёрнул за верёвочку. Ничего не произошло. У меня до последнего момента не было уверенности, что бомба сработает. Но, самопальные бомбы имеют свойство срабатывать, когда дурак думает, что уже пронесло. Кстати, после убийства клиента, у меня был сон, что никакого убийства не произошло, и я очень радовался по этому поводу, во сне. Такие вот, фордыбасы психики.

Вспышку я увидел даже через закрытые веки. Взрыва не услышал, было чувство, как будто по ушам ударили подушкой. Потом все чувства пропали.

Когда я очнулся, всё вокруг пылало. Взрывом меня перевернуло на спину, я видел горящие облака. И ничего не слышал. И не помнил. Где я, что я, что произошло? Память вернулась позже, а сразу я вскочил на ноги и побежал прочь от огня, земля тоже горела.

Наверное, меня вырубило основательно, потому что уже успели подъехать пожарные машины и менты. Я выскочил прямо на пожарную машину, а за ней стояла ментовская. Я сходу не понял, где что, мигалки-то одинаковые. Меня заметили, менты замахали руками и побежали ко мне.

Я только потом понял, какой у меня был видок. Я был весь залит кровью, в плече – разрез, в который можно было два пальца вложить, рубашка вылезла из штанов и задралась, а за поясом у меня был наган на антапке. Но, опасность я понял инстинктивно и побежал в темноту.

Мои ноги знали местность хорошо, я её изучил перед мероприятием. Коллеги запутались, я от них ушёл.

Завод находился на окраине, я долго пробирался через поля и посадки, пока не наткнулся на какую-то развалину. Заполз в неё и вырубился окончательно.

Когда я очнулся, светило солнце. Передо мной было лицо девчонки, которая широко раскрывала рот. Но, я ничего не слышал и показал на свои уши. Слух возвращался ко мне потом два месяца, а тогда я был глух, как пень. Она приблизила губы к моему уху. Я чувствовал её дыхание, но голос доносился, как далёкий щебет птички. Я покачал головой. Она сунула мне в руку бутылку пепси-колы и отступила на шаг.

Я находился в загаженном подвале без окон. Свет падал через пролом в плите перекрытия. В солнечных лучах, на каких-то ящиках, сидели ещё две девчонки, лет по 14.

Это исповедь сатаниста, а не слюнявый роман, поэтому я не буду путаться в подробностях. Короче, это оказались девицы из тех, которым я помогал в своё время, работая опером. Их постоянным местом жительства был интернат для детей с отставанием в умственном развитии. Из интерната они сбегали на панель, для заработка. Интернат находился на окраине, поблизости от него – это разрушенное здание, в которое я заполз. Они приходили туда, чтобы заняться своими делами, требующими уединения, - понюхать клею или нажраться.

Я был контужен, потерял много крови, меня рвало, рана воспалилась. У девок был мобильник, я позвонил Эвелине и она забрала меня оттуда. Девок я потом нашёл и отблагодарил их по-царски.

Голова 11.

При взрыве погиб один человек, как я потом узнал. Что интересно, никто так и не узнал, что это был за человек и откуда он там взялся. Иногда мне в голову приходит шальная мысль – может, это был я? И это моё астральное тело до сих пор бродит по свету?

Мой работодатель перетрухал не на шутку. Одно дело планировать убийства и взрывы, а другое дело получить их как факт, на лицо. Я напряг его ещё на десять штук и получил их. Но, наши отношения испортились. Думаю, он начал меня бояться. А когда человек боится, он становится опасен. Я ушёл от него и забрал у него Эвелину.

Мой отец умер. Он хвастался, что «безнадёжно здоровый человек», не пил, не курил и собирался дожить до девяноста лет, как его мать. Но просчитался, у инфаркта своя арифметика. Отец всегда очень тщательно планировал будущее, до седых волос он дожил, но так и не понял, что будущее не существует. После его смерти, в его домашнем сейфе нашли очень крупную сумму, часть в долларах. Мать за всю свою жизнь не видела таких денег. Полагаю, что мой папа, честный человек и настоящий коммунист, - потихонечку брал взятки. Его партбилет, кстати, лежал вместе с деньгами, - на всякий случай. Он его не выбросил после 92-го года.