Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

404

Раскопки Ольвии.Едва ли в древности был греческий город, которому пришлось бы за тысячелетие своего существования испытать столько бед, сколько Ольвии, — словно монополисты счастья древние боги мстили за то, что кто-то осмелился назвать свой город Счастливым. Но удивительным образом несчастья преследовали и археологическую зону Ольвии, с могилами ольвиополитов и остатками городских сооружений. На ее месте в XVIII в. выросло село Парутино, чуть ли не главным занятием жителей которого было не землепашество, не скотоводство, а разграбление территории Ольвии с целью поисков остатков старины на продажу. В 1820 г., через 22 года после открытия местоположения Ольвии, ее посетил русский ученый и путешественник И. М. Муравьев-Апостол, отец трех сыновей-декабристов. Он писал: «Все изрыто здесь, все ископано, увы, нет покоя и праху древних ольвиополитян... Здесь мужик с заступом идет, куда ему заблагорассудится, добывать денежек и горшков. Разроют ли где могилу или найдут основание здания, берут камень на строение, мрамор на известь».

На протяжении XIX в. раскопки отдельных участков Ольвии вели президент Российской академии наук граф С.С. Уваров (1786—1855) и вице-президент Императорского общества истории древней России И.Е.Забелин (1820— 1906). Но подлинное счастье улыбнулось Ольвии тогда, когда Археологическая комиссия поручила раскопки безвестному молодому ученому, к тому же провинциалу, Борису Владимировичу Фармаковскому (1870—1927). Он был не только одногодком В. И. Ульянова, но и его земляком и соучеником по симбирской гимназии. В то время как первый совершал социальную революцию, второй осуществил революцию в истории отечественной археологии, впервые проведя планомерные раскопки греческого полиса с применением новых научных методов, которым обучился во время длительного пребывания в Греции и сотрудничества с такими столпами археологии, как Дерпфельд, Эванс, Омолль.

В 1896 г. двадцатишестилетний ученый раскопал некрополь Ольвии. В течение 1901—1915, 1924—25 гг. он открыл и исследовал оборонительные стены и городские ворота Ольвии IV в. до н. э., впервые установил границы города до его разрушения гетами и после восстановления, открыл многие жилые дома эллинистического периода, предложив их реконструкцию, и начал исследование городского водоснабжения.

В последующих (с 1960 г. ежегодных) раскопках А.Н. Карасева и Е. Леви удалось открыть агору Ольвии IV—II вв. с общественными зданиями (суд, гимнасий) и торговыми помещениями и одновременно изучить городское хозяйство с гидросистемами, являющимися сложными инженерными сооружениями. Не меньшее значение имели раскопки расположенного рядом с агорой священного участка с храмами Зевса, Аполлона Дельфиния и мраморным алтарем. Массовые находки терракотовых статуэток с изображением матери богов Кибелы допускают существование на месте обнаруженного котлована также и храма Кибелы. Найденные посвятительные надписи свидетельствуют, что в Ольвии существовало два религиозных союза почитателей Аполлона.

Жилые дома эллинистической Ольвии, имевшие ту же планировку, что и в городах материковой Греции, отличались особенностью — использованием подвального этажа не только в хозяйственных целях, но и для жилья. Подвальный этаж с множеством помещений, в том числе с восемнадцатиколонным залом, имел и гимнасий. Очевидно, это связано с климатическими условиями — необходимостью защиты от сильных ветров и холодов. При этом помещения, находившиеся выше уровня земной поверхности, были ориентированы на южную сторону.

405

Глава 22. СТОЛИЦЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ЦАРСТВ

«Бедность живет вместе с Элладой» — эти слова вложил Геродот в уста одному из греков, общавшихся с персидским царем Ксерксом. С тех пор как владения Ксеркса и других персидских царей перешли к македонцам и грекам, высказывание это стало анахронизмом. Завоеватели постарались во всем превзойти персидских царей. Характерной особенностью эллинистической эпохи было интенсивное строительство, с масштабами которого не может сравниться даже строительная деятельность Поликрата Самосского, Писистрата Афинского или Перикла. Огромному могуществу и богатству новых правителей соответствуют грандиозность построек и их ослепляющая роскошь.

В строительстве эллинистической эпохи скрещивались восточные и эллинские начала, хотя при возведении храмов греческим богам архитекторы более строго следовали греческим традициям. По-восточному грандиозные, храмы порой строились и достраивались на протяжении двух и более сотен лет. Лицом новых держав, естественно, становились их столицы.

Александрия.Из городов, основанных Александром, более всего достойной его имени и деяний оказалась Александрия Египетская.

Согласно древней легенде, Александр, оказавшийся зимой 332/331 г. на прибрежной полосе близ рыбачьего поселка Ракотиды, настолько восхитился участком между озером и морем, что приказал сопровождавшему его архитектору Дейнократу сразу же наметить план будущего города. Поскольку под рукой не оказалось мела, воспользовались мукой из походного провианта, обозначив на черной земле границы овального участка в форме македонской хламиды и очертания улиИ* И будто бы тотчас послышалось хлопанье крыльев. Небо, словно туча> заслонила стая крупных птиц. Опустившись на землю, они склевали муку до крупинки. Суеверный «сын Амона» не на шутку испугался» но прорицатели его успокоили, заявив, что это хорошее предзнаменование и что будущий город ожидают величие и изобилие.

406

И слетелись, подобно птицам, на белых крыльях парусов македонцы и греки, сирийцы и иудеи, и менее чем за столетие на месте небольшой деревушки выросла столица Птолемеев, превзошедшая современные ей города мира размерами и великолепием и ставшая кормилицей всего круга земель.

Местоположение Александрии и впрямь было уникальным. Озеро Мареотида соединялось каналом с Нилом, и это делало город портом всего Египта (недаром его называли «Александрией при Египте»). На небольшом расстоянии от городской территории находился островок Фарос , упоминавшийся еще Гомером. Дамба длиной более километра соединила Фарос с побережьем, создав огромный овал внутренней восточной гавани и внешней гавани, называвшейся Евнастос («Благополучное прибытие»). Она принимала как крупногабаритные суда, так и плоскодонки, которые могли пройти из Мариотиды по пересекавшему город каналу.

На островке находился маяк, трехъярусное сооружение высотой около 120 метров. Согласно сообщениям средневековых арабских авторов, первый ярус представлял собой куб со сторонами, ориентированными по сторонам света, второй — башню с гранями, ориентированными по направлению ветров, третий же имел цилиндрическую форму и был увенчан куполом, на котором возвышалась статуя Посейдона. Фонарь в верхней части маяка светил, подобно звезде, кораблям, плывущим в Александрию. Украшавшие башню бронзовые статуи служили флюгерами. Маяк был одновременно и сторожевой башней, с которой на значительное расстояние открывалось морское пространство, и площадкой для метеорологических и иных научных наблюдений.