Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

Эвмен, естественно, заносил на папирус только факты и распоряжения, не давая им какой-либо оценки и, видимо, отсеивая все, что могло бросить тень на Александра. Но в походе принимал участие Каллисфен, задавшийся целью разобраться в происходящем и оставить для истории подлинный облик Александра. Каллисфен был далек от панегирических оценок, и его история наверняка содержала факты, которые Эвмен считал недостойными вечности. Не исключено, что между создателями панегирической и критической версий существовала непримиримая вражда, которая завершилась победой Эвмена и гибелью Каллисфена.

Третья группа источников — это воспоминания Птолемея, Аристобула, Неарха и многих других участников великого восточного похода. Очевидцы, не сговариваясь, повествовали о том, что им пришлось увидеть, услышать и испытать, не забывая попутно отметить собственные заслуги. Видимо, этой группе источников мы обязаны многим из того, что производит впечатление вымысла. Но, очевидно, мемуаристы не были сознательными лжецами. Они воспроизводили то, что сохранила их память. На верность такого источника всегда трудно полагаться, а в данном случае память летописцев была к тому же замутнена постоянным спутником войска победителей — алкоголем. Так что в историю наряду с подлинными событиями были внесены и бредовые факты, в истинности которых сами повествователи не сомневались.

363

За походом Александра, затаив дыхание, пристально следила вся Греция. Речи ораторов, восхищавшихся успехами завоевателя, и их оппонентов, надеявшихся, что Александр освободит мир от своего присутствия, а также постановления народных собраний составляют четвертую группу источников.

Таковы первоисточники. К сожалению, они не сохранились, но ими широко пользовались античные историки Диодор Сицилийский и Помпеи Трог, жившие во времена Цезаря, и последующие авторы эпохи Римской империи — Плутарх, Арриан, Курций Руф. Читая их подробные изложения, мы находим следы работы Эвмена из Кардии — точные даты битв, многочисленные ссылки на полученные Александром письма и на его ответы на них, красочные описания местностей и обычаев народов Азии и даже узнаем о том, что снилось Александру и его соратникам (Александра сопровождал толкователь снов). Разумеется, каждый из последующих историков черпал из первоисточников то, что ему было по душе, что его больше интересовало. Поэтому история Александра предстает перед нами в необычайной пестроте и разнообразии фактов и оценок, принадлежащих как современникам и участникам событий, так и поздним историкам.

Существовала и устная традиция, настолько преобразившая истинные события и облик их участников, что Александр стал представляться чуть ли не богом или, напротив, страшным демоническим существом — Искандером двурогим. На средневековом Западе об Александре были написаны романы, а на Востоке Искандер стал героем сказок и эпических поэм.

О завоеваниях Александра свидетельствует и археология: пепел и руины разрушенных им городов, новые города, которые он основал, памятники Пеллы, ставшей при Филиппе столицей Македонии.

Наряду с археологическим материалом важным источником, отразившим наступившие идеологические изменения, являются монеты Александра, на которых Геракл принимает слишком разительное сходство с портретными чертами Александра.

364

IV. СРЕДИЗЕМНОМОРСКИЙ МИР В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКУЮ ЭПОХУ

Глава 20. ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ ВОСТОК И ЗАПАД. РАСПАД И ПОПЫТКИ ОБЪЕДИНЕНИЯ

В истории древности отчетливо выделяются периоды собирания народов и территорий под властью одного государства и периоды распада, вновь сменяющиеся собиранием, но из другого центра. Между 323 и 264 гг., когда на Востоке происходил распад Великой империи Александра, на Западе выдвинулись три государства — Сиракузы, Эпир и Рим, претендующие на роль объединителя полисов и племенных территорий Центрального Средиземноморья.

И если из материала этой главы может показаться, что крушение империи было злом, то из последующей станет ясно, что нет зла без блага, ибо распад дал толчок невиданному ранее процветанию в области науки и культуры.

Преемники Александра.Чувство растерянности охватило тех, кого возвысил Собиратель и с кем он намеревался продолжить завоевания. Это были люди, прекрасно знавшие цену и силу власти и не доверявшие никому. Гибель Филоты и Пармениона, пытавшихся помешать осуществлению дальнейших планов Александра, произвела отбор в их рядах, оставив лишь тех, кто готов был идти за победителем до конца и стал его тенью. Кто-то из них должен был надеть корону Александра. Поэтому они собирались во дворце и, проводя затянувшийся досуг, как обычно, за возлияниями, зорко следили друг за другом, не зная, что предпринять.

А тело Собирателя лежало уже шесть дней, и никому не было до него дела, ибо власть, отделенная от ее носителя, витала над их головами, дразня своей доступностью. Казалось, можно ее схватить, но каждый знал, чем это для него кончится, если он первым осмелится протянуть руку. Когда на седьмой день телохранители все же решили взглянуть на Александра, тела не оказалось. Мутным взглядом обвели они свои ряды и не обнаружили Птолемея Лага.

365

Между тем Птолемей, самый предусмотрительный и хитрый из окружения Александра, петляя по пустыне, приближался к Египту. Он не мечтал об обладании всем наследием Собирателя, понимая, что синица в руках лучше, чем журавль в небе. Ему достаточно было части державы. Но часть, которую он выбрал, была, как показала история, самой лакомой. Через 150 лет, когда потомки остальных полководцев Александра не выдержат натиска нового Собирателя, его преемники будут еще управлять Египтом.

От собравшихся ускользнуло не только тело, но и корона. Сначала она увенчала голову слабоумного брата Александра, а затем оказалась у законного наследника — младенца, родившегося от Роксаны. Но алчущие власти не остановились перед убийством того, в ком текла кровь Собирателя, и той, что дала ему жизнь. Они ведь помнили: в такой же ситуации Александр не пощадил избранницу своего отца Филиппа и его новорожденного сына. И потребовалось еще двадцать два года кровавой борьбы за наследство Александра, чтобы закончиться битвой при Ипсе (301 г.). После нее немногие оставшиеся в живых полководцы ( диадохи ) и их сыновья, которых принято называть эпигонами (дословно: потомками), наконец осознали то, что Птолемею Лагу стало ясно уже в день смерти Собирателя, и начали кромсать его державу, как пирог на погребальном пиру, чтобы ухватить кусок пожирнее. Борьба диадохов и эпигонов сначала за обладание всей державой Александра, а затем за расширение границ уже захваченной территории длилась четыре десятилетия, завершившись лишь в 283 г. с установлением в Македонии династии потомков Антигона (Антигонидов).