Вторжение кочевников

Мы взяли с собой несчастных женщин, которые не смогли отыскать своих лошадей и побоялись идти пешком через заснеженный лес.

Оставалось разобраться с теми бабами, которым нравилось общество бандитов. Они с подозрением смотрели на нас, но оставаться одни в разбойничьем логове не захотели. Мы решили до отъезда запереть их во внутренней комнате, а потом пусть сами завтра из леса выбираются.

Отдельного внимания заслуживали деньги, которые мы собрали с убитых и раненых врагов, а также те, что мы нашли в тайнике в дальней комнате под одной из шатающихся досок в полу.

Всего у бандитов обнаружился эквивалент тридцати восьми золотым монетам. Два золотых мы отдали родственникам убитого слуги Сорена, ещё два золотых передали родственникам убитого стражника, раненым выдали по десять серебряных монет, а остальным участникам боя выдали по 5 серебряных монет.

Васька пришёл в себя и, отстранив моего внутреннего хомяка от дел, потребовал полностью перетряхнуть это гнездо разбоя и разврата. Потом мы долго грузили на три телеги, которые оказались у бандитов, мешки с продовольствием, товарами и одеждой.

Сорена, раненого Васькиного слугу, стражников, крестьянок и девок к этому не привлекали, а сильно похудевшие купцы оказались слабой подмогой. Мы подчистили всё, что можно было унести, включая алкогольные напитки, посуду, оружие и инструменты. Васька блаженствовал и утверждал, что в хозяйстве всё пригодится! Виконт Сорен, замаявшись сидеть без дела, принялся помогать нам наравне с моим земляком, то есть командовал погрузкой и переноской тяжестей.

Я надеялся, что пока мы будем заняты, Сорен сумеет договориться с моим товарищем, но Васька пробурчал:

– Я не ношу у себя за пазухой ни мастеров, ни замки с ключами. Все разговоры о деле можно перенести на потом.

Сорен не обиделся, кивнул и широко улыбнулся, но Василий этого даже не заметил.

Поздним вечером, под свет факелов, небольшой снежок и морозец мы вернулись обратно в таверну. Ещё на перекрёстке мы расстались с большинством наших временных попутчиц, а сами отправились дальше, чтобы заночевать в гостинице. Молодые служанки, отлично знавшие погибшую дочку хозяина, долго плакали над её телом. Я наплёл им историю о том, что бедную девушку подстрелили душегубы, когда она пыталась убежать от них.

– К сожалению, мы не успели её спасти! – закончил я свой рассказ. Василий молчал, предоставив мне самому решать проблему. Короче, я представил дело так, будто дочь хозяина, никогда не превращалась из жертвы насилия, в соучастницу преступлений банды душегубов, а по совместительству ещё и в любовницу главаря шайки разбойников. После этого тело девушки отнесли в её старую комнату и начали готовить к погребению.

Нас, как настоящих героев спасителей от злодеев и насильников, служанки угощали за счёт заведения: накормили, напоили, а потом выделили место для ночлега. Васька и Сорен умудрились пробраться под юбки особо благодарным служанкам, чем заслужили среди стражников высшей похвалы:

– Бабники!

Наших новых и наших старых лошадей также накормили, и устроили до утра в конюшне при таверне. Мы не остались в долгу – вернули бочки с пивом, сбросили немного муки и мешков с овощами.

Утром нас снова накормили, напоили и помогли подготовить лошадей к переходу в Игву. Едва мы собрались отправиться в путь, как вернулся хозяин таверны. Он привёз мне письмо от Мстислава, в котором тот сообщал, что раненого душегуба повесят завтра же на рыночной площади. Кроме того, воевода отправил в Тур гонца с ножом Зверя, моими расписками и сопроводительным письмом к герцогу, в котором упоминались мои подвиги. Я передал письмо Василию и посмотрел на хозяина таверны, тот только этого и ждал:

– Я всё сделал, как вы велели! Душегуба я отдал самому Мстиславу, про всё воеводе рассказал, но он и так уже многое знал о банде Топора. – в этом месте молчаливый попуститель беззакония запнулся и смутился под моим строгим недоверчивым взглядом. Тут же опомнился и спросил. – А что с моей доченькой, вы нашли её?

– Нашли. – я нахмурился.

Служанки, предчувствуя последующие события, закрыли рты платками, на глазах у них опять появились слёзы. Хозяин почувствовал что-то неладное, оглянулся, заметил служанок и спросил:

– Что с ней? Они обижали её? – он обвёл испуганным взглядом заплаканных женщин, подумал, что ему лучше во всём разобраться самому и крикнул. – Где она?

Служанки покачали головами, и тут до бедного отца девушки стало доходить. Он бросился в таверну, какое-то время было тихо, а затем оттуда раздался полный горя и отчаянья крик несчастного отца. В комнате своей дочери он обнаружил её остывший бледный труп.

– Поехали!? – спросил за всех сержант-телохранитель.

Я кивнул, поскольку Васька уже находился внутри своей кареты, а все наши попутчики только и ждали приказа отправляться. Наш, увеличившийся за счёт купцов, Сорена, лошадей и новых телег, обоз тронулся в путь.

Как только мы оставили позади таверну, мрачные мысли отступили, я переключился на замечательные зимние виды. Думал о том, что на Земле сегодня ночью праздновали Новый год, а я и Василий вчера не были настроены отмечать земной праздник.

Сегодняшним морозным и ясным утром я снова вспомнил о своих родителях, о том, как мы весело встречали Новый год, в нашем доме в этот вечер было полно гостей, шумная компания расходилась только под утро.

Я криво ухмыльнулся и оглянулся. Позади ехали Васькины сани, затем трофейные телеги и лошади. Сорен ехал позади меня и наслаждался видами и солнечными лучами. Его шапка съехала на бок, но виконт не обращал на это никакого внимания.

Я отвернулся и подумал, что ехать в тёплой купеческой одежде было очень удобно и комфортно, поэтому я не собирался пересаживаться в карету и ехал на Травке. Лошадка была счастлива, она то и дело посматривала на меня своими умными карими глазами, отчего мне хотелось её погладить и нашептать ей несколько ласковых слов.

Около часа все мои мысли занимала Олеся: моя любимая, нежная и отзывчивая невеста, а ещё я думал про нашего ребёнка, который вскоре должен был появиться на свет. Мне не терпелось повидать свою женщину, вручить ей подарки, показать те милые вещи, что я приобрёл для неё и нашего ещё не рождённого ребёнка.

Огорчал только предстоящий конфликт с тестем, который мы собирались углубить, отобрав у Светозара очередные экономические рычаги правления Игвой.

Временами я пытался отвлечься от неприятных мыслей, рассматривая пейзажи. Теперь, когда в нашем обозе появились телеги, скорость передвижения замедлилась настолько, что у меня появилась возможность любоваться заснеженными полями и заснувшим лесом. Глаза слепило от яркого белого покрывала, которое блестело и переливалось на солнце. Травка, укрытая покрывалом, неспешно ступала по снегу. Колея тут была наезжена прилично, снег утоптали до того, что копыта моей лошадки почти не проваливались в него. Мне было хорошо на свежем воздухе, на открытом пространстве было безветренно и солнечно, отчего моё путешествие было вдвойне приятным.