Поющий на рассвете (СИ)

- Что ты? - тут же отреагировал минотавр, снимая его с плеча и перехватывая, как ребенка. Поблизости нашлась скамейка, и он уселся, так и держа на руках сирина, поглаживая между крыльев широкой ладонью. - Что случилось, айдони?

Кажется, на его языке это значило “соловей”. Леонт улыбнулся, хотя совладать с дрожащими губами было трудно.

- Просто нервничаешь, - догадался минотавр. - Не бойся, тебя теперь никто не посмеет обидеть.

- Почему вы так обо мне заботитесь?

- Потому что ты красивый и маленький.

- Я не маленький, я уже почти взрослый!

- Взрослый - это я, пушистенький, - Менедем и сам не заметил, как перенял привычку китсунэ называть всех вокруг так забавно-ласково.

Леонт привалился головой к его плечу, чувствуя себя под защитой. Менедем обнимал его, думая, как же давно он сам был таким - маленьким, неуверенным, брошенным всеми. Великий бог, Колебатель Земли, увидев его мать, замужнюю, но все равно прекрасную царицу Аспасис, скорбящую лишь о том, что ее чрево не может выносить дитя, снизошел к ней в образе минотавра, подарив царице не только долгую ночь ласк, но и пробудив ее чрево к жизни. И родился Менедем - старший, признанный царем Ахелаем лишь под давлением жрецов, царевич. А после него - брат и трое сестер. Царь утешился тем, что нарек наследником Пеласгира, Менедема же отдал на воспитание в семью обычного сотника. Царице было запрещено видеться с сыном, но она и сестры все равно убегали и играли с ним, рассказывая, что он - их любимый старший братик. Когда Менедему исполнилось девятнадцать, а Пеласгиру - семнадцать, между ними случилась ссора, и здоровяк-минотавр ранил брата. Мать умолила царя не казнить сына-полубога, взамен отправив его в Академию.

С Пеласгиром, кстати, Менедем тогда помирился и подружился, хотя у них и было совсем мало времени, чтобы узнать друг друга. Иногда младший царевич писал ему, иногда писал Менедем. Брат вырос и сейчас уже стал совсем взрослым мужчиной, женился и уже воспитывает сына… А Менедему намекнули на то, что его ожидает участь младшего супруга. Это ничуть не радовало, и мать затягивала его пребывание в Академии, как могла и умела. Кому он достанется, Менедем предпочитал не думать. Ведь наверняка ничего хорошего царь не придумает. Что ж, еще три года есть, пятый курс он должен закончить. Почему именно три? Просто он решил, что должен остаться в академии до тех пор, пока не выпустится второкурсник Леонт. Побудет три года его телохранителем, и баста. Всю жизнь от судьбы не побегаешь.

- Идем? - минотавр поднялся.

- Идем, - успокоившись, Леонт, тем не менее, совершенно не желал покидать его уютных объятий. И расцеплять руки, сжавшиеся в замок на его шее, отрываться от его плеча, где так уютно устроилась голова…

Менедема его вес не отяжелял, так что он попросту донес сирина до общежития.

- Пока я тут хожу и договариваюсь, собери вещи, ладно? Ну и двери - никому, кроме меня или лиса.

Сирин закивал, он не горел желанием с кем-либо общаться. К счастью, вещей у него было немного, хоть в чем-то плюс отсутствия денег. Больше места занимали книги и тетради, так маг он или не маг? Вещи упаковались в компактный чемоданчик, и он посмеялся невесело: с ним он и приехал в академию, с ним же и уедет - все помещается.

В дверь грохнули несколько раз.

- Открывай, птица, это я.

На переселение сирина смотрели с любопытством: куда это он? Слухи разлетались со скоростью магических вестников.

- Наверное, минотавр все-таки с ним переспал.

- Да нет, лис, говорю тебе.

- Идиоты, если бы он с кем-то переспал, он бы уже не пел.

- А никто и не слышал пока, чтобы он сегодня пел.

- Ну и услышим чуть позже.

- Завтра на занятиях услышим.

Кто-то уже делал ставки на то, будет птица петь или нет. Тотализатор в академии вообще был частой забавой. Ставили на все, что возможно: мало кто из студентов был стеснен в средствах. Менедем, краем уха услышавший споры, только пофыркал: вот молодежи делать нечего. Он волновался, как воспримет эти слухи и споры Леонт, но сирин был спокоен, улыбался легко и чуть заметно, поблагодарил духа-прислужника за поставленный в чердачную комнатку шкаф и стол с небольшим удобным креслом. Теперь там было очень уютно, на треугольном окошке появились золотистые занавеси, на дощатом полу - пушистый ковер. Как видно, Менедем был достаточно состоятелен, если смог заказать это все.

- Ну зачем ты?.. - протянул Леонт, рассматривая комнатку.

- Жить нужно в удобном и красивом месте, - пояснил минотавр.

- Д-да… наверное, ты прав… - Леонт вспомнил дом, в котором он с родителями жил в Ирайе, просторный, светлый, с прекрасным садом и удобной террасой. Этот дом пока оставался закрытым чарами, и он сможет войти в него не раньше, чем ему исполнится двадцать пять. Значит, через три года. Как раз к окончанию академии.

- Не «наверное», а просто прав, - наставительно заметил Менедем. - Распаковывай вещи и обживайся пока.

- А я точно…

- Точно не стеснишь. Не думай об этом, птица. Через час обед будет, ты мясо ешь?

- Я все ем, - Леонт улыбнулся. - Все-все.

- Вот и отлично. Я на рынок схожу, если белохвостый придет, посидите вдвоем, потом мне готовить поможете.

- Хорошо. Он тоже с тобой живет?

- Идзуо - как ветер, живет там, где хочет. Удержать невозможно, остановить трудно, можно только принять как данность, что сегодня он нежен, как дуновение Зефира, а завтра режет, как Борей.

- Ты так красиво говорить умеешь, оказывается, - решил Леонт.

- М-му-у… - Менедем подавил желание побиться о стену рогами, понимая, что вчистую сдает себя, с потрохами.

- Я никому не скажу, - засмеялся Леонт. - Обещаю.

- Не говори, пожалуйста.

Сирин не придумал ничего лучшего, чем обнять минотавра, успокаивая. Если Менедему зачем-то нужно, чтобы его считали тупым, как пробка, то пусть. Он не станет ломать его десяток лет выстраиваемую легенду.

Менедем погладил его по волосам, потом по спине.

- Устраивай себе гнездо, я пойду готовкой займусь.

Прислуживающий дух перенес в комнату Леонта и все его подушки - маленькие, в ярких нарядных наволочках. Леонт сам шил их и вышивал, времени хватало не только на уроки, но и на рукоделье, он же никуда не ходил и ни с кем не общался близко. Сирин занялся украшением комнаты, раскладыванием своих вещей в шкафу и на полках. Времени это заняло немного, но комната сразу стала выглядеть так, словно Леонт в ней все время жил. У низко расположенного окна оказался удобный подоконник, под которым дух-прислужник положил подушку для сидения, туда сирин и сложил все свое рукоделье. Потом упал на кровать и раскинул руки, глядя в обшитый светлым деревом потолок. Как странно… Он будет жить с кем-то… И не просто с кем-то чужим, как в общаге, а с другом. С двумя друзьями. Которые меж собой еще и любовники. В памяти сами собой всплыли увиденные ночью картинки. Леонт застонал: прощай, покой. Хотя, Менедем говорил, вроде, на комнате полог безмолвия стоит? Вот и славно, главное, самому не думать, чем они там занимаются, не представлять. Тогда все будет совсем хорошо.