Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

Если нам было холодно, то мы смотрели на ее портрет и просили: „Обогрей нас, нам холодно“. Мы обращались к Вам, как если бы Вы были среди нас. Мы хотели защищать Вас… Однажды мы вернулись в блиндаж. Что произошло! Нашей „Ильзы“ не было, она пропала. Мы хотели бы попросить Вас прислать нам Вашу карточку, чтобы наша „Ильза“ вновь заняла почетное место в блиндаже».

Подобно Голливуду, в Третьем рейхе существовал определенный кастинг, то есть подбор актрис на роли. Нередко звездам предлагались очень похожие роли. Это было предопределено не только их внешностью и талантом, но и желанием министерства пропаганды, чтобы актриса у зрителей ассоциировалась с ее героиней, которая сама по себе являлась неким типажом. С другой стороны, в немецком кинематографе того времени существовал целый ряд типажей, которые по своему характеру выходили далеко за рамки превозносимого национал-социалистической пропагандой образа женщины как матери и помощницы мужчины. Но на эти роли редко приглашали звезд, по крайней мере актрис со «звездной внешностью». К числу таких можно отнести образ домохозяйки, которую часто играла Грета Вайзер. В конце концов, речь шла не о реальной жизни, а о ее подделочном варианте. При этом нередко для усиления очарования немецкое кино предлагало зрителю некое экзотическое зрелище. В те времена даже существовало отдельное направление в кинематографе – экзотическое кино. Во многом это предопределило странное для Третьего рейха обстоятельство – большинство звезд национал-социалистической Германии не были немками по национальности. Если посмотреть на звезд студии «УФА», то мы обнаружим, что Зара Леандер и Кристина Зёдербаум были шведками, Марика Рёкк и Кете фон Надь – венгерками, Лилиан Харвей – англичанкой, Ольга Чехова прибыла в Германию из России, Лида Баарова – из Чехии, Кирстен Хайберг – из Норвегии. Ильза Вернер выросла в Джакарте, а Лил Даговер – на Яве.

Грета Вайзер в кино

Бригитта Хорней в эпизоде фильма «Девочка из Фанё»

Кроме этого, известные актрисы Третьего рейха являли собой некую общность, некое закрытое сообщество, чего нельзя было сказать про артистов-мужчин. Так, например, Ольга Чехова, Лил Даговер, Хильда Вайсснер и Хенни Портен были светскими дамами. Каждое их появление в обществе свидетельствовало об их исключительном положении и благосостоянии. Они жили в домах, которые полагались крупным буржуа, их наряды были очень дорогими, а речь изысканной. Эти женщины не знали, что такое проблемы с деньгами. Они просто были у них, при этом не обязательно, что рядом с ними был какой-то состоятельный мужчина. Они жили весьма независимо как в финансовом, так и в социальном отношении. Это позволяло им возноситься над обыденными вещами. Их очарование не имело ничего общего с культом материнства и идеалами покорной супруги. При этом они скрывали свои реальные чувства, в совершенстве владея искусством намеков. Им были чужды интриги и открытая демонстрация эмоций. Даже в жизни они пытались играть свою роль. При этом эти роли звезды, как и ожидал от них Геббельс, играли идеально. Ольга Чехова и Лил Даговер были любимыми актрисами Гитлера, которых нередко видели в окружении фюрера. Но это отнюдь не мешало им в годы войны направляться с выступлениями на фронт. Лил Даговер даже несколько раз была на передовой. Ольга Чехова вспоминала об одной из военных сцен: «Был тяжело ранен один обер-ефрейтор, уроженец Берлина. Врачи фактически поставили на нем крест, но все-таки решили попробовать ему сделать переливание крови. Обер-ефрейтор стал настаивать на том, чтобы ему перелили мою кровь. Выясняется, что у нас разные группы крови. Но это не волнует его нисколько. Впрочем, самим врачам это небезразлично. Они просят меня поговорить с этим мужчиной. Около часа я сидела у его кровати. Несмотря на невыносимую боль, он пытался улыбаться и даже смеяться. Казалось, что он находился в дружеской компании, и ему не оторвало ногу. „Ольга, теперь я доволен, – говорит он на берлинском диалекте. – Может, даже и хорошо, что Вы не дали мне свою кровь“. На следующий день он умер».

Полный контраст с навязываемым немецкому обществу национал-социалистическим идеалом являл образ «роковой женщины». В немецких фильмах нередко мелькали эти странные и таинственные создания. Их взгляд всегда подернут поволокой, их действия никак не объяснимы с точки зрения обычной логики – они предпочитают полагаться на интуицию. Их движения неспешны. Песни, которые они исполняют в фильмах, – печальные, что должно было показать зрителю их душу, наполненную тоской. По сценарию фильма они нередко являлись провозвестницами беды и потрясений. Люди не понимают их, но эти женщины продолжают идти собственным путем. В фильмах они живут в полном согласии с природой, предпочитая уединенное существование высоко в горах или на морском побережье. Однако судьба забрасывает их в город, где они подвергаются опасности. Только в этой обстановке зрителю становится понятно, что сила инстинктов много сильнее интеллекта «цивилизованных людей». Эти женщины воплощали в немецком кинематографе все таинственное и необычное. Подобные характерные роли режиссеры обычно предпочитали давать Сибилле Шмиц, а в некоторых случаях Заре Леандер. Кроме этого, в роли роковых женщин в немецком кино отличились Бригитта Хорней («Развязанные руки», «Девочка из Фанё»), Хайдемария Хатейер («Гайервалли») и Лида Баарова («Баркарола»).

Другим типажом, который присутствовал в немецком кинематографе времени диктатуры, были женщины-жертвы. Они одержимы любовью или честью семьи, при этом нередко, когда эти девушки идут по неправильному пути, родители (чаще всего отец) отрекаются от них. В большинстве случае они повинуются желаниям и воле мужчин. Они не умеют прогнозировать и живут только одним моментом. Их самым большим грехом является наивность. Именно в силу своей наивности они оказываются втянутыми в неприятные истории. Они становятся жертвами соблазнителей и обольстителей, что имеет для девушек далеко идущие последствия. Нередко их трагедия приводит к смерти, причем в некоторых случаях подобные героини заканчивали жизнь самоубийством. Но иногда это самопожертвование является высшим проявлением самоотречения.

Этот типаж в определенных чертах соответствовал национал-социалистической идее о том, что женщина должна была находить в этом самопожертвовании свое высшее предназначение. Нет ничего удивительного в том, что подобные мотивы были излюбленной темой фильмов, съемки которых происходили под личным контролем Геббельса. В первую очередь это относилось к лентам Файта Харлана, в которых главную роль исполняла Кристина Зёдербаум. В фильмах «Молодость» и «Золотой город», чтобы исполнить свой долг, она топится. В «Имензее» она отказывается от своей первой любви. Ее муж, узнавший о ее истинных чувствах, готов дать героине свободу, но та чахнет, чтобы спасти счастливый брак своего настоящего возлюбленного.