Терри Лис - Тень Реальности. Заблудшие души

– Именно, – улыбка, изогнувшая искусно подкрашенные губы, переливалась сарказмом, точно радужная поверхность мыльного пузыря. – Как на злостного нарушителя общественного порядка, не берущего трубки, – лифт остановился. На экране вспыхнула цифра три. – Увидимся за обедом, террорист. Чао!

До тринадцатого этажа Сергей доехал, рассеянно вспоминая бледное, залитое кровью лицо долговязого упыря, почему-то намертво впечатавшееся в мозг. Особенно – стылые золотые глаза, затуманенные бешенством. В пустынном, гулком холле царило стерильное безмолвие. Только шуршали пузырьки воздуха в большом аквариуме. Серега, направился было к своему кабинету, но тут его окликнули. Незаметно и бесшумно поливавшая цветочные кадки Стюа, прервавшись на секунду, выглянула из-за очередной раскидистой монстеры:

– Господин Воронцов! Вас Тонни звал. Очень удивился, что вы еще не на месте.

Сергей вежливо кивнул и свернул к кабинету Куратора. Звук шагов приглушал мягкий, ковер цвета топленого молока. Воздух пропах стерильностью и чем-то подчеркнуто синтетическим, остающимся после многоступенчатой очистки.

Тонни, приземистый, коричневатый и ушастый, разбирал бумаги, сидя за обширным столом. В кабинете упорно работал кондиционер, но все равно было душно. Большая пальма в углу заметно посерела. В последнее время у куратора явно прибавилось работы: папки с документами, схемы и электронные рамки оккупировали стол и окрестности скоплением мрачных зиккуратов.

Сергей без приглашения сел в кресло.

– Здравствуй, – не отрываясь от своего занятия, поприветствовал его лысеющий и остроухий специалист. – Как здоровье? – беглый алый взгляд поверх стильных, но совершенно не вязавшихся с его физиономией очков. – Выглядишь помятым. Болеешь? Отпуск?

– Еще рано.

Сергей оглянулся на полосатое окно. Жалюзи чуть раздувало, когда вентилятор поворачивался к стеклу. Старая система. Тонни обожал раритеты: носил совершенно жуткие клетчатые рубашки и коричневые штаны с подтяжками, точно какой-то старый детектив или пьющий журналист из неонуарного кино. Кино про гоблинов.

– Вот и правильно, – с мрачным воодушевлением поддержал начальник. —Потому как работы – непочатый край. А ты еще и опаздывать начал! – он чуть только повысил тон и тотчас мягко улыбнулся, показывая остренькие зубы. Сергей укрепился в худших предположениях. – Сегодня поработаешь с клиентами. Ортмут заболел.

Сергей почти не удивился – двухфазный Вальрик «болел» регулярно.

– Подменить его некому. Даже не спрашивай, у всех аврал, – сердито скалясь, зачастил Тонни. – Совет запросов наслал – не разгрести… Незаконченные отчеты по проектам есть?

– Есть, – невозмутимо повел плечами Воронцов, прикидывая объемы.

– Ну вот, будет, чем дома заняться. Да, Сергей? А то, знаешь, до Нового года недалеко… Премия. Тринадцатая зарплата. Все, как у людей, – и засмеялся.

Неоригинально, подумал Серега. Но тоже улыбнулся. Шутить так в стенах Института мог, разве что, господин Куратор.

– Кого мне просить, как не любимого зама по науке? – Тонни выразительно округлил хитрые глаза за узкими очками. – Ну?!

– Личные карты?

– Возьмешь в регистратуре. Там же с записями разберись… – и он помахал когтистой, уже заметно пегой от печеночных пятен рукой, давая понять, что аудиенция окончена.

Сергей, щурясь, двинулся исполнять, мысленно кляня внезапную реставрацию крепостного права: ломают график, как хотят. Заместитель по науке, как же.

В отделе регистрации и учета, больше напоминавшем целлофановый лабиринт, парня поджидали аж четыре личных дела. «Не-психотерапевт» Воронцов, проглядев анамнезы, спустился на второй этаж, в приемные кабинеты. Отыскал среди них тот, что числился за болезным Ортмутом. Включил кондиционер и подсветку в аквариуме. Большие, желто-рыжие рыбы бездумно толкались в стекло выпученными ртами, точно целуя его.

Постояв у окна минуты две, наблюдая за причудливой вязью опалесцирующего в тусклом мареве осеннего дня урбанистического футуризма центральных районов, Серега с сожалением закрыл жалюзи, чтобы случайный свет не раздражал посетителей. В кабинете было прозрачно: стекло, хрусталь и серебристая сталь. Несмотря на безвкусные безделушки, зачем-то расставленные по полкам, здесь было слишком холодно, слишком мертвенно.

Впрочем, в этом есть сокровенный смысл и расчет. Интерьеры разрабатывали по стандартам местных исследований, согласно предписаниям. Нарочито обезличенными, уравновешенными, инертными и безэмоциональными. Рафинированными и пресными.

«Все на свете из пластмассы и вокруг пластмассовая жизнь 33 33 «Пластмассовая жизнь». Сплин. ».

Сережа, неприятно удивленный внезапной параллелью, поморщился и поправил очки. Достал статистический блокнот и личный ноут. В кабинет уже осторожно скреблись. Воронцов вздохнул: с каких пор он начал ставить знак равенства между уравновешенностью и пресностью?

Сергей всегда считал, что плохо умеет работать с клиентами – живыми, физическими лицами. Специфика профессии – изначальной, еще в Тринадцатой полученной, – предполагала, скорее, теоретическую область применения. Изучение связей и закономерностей функционирования ЦНС, сознания и мозга. Исследования, а не терапию.

В контексте «терпимой и гостеприимной» Третьей, с ее осязаемыми потоками, агрессивными аурами и овеществленным астральным планом – весьма востребованная, нужная, а то и жизненно-необходимая вещь: анализировать, составлять таблицы и портреты, вычислять поведенческие паттерны и потенциальные сбои. Моделировать ситуации.

Сергей предпочитал разбираться в хитросплетениях без непосредственного контакта. Так было проще и экологичнее, так можно было абстрагироваться и укрыться за формулами. А вот это «лечи меня» … Серега вздохнул. Профессионализм, тщательно ограненный и оттого алмазно-острый, беспощадный… мертвый? Скорее всего. Холодный? Абсолютно.

В Третьей параллели высоко ценилось качество межрасовых взаимодействий: слишком широк был спектр, слишком прихотлив узор. Культурные традиции, специфика менталитетов, средовые предпосылки, особенности профиля силы – адское кружево сложнейшей ноосферы. Институт просто не имел права на сбои, ни при каких обстоятельствах.

Вспомнилась шутка Тонни: «как у людей». Нет, тут и речи не могло идти ни о каком превосходстве. Совет подобное не одобрял даже в формате умозрительного эксперимента, сравнения или иронии. Доминирование и постулаты из разряда «человек – царь природы» остались в другом мире. Так что никаких «как у людей».

Сергей мысленно скривился. Что ж не как у вампиров? Пил за здоровье королевы – кровный брат, вышиб клык троюродному племяннику четвертого сына внучатой тетки – кровный враг. До первого вытрезвителя. И все просто. И вечное лето.