Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 10

- А отчего же это вы ко мне, Антон Савельич? Ведь все в первую очередь в Караваево едут. Там хозяйство-то показательное. Там и короны побогаче.

- Да ведь то совхоз! А нам интересней посмотреть хозяйство колхозное. Нам что к делу поближе. У вас колхоз, и у нас колхоз. Что вы сделали, то и мы можем сделать. А что ж нам Караваево?… По совхозу-то наши доярки, пожалуй, и равняться не захотят. Поди-ка поговори тогда с ними!

- Мы вашу книжку читали, - застенчиво добавила Настя, - у вас ведь тоже коровы очень хорошие.

Малинина слушала их с улыбкой, и голубые глаза её тепло светились.

- Ну что ж, пойдёмте, пообедать вам соберу, - сказала она, - а потом уж и на ферму.

Но и дед Антон и Настя запротестовали в один голос: не хотят они обедать, они в столовой обедали, они только и ждут, чтобы на ферму поскорей попасть!…

Доярки уже начали дойку, когда дед Антон и Настя вслед за Прасковьей Андреевной вошли в коровник. Скотник на вилах подтаскивал сено к кормушкам.

- Не помешаем доить-то? - спросил дед Антон. - Говорят, коровы чужих не любят, беспокоятся…

- Ну, - усмехнулась Малинина и махнула рукой, - они у нас и внимания не обращают ни на кого! Это в Караваеве, у Станислава Иваныча, даже доярки и те в коровнике шёпотом разговаривают, громко говорить нельзя: вишь, «коровки от корма отвлекаются, расстраиваются». Станислав. Иваныч с ними, как с детьми. Ну, а у нас коровы попроще - кто хочет, приходи, они даже не оглянутся. Ведь у нас разве вы одни? Тут народу отовсюду побывало: и из соседних колхозов, из Нерехты приезжали, из Молотовского… Экскурсии тоже бывают. Даже из-за границы приезжали - чехи, румыны… Наши коровы привычные!

Настя загоревшимися глазами разглядывала коров, стоявших у, кормушек.

- А вы, что же, ай не пасёте? - спросил дед Антон. - В стойлах держите?

- Пасём, а как же! - ответила Малинина. - Пасём недалеко, в обед пригоняем. Подкормить надо. Тут и подоим и покормим. А потом опять на пастбище. До ужина. А если не подкармливать, то как же? На лугах-то ещё взять нечего. Дойным коровам корму много надо. Ведь у коровы, сам знаешь, молоко на языке.

Дед Антон, почесав затылок, сдвинул картуз на брови.

«Да-а… У нас кормов еле-еле до выгона хватает… А мы с коров спрашиваем. Эх-ма! Отстали мы!» Но вслух он этого не сказал.

Коровы были одномастные - светло-серые, голубовато-серые, жемчужно-серые… Крупные, упитанные, они держались очень спокойно и валено и шумно жевали клевер, слегка отмахиваясь хвостами от невидимых мух.

- Вот наша рекордистка Волшебница, - говорила Малинина, показывая коров, - по двенадцать тысяч с лишним килограммов молока даёт. Вот Вычегда - около восьми тысяч даёт. А вот наш первотёлочек!

Прасковья Андреевна любовно погладила огромную, как печка, корову. Настя восхищённо улыбнулась:

- Вот так первотёлочек! А, дедушка Антон? - Да-а… - покачал головой дед Антон, - нам

таких не мешало бы!

- Не дело, но дело! - вдруг повысила голос Прасковья Андреевна, увидев, что скотник прямо с вил подаёт клевер в кормушку.

- Да я ведь гляжу! - ответил скотник.

- Всё равно не дело! Корова взмахнёт головой - вот и напоролась! Не дело!…

Пока Малинина говорила со скотником, дед Антон и Настя шли мимо стойл.

- Запиши, - говорил дед Антон. - Во-первых, прикармливают. Во-вторых, в большой чистоте содержат. Канавки, видишь, сделаны для стока. Пол сухой, тёплый. Окна протёртые. И еще запиши: доярки корма не носят - им скотники на подвесных крюках подают. И воду не таскают - у коров поилки. Ну, это можешь и не писать: будем новый двор строить, обязательно такие поилки сделаем. Я об них и так не забуду.

Обошли всю молочную секцию. Дошли до телятника.

- Там вроде и смотреть-то нечего, - сказала Малинина, - телята на пастбище.

- Э, не говори! - возразил дед Антон. - Это и есть самое главное, что нам смотреть надо. - И, подойдя к Малининой поближе, проникновенно взглянул ей в глаза: - Прасковья Андреевна, скажи правду: топишь ты зимой печки в телятнике или нет? Только так, по-честному. Чтобы не подводить, а?

Малинина засмеялась. Смех у неё был весёлый и добрый.

- А ты разве в книжке моей про это не читал?

- Читать-то читал. Так ведь это в книжке!…

- Ой, Антон Савельич, не смеши! Что Ж, Я в книжке одно буду писать, а делать буду другое? Да у нас в телятнике и печей-то нету! Иди сам посмотри!

В телятнике было пусто, чисто и прохладно. Ярко-белые, озарённые солнцем стены и потолок, прозрачные стёкла в окошках, полы посыпаны свежими опилками… Дед быстро и зорко оглядел углы - печек не было.

Малинина поймала его взгляд. Умные голубые глаза её смеялись:

- Гляди, гляди, Антон Савельич! Дед Антон смущённо улыбнулся:

- Ишь ты… Значит, в самом деле нету!

А нежное лицо Насти вдруг затуманилось. Бабушка, словно живая, встала перед ней. Не по ее выходит, нет, нет не по её! Бабушка ждёт Настю, ждёт от нее поддержки, ждёт, что Настя приедет и опрокинет, развеет все эти нелепые речи о холодных телятниках и обо всём, что бабушка никак принять не может. А Настя приедет и скажет: «Нету, бабушка, печек в телятнике, своими глазами видела…»

- Притомилась девчушка-то, - сказала вдруг Малинина. - Пошли, пошли домой обедать!

- Какой там обед! - отмахнулся дед Антон. - Да я и есть-то не хочу совсем…

Но тут и Настя, вспомнив, как бабушка Анна наказывала ей заботиться о дедушке Антоне, тоже вступилась:

- Хочешь, хочешь, дедушка Антон! А если обедать не будешь, я бабушке Анне скажу!

После обеда дед Антон не лёг вздремнуть, как это делал дома, но пошёл потолковать к председателю, посмотреть хозяйство: и лошадей, и овчарню, и свиную ферму… Настя всюду ходила с ним вместе, прислушиваясь к тому, что рассказывал председатель деду Антону, и всё ей было интересно.

- Да-а… - то и дело повторял про себя дед Антон. - Побогаче нашего колхоз-то. Побогаче живут, поумнее!

Вечером пошли на молочную ферму встречать стадо. Светло-серые, упитанные, одна красивее другой, проходили коровы в свои стойла. Весёлой гурьбой шёл молодняк, такие же светлосерые бычки и тёлки. Они дружелюбно поглядывали на людей блестящими чёрными глазами, сытые, беспечные.

- Этих скоро на дальние пастбища угоним, - сказала Малинина, кивая на молодняк, - на всё лето, до снега. Пусть там и живут и спят. Пусть их там и дождичком помочит - не беда. Лучше закалятся.

- Угоняли уже так? Или ещё только испытывать будете? - спросил дед Антон.

- А как же? Конечно, угоняли. В прошлом году уже белые мухи летят, а пастух только на зимовку их оттуда домой гонит. Вышли мы встречать, да и не узнаём. Батюшки! Такие большие стали да крепкие… А шерсть длинная выросла, как у диких. И ни одна не заболела!

Отдельным стадом пришли телята, тоже светлосерые, с серебристыми ушками. У Насти сердце переполнилось горячей нежностью.