Борис Мир - Данэя (СИ)

– Но не будет же твой бывший учитель без конца молчать и бездействовать!

– Нет, конечно – он ждет наиболее удобного момента, но его могут вынудить выступить открыто раньше, чем он хочет. Возможно, Йорг предпримет что-то, когда родится наш сын, – чтобы заодно поквитаться со мной за разрыв с ним. Надо успеть воспользоваться его молчанием: чем больше женщин станут матерями, тем трудней ему будет чего-нибудь добиться.

– Слышите подруги? Ну, неужели мы больше ничего не стоим? Продолжаем дрожать от одного только имени Йорга – мы, первыми начавшие борьбу против отбраковки. Ведь другие не боятся! Вот она – показала Ева на Эю – сделала это там, где от Земли – страшно подумать сколько. И не побоялась заплатить за это самой страшной потерей: вы же стоите у могилы её сына! А эти, – указала она на Риту и Милана, – он же генетик, вряд ли ему это простят: Йорг не таков. Они тебе уже что-нибудь сделали, сынок?

– Да, сеньора: объявили профессиональный бойкот.

– Значит, пожертвовал и учебой, и работой, и блестящим будущим: он же был учеником самого Йорга. А он – показала она на могилу старшего Марка – пожертвовал и жизнью. Только мы... – у нее перехватило голос.

– Не надо, тетя Ева! – Дэя обняла её.

– Пусть уходят! Здесь нечего делать тем, у кого не хватает мужества!

Этот взрыв возмущения у Двух Могил возымел действие: через несколько недель Ева сообщила о беременности одной из своих коллег. Потом ещё одной. Затем – сразу трех. Ликовала: наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.

Но разговор на поляне подействовал не только на педагогов.

Лейли снова развила активную деятельность. Опять стали появляться частые гости из числа живущих парами, и она показывала им своего Марка и знакомила с беременной Ритой и Миланом. Ребенок вызывал улыбки и интерес: похоже, что, глядя на него, они начинают задумываться. Но результатов пока не было.

– Терпение – необходимейшее качество, Лейли: этому учит пример Лала, – сказал Дан.

– Которого? Не твоего ли сына и моего мужа: ему не терпится – покинуть Землю.

Лал, сидевший, как всегда, с раскрытым экраном, поднял голову, услышав свое имя. Вместо того, чтобы ответить на реплику Лейли, сказал:

– Отец, Ив и Лика очень хотят тебя видеть. Говорят, что какой-то очень важный разговор.

– Так пригласил бы их сразу к нам.

– Они только сегодня сказали мне.

– Пусть придут вечером. Ты сегодня ждешь гостей, Лейли?

– Сразу несколько пар.

– Ребята, я думаю, не помешают твоему приему?

– Может быть, даже наоборот. Лал, ты ведь о них говорил, что они всегда вместе?

– Да. Их почти не увидишь друг без друга.

– Тогда – тем более.

... Как и другим, гостям показали Марка, познакомили с Ритой и Миланом. Впечатление от всего у гостей, похоже, было таким же, как у предыдущих: на результаты особенно рассчитывать не приходилось.

Потом появились Ив с Ликой, – оба важные, торжественные. Дан увел их на террасу.

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да, сеньор. Об очень важном для нас. Я и Лика любим друг друга. Мы хотим быть вместе всю жизнь: сплести не пальцы, а руки; стать мужем и женой, как ты с матерью Лала. Когда-то существовал обычай – праздновать день, когда двое становились ими: это называлось свадьбой. Созывали друзей и родственников и пировали. Мы хотим устроить свадьбу и принести клятву любви и верности, как тогда. Об этом рассказывал Дед: он умер – поэтому только ты можешь помочь нам.

– Вы знаете, у нас, к сожалению, не было свадьбы, – Дан был растерян. – Но – здесь много тех, кто долгие годы живут вместе: может быть, они что-то устраивали? Давайте спросим их.

Лейли сразу подняла голову, как только они появились в комнате.

– Минуту внимания, – сказал Дан, показывая на юношу и девушку. – Эти двое хотят стать неразлучными на всю жизнь. Они хотят торжественно отметить это событие и просят нас, живущих парами, рассказать, как это делается. К сожалению, у нас с Эей ничего, что называлось свадьбой, не было. Может быть, хоть у кого-нибудь было иначе?

Беспомощное пожимание плечами. Ничего не было: просто стали жить вместе, когда захотели этого. И все.

– Что же делать?

– Я узнаю. Обязательно! Вы поможете? – обратилась Лейли к одной из пар – историкам.

– Постараемся. Но не знаю, насколько подойдет сейчас то, как это происходило когда-то.

– Возьмем то, что годится, – остальное придумаем сами. А, Рита?

– Конечно! И Поль – он непременно поможет.

– Я тоже хочу – помочь, – попросил Милан.

– И мы. И мы, – оживленно заговорили и остальные, окружив универсантов.

– И придете к нам на свадьбу! – сразу пригласила Лика.

– Свадьба будет замечательная, вот увидите! – Лейли обняла обоих.

– А разрешат в университете, чтобы мы жили потом вместе? Мы хотим, как вы: чтобы у нас тоже были дети.

– Я сам буду просить за вас, – пообещал им Дан. – То, что вы задумали – замечательно: первая свадьба за сотни лет!

Та же поляна, на которой он видел двое похорон. Пока только похорон. А сегодня трансляция их праздника – какой-то там “свадьбы”: не опять похорон кого-то из них. А жаль!

Уйма людей, разряженных почище, чем для новогоднего карнавала. Кого только нет: универсанты и профессора университета, Ева со своей сворой педагогов и верным сыночком Ли; множество пар мужчин и женщин – явно те, кто подолгу живут вместе; и, конечно, ученики Дана со своими аспирантами. Великий Поль возглавляет хор своих актеров – участников “Райской девки”, наверно – торжественно поющих эпиталамы[1] – довольно слаженно, кстати. Множество людей с телеобъективами и микрофонами на головных обручах: это не любители, желающие запечатлеть навеки эту саму “свадьбу” в своих записях, – недаром столько операторских мостиков на поляне. Всё организовали друзья закопанного тут Марка, пособники Дана: они заранее оповестили, что свадьба будет транслироваться “Новостями”. Понятно: Дан хочет, чтобы “свадьбу” могло увидеть огромное количество людей.

Всё продумано, рассчитано, отрежиссировано. Из двух ракетопланов выходят девушка в белом развевающемся платье и вуали в сопровождении Эи и парень в белой тоге – в сопровождении Дана. Жених и невеста со своими посаженными родителями: диктор упоенно рассказывает, что историки нашли упоминание о таковых в каком-то национальном свадебном обряде. Шествуют медленно к могиле великомученика Марка, где выстроились самые-самые почетные участники этого фарса: Мадонна с Младенцем – Лейли с ещё одним Марком на руках и тоже ещё одним Лалом, ректор Звездного университета и остальные два хулигана, с которыми когда-то управился ещё нормальный Милан.

У священной могилы остановка. Лейли, передав сыночка Лалу Младшему, и ректор одевают жениху и невесте огромные венки из белых цветов; Дан и Эя соединяют их руки. Хор замолкает, чтобы не мешать им произносить слова клятвы: