Вторжение кочевников

Насильник орал, а голая женщина ударила его ещё несколько раз, пока он, наконец, не замолчал.

Я уже не смотрел на это, Евфросинию можно было понять, враги вырезали всю её семью, убили мужа и четверых детей. То же собирались сделать и с бедной женщиной, предварительно надругавшись над ней. Очевидно, молоденькую девушку привели сюда по той же причине. Я посчитал, что она не должна всё это видеть. Подошёл к ней и аккуратно взял за руку.

– Как тебя зовут!? – спросил я ласково и мягко, насколько мог.

– Настя. – ответила она своим дрожащим тихим голоском.

– Пойдём! Тебе нельзя тут оставаться! Они обязательно вернутся, и будут искать того, кто убил их товарищей!

Девушка посмотрела на меня своими большими серьёзными серыми глазами, кивнула мне и пошла за мной во двор. Позади громко рыдала Евфросиния. Я решил дожидаться её тут на крыльце, и усадил Настю на лавку под окном. Мы стали ждать пока женщина хоть немного придёт в себя. Через какое-то время, рыдания стихли. Я вернулся в дом. Хозяйка сидела на полу, вся в крови и пыталась тряпками, которые ещё недавно были её одеждой оттереть кровь со своей кожи. Только сейчас до меня дошло, что из одежды на ней остались только лапти.

– Не смотри! – злым хриплым голосом потребовала она, и я неохотно подчинился.

– Надо уходить! – сказал я, понимая, что для всего, что произошло с ней, мне не найти слов утешения.

– Зачем!? – удивилась она.

– Они вернутся! Будут искать их! – я пнул ногой первого головореза. У двери застонал раненый в живот враг.

– Ну, и что? – заявила Евфросиния. – Теперь мне всё равно, зачем мне жить после… – она запнулась.

У меня не было времени на то, чтобы вывести её из состояния апатии.

– Не одна ты потеряла детей и мужа!!! – вдруг рявкнул я.

Сам не понимаю, что меня так разозлило. Она вздрогнула, зашевелилась.

– Что ты об этом знаешь?

Она повернулась ко мне, недоверчиво посмотрела мне в глаза.

– Вчера враги убили мою жену и сына, которому не было и месяца! Кроме того, кочевники убили ещё тридцать человек. Я и мой товарищ застали на месте их гибели только трёх врагов, мы убили их. В той битве, как видишь, я ещё не закончил свой жизненный путь, поэтому сегодня я смог убить ещё двоих врагов! Кто знает, может завтра мне удастся поквитаться с кем-то из них снова!?

Евфросиния моргнула безумными дикими глазами, сощурилась, чуть отвернула в сторону голову – задумалась.

– Подожди меня во дворе! – хрипло произнесла она.

«Похоже, она решилась».

Я кивнул и вышел на улицу, посмотрел на пустую лавку под окном, Насти на ней уже не было, тогда выглянул на восточную дорогу – никого! Фуражиры уже скрылись в лесу.

«Чёрт! Мне надо думать о своём поселении, а я торчу тут, в то время как вражеские отряды расползаются по Междуречью!»

Я посмотрел во двор, где лежали мёртвые окровавленные тела хозяев. Дети, старик и муж Евфросинии уже давно не шевелились. Кровавое зрелище угнетало меня, я с сожалением вынужден был отвернуться, не дело девушке ходить среди таких ужасов, что натворили эти скоты. Для меня вся эта кровь и дикость была чуждой, она раз за разом шокировала меня. Я не мог смотреть на весь этот ужас и постарался переключить своё внимание, просто чтобы не сойти с ума.

О врагах, побывавших на хуторе, теперь напоминали только их кони. Три скакуна мирно паслись тут же во дворе. Я отправился к яблоне, что росла в стороне. По дороге я старался не смотреть на тела старика, мужа Евфросинии и их детей.

«Сколько ещё бесчинства и бессмысленных жестоких убийств сотворят эти дикие люди? – подумал я. – Они же хуже зверей! Что будет, если их не остановить?! Сейчас мне надо как можно быстрее добраться до Игвы. Потому что вскоре враги появятся и там тоже.»

Я нарвал яблок и прикормил вражеских лошадей. Они ели с охотой, а когда я взял их за уздечку и попробовал вести за собой – пошли следом, не сопротивляясь, не то, что, тот зверюга-конь, которого я оставил на сеновале с моей Травкой. Покормив их яблоками, я стал гладить их, приучая к своему голосу. Именно так меня учил конюх Фёдор. Я вздохнул, вспоминая косого помощника, которого животные обожали.

Тем временем лошади признали меня и внимательно наблюдали за моими руками, которые и гладили, и лакомствами угощали. И в этот момент я почувствовал на себе чужой взгляд, резко развернувшись, я увидел в дверях дома Евфросинию.

Она уже была одета и немного отмыла лицо от крови. Фрося как-то странно посмотрела на меня.

– Что? – спросил я, не понимая, чего она от меня ждёт.

– Куда мы пойдём? – спросила она, продолжая сверлить меня взглядом.

– Не пойдём, а поедем! – возразил я.

Женщина в страхе отшатнулась, замотала головой из стороны в сторону:

– Я на этих тварей не сяду!

В этот момент я представил себе Евфросинию, идущую за нами пешком. Печально медленная картина меня не вдохновляла.

– Тебе не придётся ехать на их лошади! Я дам тебе свою, её Травкой кличут!

– Травка!? Что за чудное имя для лошади!? – удивилась женщина и тут появилась Настя с сумкой на плече.

В руках у девушки оказалась игрушка. Деревянная лошадка была выстругана вручную. Наверное, это был подарок от кого-то из родных Насти. Игрушка не вязалась с возрастом девушки. В этом мире девушки рожали в семнадцать, а то и раньше.

Я удивился её виду. Ещё недавно она испуганно жалась в уголке на лавке, её волосы были растрёпаны и торчали во все стороны, а лицо было бледным с красными пятнами, мокрое от слёз, а сейчас это была совершенно другая девушка. Настя преобразилась и немного привела себя в порядок.

Волосы собраны и аккуратно прилизаны, затем разделены на две неравные части. Одна часть свисала спереди, закрывая лоб и часть щеки, вторая часть напротив, была зачёсана назад, за спину, открывая миру гладкую нежную кожу и вторую половину головы девушки. Над одним, открытым и острым вверху ушком кокетливо свисала маленькая тонкая косичка. В немного раскосых глазницах притаились блестящие большие выразительные светло-серые глаза, которые внимательно смотрели на меня.

– Ты любишь лошадей? – спросил я у неё. – Хочешь покататься?

– Не надо со мной так, как с маленькой, я уже взрослая! – внезапно возмутилась она.

«Ого, и откуда в ней столько гордости и достоинства?»

Девушка держалась прямо, голову на тонкой изящной шее она держала важно, задрав при этом свой носик.

Такая не характерная для этих мест красота Насти подчёркивалась острым подбородком, широким ртом с сочными губами и большими ноздрями. Кожа девушки была загорелой, с мягким оливковым оттенком, что очень гармонировал с её глазами. Маленький ангел, который уже вполне понимает свою особенность и знает себе цену.