Борис Конофальский - Инквизитор [litres]

Солдат его больше не слушал, он подъехал к сержанту и сказал:

– Пьяный он, убери его.

Сержант молча кивнул, побежал ловить барона, чтобы тот не сотворил чего. А Волков, подъехав к Сычу, наклонился и тихо сказал:

– Найди Агнес, скажи, что беру её с собой, тихонько уведи её и ждите нас на восточной дороге у моста, знаешь, где это?

– Знаю, экселенц, всё сделаю.

Волков огляделся, увидал стражников и крикнул:

– Факел мне.

Дальше он поехал к управляющему, что стоял среди людей в первом ряду:

– Крутец, в казне деньги есть?

– Нет, господин коннетабль, всё пошло на амбары и на новый трактир.

– А у тебя деньга имеется?

– Ну, немного есть личных сбережений.

– Дай мне семь цехинов, возместишь всё из казны, барон мне должен, но сейчас у него нет. Эта тварь, – солдат кивнул на Франческу, – его обворовала.

– Господин коннетабль, – замялся молодой управляющий,– у меня столько и нет, вернее, может быть, и есть, да надобно бумаги бы составить, понимаете…

–Понимаю, понимаю, – произнёс солдат, – вы помните, что обещали мне долю в трактире? А?

– Да, – кивнул управляющий.

– Оставьте долю себе. Мне дайте деньги сейчас.

– Конечно, можно, но надобно посчитать, какова будет прибыль, мы ж не знаем, сколько трактир будет приносить… чтобы вам семь цехинов сразу выдать. Мы ж пока даже народ не запустили. Вот народ…

– К чёрту народ, – рассвирепел солдат. – Я из-за вашего трактира рыцарское достоинство не получил. Давайте, сколько есть, и прекратите тут считаться со мной. Давайте деньги, чёртов купчишка!

– У меня только четыре кроны злотом, ну и талеров двадцать наберу ещё серебром, – испуганно произнёс Крутец.

Волков прикинул, что это меньше семи цехинов, но ему уже было плевать:

– Давайте сюда.

Молодой управляющий опустошил свой кошель, передал солдату целую пригоршню денег и спросил:

– А как же так случилось, что из-за трактира вы потеряли право на рыцарские шпоры?

– Эти ублюдки Гирши нажаловались своему герцогу на меня, за то, что отняли у них трактир, вот он и отказал мне, – произнёс солдат пряча деньги, – да и Бог с ним, проживу простолюдином, как-нибудь. Я вас не забуду Крутец.

Он протянул управляющему руку.

Тот пожал её.

А солдат заорал:

– Где факел, я сколько буду ждать?

Один из стражников уже бегом бежал, нес ему факел. Волков взял у него факел и поехал на центр площади. Поп подбежал к нему схватил за стремя, и попытался было с ним заговорить, но солдат сапогам отпихнул его:

– Пошёл вон.

Отец Виталлий упал.

А солдат слез с коня и закричал:

– Добрые люди Рютте и пришлые, вы все знает кто такая эта Франческа, спесивая ведьма, убийца и воровка, что с ней делать, решайте сами. Как скажите, так и будет.

– В огонь, – тут же заорал кто-то.

– Жгите её, господин.

– В ад её гадину, в Геенну!

– Так тому и быть, – произнёс коннетабль Рютте.

Вернее, бывший коннетабль.

Священник уже встал с земли кинулся к солдату, заговорил быстро, надеясь успеть уговорить его:

– Не в праве вы это делать, не вправе.

– Ты мне это уже говорил, – отвечал Волков, подходя к костру, – если таких, как ты, слушать – зло победит. Впрочем, ладно, послушаю тебя.

Поп опять попытался, что-то ему сказать, но он отпихнул его и заговорил с Франческой:

– Тут наш поп просит за тебя, может, ты хочешь, что-то сказать, покаяться перед людьми, просить прощения или пощады. Если хочешь – говори.

Франческа подняла голову. Все на площади затихли, стояли, прислушивались.

А она ещё раз обвела всех взглядом и заорала:

– Будьте вы все прокляты, прокляты! А особенно ты, – тут она даже плюнула в сторону солдата.

– Господи, несчастная, уймись,– умолял её поп.

Но она не унималась, продолжала орать:

– Проклинаю тебя, всё из-за тебя, сын портовой шлюхи…

Дальше солдат слушать не стал, а ткнул ей факелом в лицо как следует она и замолчал на полуслове.

– Жгите её, господин, – кричали люди, – в пекло её. Пусть летит к своему сатане!

– А я ведь тебе предлагал жизнь, – сказал солдат. – Ну, что ж, сама выбрала – гори, тварь.

Хворост занялся сразу, видно, был полит чем то, полетел дым тонкими струйками, побежали по вязанкам быстрые рыжие языки.

– Господи, Господи, – причитал отец Виталлий, – прости их, не ведают, что творят.

– Будь ты проклят, – ревела женщина, пытаясь вырваться из пут, что притягивали её к столбу.– Будь ты проклят.

– Хватит, – сказал солдат,– ни кого ты не проклянёшь, проклятые проклясть не могут.

А по подолу платья Франчески уже струились белые дымки, а пламя уже забралось на верхние вязанки хвороста.

– Ладно, – вдруг закричала женщина, – ладно, я скажу тебе всё, скажу.

– Что ты мне скажешь?

– Денег в ларце не было.

– Врёшь!

– Клянусь, не было, не было, – тут первый язык пламени вспыхнул на её платье. – А-а-а-а… не было денег, не было. Клянусь, клянусь.

– Ну и чёрт с ним, – отвечал Волков и кинул факел в огонь.

– Я скажу тебе, где меня будет ждать госпожа… Пожалуйста, отвяжи меня… Я умоляю…

– Плевать мне на твою госпожу, не говори мне ничего, – крикнул ей солдат.

– Они с ла Реньи поехали в Ренну.

– К еретикам подались, значит.

– Отвяжи меня, ты же обещал. Отвяжи, – платье на ней вспыхнуло, а за ним вспыхнули клок волос, что был снизу, – отвяжи, я тебе всё сказала, – орала Франческа.

– Поздно, – ответил Волков, но тут же выхватил меч и быстро и точно ударил женщину в сердце, она даже не успела и вздоха сделать, одно мгновение смотрела на него изумлённо, а потом уронила голову на грудь. Её волосы охватило огнём.

Поп упал на колени и молился, а солдат спокойно вытер меч о сапог, вложил его в ножны. Сел на коня и сказал:

– Прощайте, добрые люди Рютте.

На площади гудел огромный костёр, стоял народ вокруг, тут же молился священник, а он выехал из деревни и у замка встретил монаха Ипполита, тот сидел в телеге с его вещами, и Ёгана, тот был верхом и в поводу держал лошадей господина.

– Сыча видели? – спросил солдат.

– Они с Агнес уже побежали к мосту, там будут нас ждать.

Волков кивнул, говорить ему больше не хотелось. Так они и доехали до моста, где и нашли Сыча с девочкой. Агнес с радостью залезла в телегу, была возбуждена. Оглядывалась вокруг. Смотрела на деревню свою. Наверное, прощалась с ней. Сыч сел на коня.

– Ну, с Богом, – сказал солдат.

Он даже не повернул голову, что бы глянуть в последний раз на Рютте, видеть он её не мог.

И тут Агнес крикнула:

– Стойте, бежит за нами кто-то. Рукой машет.

Ничего хорошего солдат не ожидал и никого не ждал, он подумал, что это не все его неприятности на сегодня и повернулся. Но когда разглядел того кто бежал за ними – обрадовался.

Это была Брунхильда. Она, выбиваясь из сил, бежала и, когда была совсем радом, перешла на шаг, а подойдя с упрёком сказала: