Книга без названия

Профессор сделал надрез - из раны хлынул гной, так что девушка едва успевала ватой убирать его.

- Господи, если я ошиблась!

Солт и не почувствовал скальпеля. Густой белый гной брызнул в руки Анны и потек по спине вниз.

Анна вскрикнула от радости и стала вытирать ватой со спиртом руки. Осторожно кончиками обеих пальцев выдавливала гной.

- А-ах-х! - Глубоко с облегчением вздохнул Солт. - Ахмад, что она сделала со мной?

- У тебя был внутренний нарыв, глубоко под мясом. Она сделала надрез и выпустила гной, целая чашка гноя из тебя вытекла. Я такое первый раз вижу.

- Какое облегчение!

- Солт, твой сын знал, кого в жены берет.

- Да благословит Господь ее руки.

- Мы принесем тебе подорожники, они вытянут весь гной, что там остался. Через два дня будешь бегать. Мы уходим, Солт. Если что мальчика пришлешь к Ветровым скалам, мы придем. Да вы и сами теперь хорошо вооружены: три винтовки, маузер и эта пушка…

С Анной абреки прощались отдельно, с великим к ней уважением и почтением.

- Храни Вас Бог, Анна! Правдиво слово древних: «Господь соединяет похожих». Навряд ли ошибусь, если скажу, что самый безрассудный и отважный из ингушей - Асламбек, Ваш муж. Он не присоединяется ни к одному отряду - одинокий волк.

- Простите, Ахмад, - возразила Анна совершенно серьезно, - Вы тут ошиблись: Асламбек не одинокий волк - а неукротимый лев.

Хучбаров Ахмад постоял молча, потом вскинул на упрямую женщину восхищенные глаза:

- Вы правы. Асламбек - неукротимый лев, а его жена - львица. О, счастливец! - С нескрываемой завистью произнес он, - и нам бы по Львице, но не всем Господь дарует их. Что поделаешь?!

Тогда еще Анна не знала о семейной драме этого поистине благороднейшего и великого воина-мстителя ингушского народа.

Шел 1941 год.

Степан Лукъяныч болел, и дочь не отходила от его постели, леча и утешая горячо любимого отца.

22 июня 1941 года началась война, а в первых числах августа Сашу мобилизовали в армию.

Прощание отца и сына было печальным: оба знали, что в этом мире больше не встретятся.

- Жаль, сынок, что не женился ты - детишки были бы. Храни тебя Господь! Более свидеться нам не придется. Коли жив, вернешься, сразу женись…

Письмо от Саши пришло через месяц из-под Ростова, а потом - молчание.

Анна по- настоящему почувствовала себя одинокой и брошенной, так что уход за больным отцом и ночные бдения у его постели -давали забвение.

В такой день к ней зашел сын ее деверя Гири, который учился в техникуме и часто заходил к Анне в гости.

Саварбек большими карими глазами глядел на больного старика и Анну, сидел грустные, молчал, от чая отказался. Уходя, он сказал:

- Тетя Анна, вы много плачете. Я вижу. Вам тяжело. Ничего.

- Папа очень плохой, Савик. Что мне делать?

- Ничего. Ничего.

- Ты куда?

- Домой, в Базоркино.

- Уж темнеет.

- До ужина я добегу. Не беспокойтесь.

Он ушел, а за полночь в окно постучались. Анна вышла и с удивлением увидела свекра Солта, Совдат и Савика, который распрягал лошадь…

- Как Степан?

- Очень плох, он уже не приходит в сознание.

Свекор обнял ее за плечи, чувство беспомощности и одиночества ушло от нее. Она от радости всплакнула, Солт широким рукавом чохи утер ей слезы.

- Я вижу, что он долго не протянет, а я - одна.

- Дела Аллаха, дочка. Такие дела: одни уходят, а другие приходят. Закон жизни.

Степан Лукъяныч скончался к обеду второго дня. Закрыв усопшему глаза, Солт вывел Анну из комнаты во двор, усадил на лавку и прижал к себе, дал ей поплакать, поглаживая по спине.

- Все умрем. Все: и я, и я ты - все живые. Хороший был человек Степан, добрый, честный. Наш долг предать его земле, как положено…

- Он просил по-христиански, чтобы поп отпел.

- Сделаем, как он хотел. Есть здесь поп?

- Есть. Он тайно служит Богу. Власти боится. Омывает и отпевает усопших. Но папу я сама омою.

- Давай позовем попа, пусть все делает, как надо.

Собрались соседи, родственники и друзья Степана Лукъяныча.

Тело омыли и одели в праздничный казачий наряд.

Солт запряг коня и послал Саварбека в село за убойной скотиной для поминок. Эльбускиевых поехало так много, что возы стояли во всю длину переулка.

Ингуши вели себя так корректно, чтобы каким-то образом не нарушить христианские ритуалы, и Анна была бесконечно благодарна им за это душевное понимание.

Солт отвел сноху в сторону:

- Дочка, когда люди вернутся с похорон, дальше что делают христиане?

- Поминки. Накрывают столы и приглашают всех. Папа собирал деньги на это.

- Ты эти деньги оставь, возьми бумагу и напиши все что надо, сколько надо. Наше дело слабо не будет. Давай.

Получив такой листок, Солт отправил двух племянников в город за продуктами и напитками. Телку зарезали и, собрав по соседям, большие котлы, развели костры прямо в палисаднике.

Пока похоронная процессия вернулась с кладбища, Солт с родственниками устроили импровизированные столы.

Время было за ужином. Анна с Совдат убирали со столов, мыли посуду. Совдат пошла в дальний угол сада, выплеснуть в яму грязную воду. Быстро вернулась.

- Пошли, Анна, там один человек тебя ждет.

- Кто он, Совдат?

- Узнаешь.

Совдат подвела ее к старой груше, под ней стоял Асламбек. Девушка развернулась и пошла во двор.

- Асламбек! Боже мой! Папы уже нет!

Она бросилась в объятия.

- Чтобы я сделала без наших? Воти приехал и все устроил. Все расходы на себя взял…

- А на что, Анна, нужны родственники: они опора в тяжелые минуты. Ты об этом не думай. Но я не знаю, как тебя утешить. Степан Лукъяныч был не простой отец. Он понимал тебя. Я его тоже любил, как отца…

Хорошо в летний вечер вот так стоять на веранде добротного дома и наблюдать, как сгущаются сумерки над селом.

Воздух, хоть купайся в нем, и густой и теплый и немного уже прохладный. Скотина давно вернулась с пастбища, вон она лежит во дворе. Коров подоили, жена внесла в дом два ведра с молоком. Сейчас она кормит и укладывает детей.

Бечер потом сядет поужинать с женой в спокойной обстановке. Таков порядок в семье. Хорошо! Жить можно!

- У тебя три коровы, Бечер. Зачем тебе столько.

Бечер повернулся, но тяжелая рука легла на спину и успокоила.

- Это ты, ингуш?

- Три коровы, бычок, овцы - богато ты зажил, Бечер.

- Живешь в селе, а что еще тут делать?

- Но они раньше были не твои. Правда?

Рука придавила спину, требуя ответа на поставленный вопрос.

- …Правда, раньше…

- Одну из этих коров, вон ту с подпиленными рогами, отведешь завтра детям.

- Детям?

- Детям - Заире и Сосо. Эту корову доила моя сестра, когда первый раз отелилась. Это хорошая корова. Четвертый раз отелилась. Молока много дает. Если не сделаешь как я сказал, вообще останешься без ничего. Как ты мог донести на родную племянницу?