Вторжение кочевников

«Чего это они так расшумелись с самого утра?!»

Худощавый мужичок нетипичной внешности спустился по ступенькам со второго этажа и направился к шахтёрскому столу.

– А вот и наш почётный гость! – воскликнул один из шахтёров. – Проходи, садись к нашему столу.

Заострённые черты лица, длинный нос, узкий подбородок, короткая бородка и усы гостя дополнялись кожаными штанами и жилеткой поверх холщовой рубахи. На широком поясе висел кошель и два длинных кинжала. Через плечо был переброшен ремень, на котором болталась лютня.

«Менестрель! – восхитился я про себя. – Вот это номер! Я уже давно не слышал никой музыки.»

Появление этого артиста меня заинтересовало с эстетической точки зрения. Того же мнения были все посетители таверны.

Шахтёры налили менестрелю пива, сказали коротенький тост за его здоровье. К этому моменту мне принесли поесть. Затем настала очередь менестреля высказывать свою благодарность.

– Друзья! – громко воскликнул артист. – Как и вчера, я снова радуюсь нашей встрече и возможности поднять эту кружку за ваше здоровье и благополучие!

Шумная компания с одобрением заревела, кружки с пивом с глухим стуком встретились над центральной частью их стола, а затем их содержимое полилось в раскрытые глотки.

Я сделал несколько больших глотков, насладился вкусом своего кислого молока и продолжил ковырять в своей тарелке жареную курицу и запечённые овощи.

Тем временем, шахтёры накормили менестреля и дружно загомонили:

– Дружище! Сыграй и спой нам!

– Да, сыграй!

– Спой!

– Я с удовольствием спою для вас друзья мои, если, конечно, – менестрель усмехнулся, посмотрел по сторонам и деликатно, с намёком обратился к купцам, – уважаемые купцы, – потом перевёл взгляд на меня, – и вот тот господин не будут возражать.

– Мы не возражаем! – купцы развернулись в сторону артиста и жестом предложили продолжать.

– Я тоже.

– Да-а! – завопили шахтёры.

– Пастушку, пастушку! – работяги принялись ритмично и дружно стучать своими деревянными кружками по столу, раз за разом повторяя. – Пастушку, пастушку!

Менестрель усмехнулся и провёл пальцами по струнам своей лютни. Тонкий, нежный и мелодичный звук мгновенно заставил замолчать шахтёров. Артист улыбнулся ещё шире и начал отбивать пальцами весьма приличный ритм на деревянном корпусе своей лютни, параллельно с этим он успевал ударять по струнам. Быстрая весёлая мелодия вызывала счастливые улыбки на устах шахтёров, глаза их блестели, они постукивали по столу в такт с музыкой, а затем менестрель вдруг взял короткую паузу, удары по струнам притихли настолько, что все почти замерли. После пары аккордов послышался задорный голос артиста.

Он пел песню, воспевающую легкомысленную пастушку, охочую до ласки и любви. Естественно, такого рода песня нравилась шахтёрам, да и купцам пришлась по вкусу. Я не возражал, понимая, насколько важным является позитивный фольклор. Я больше наслаждался звуками музыки, по которой реально соскучился.

Однако, бесхитростный, почти примитивный текст и смысл песни меня не удовлетворил. И когда песня закончилась, а радостный рёв шахтёров стих, менестрель заметил моё настроение и, незаметно улизнув из-за шахтёрского стола, оказался перед моим столом.

– Тебе не понравилась моя песня?

Я почувствовал его удивление и огляделся по сторонам. У всех посетителей и работников таверны поднялось настроение. Только я не проявлял поросячьего восторга, хотя артист заслуживал похвалы и сделал свою работу на «отлично».

– Ты великолепно сыграл, прекрасно спел и не испортил ни одной ноты! – сказал я ему, сопроводив сказанное лёгким поклоном.

– Но…

– Но песня оказалась весьма легкомысленной, а человек, который хочет воспитать свою дочь правильно, счёл бы её даже вредной. – пояснил я.

– О! – улыбнулся менестрель и подмигнул мне. – Я понимаю, о чём ты, но ты ещё слишком молод, чтобы воспитывать взрослую дочь. Так в чём же дело?

В его голосе сквозила ирония и в то же время интерес.

– Я вижу, что ты мастер своего дела! Эта песня совсем не твоего уровня, да и мне бы хотелось услышать из твоих уст что-нибудь более серьёзное.

– Вот как?! – менестрель был заинтригован. – А ты у нас оказывается ценитель музыки?!

Я проигнорировал его иронию и спокойно ответил:

– Вроде того.

– Тогда выложи на стол одну серебряную монету, и я удивлю тебя старинной балладой, которую держу для самого короля!

Я посмотрел ему в глаза. Это был вызов, вызов в первую очередь самому себе. Менестрель собирался прыгнуть выше собственной головы.

Моя рука сама потянулась в кошелёк, пальцы извлекли на свет серебряную монету, я со стуком припечатал сверкающий кругляш к деревянной поверхности и оставил её на столе перед дерзким артистом.

Глаза менестреля сверкнули, и он решил поднять ставку:

– Если смогу удивить тебя, то буду сидеть за твоим столом!

– Идёт!

Менестрель повернулся к посетителям и громко заявил:

– Друзья! Я спою для вас редчайшую, древнюю балладу о городе, который мог бы соперничать в своём величии со столицей Кварта. Вы услышите песню, которую я берегу для самого короля.

– Да-а! – шахтёры были в восторге.

Длинноносый артист провёл пальцами по струнам, извлекая нежный звук из своего инструмента и голоса стихли.

– Приготовьте ваши денежки, друзья! Баллада начинается!

Мелодичный перебор лютни завораживал с первых аккордов, из неё лились божественные звуки, наконец, лютня дрогнула, притихла и уступила место голосу менестреля: