Вторжение кочевников

Я не стал тратить время на наблюдение, а сразу повернул обратно к Игве.

Василий закрыл дверь и присоединился ко мне в кабине пилота. Сел рядом, пристегнулся.

– Вот это мы им дали! – он веселился. – Сколько мы сожгли?

– Порядочно! Твоя горючая смесь очень эффективна. Молодец, Вася!

– Ещё бы! – моему товарищу было весело.

Мы возвращались в темноте, отыскать посёлок было сложно, но ориентируясь по Красной реке, я всё же вывел самолёт к посёлку. В бетонной крепости тоже горели огни. Светились факелы на стенах, горели костры во дворе. Мы повернули в сторону поля. Факелов нигде не было видно.

Я уже собрался было уводить самолёт к утёсу, как Васька засёк первый факел.

– Наконец-то! Вон там! – он указал на маленький огонёк, но я уже и сам его увидел и развернул самолёт для захода на посадку.

Пока я совершал этот манёвр, загорелись и другие факелы. Теперь я видел, где мне следовало идти на посадку.

Когда мы вышли из самолёта, перепуганное лицо Деда засветилось от радости.

– Живые! А я уж думал, что дракон вас съел!

– Да, какое там съел, мы же не вкусные! – пошутил Василий.

Мой товарищ был в восторге от всего, что сейчас происходило. Мы отправили Деда за помощниками. Встречавший нас абориген то и дело оглядывался. Мы наскоро закрыли самолёт тканью, которой пользовались в прошлый раз. В этот раз погрузка прошла быстрее и проще чем в прошлый. На этот раз взлёт получился менее эмоциональным.

– Теперь надо отыскать их лагерь на северной стороне Каменца! – сообщил я.

Мы быстро пролетели над Каменцем, пролетели над полем, которое разделяло город и убежище противника, а затем оказались над вражескими кострами и палатками. Я заранее предупредил Ваську, когда будем сбрасывать опасный груз, поэтому отмашка и крен самолёта сделали своё дело. Шесть бочек ухнули вниз, три тысячи литров горючей смеси воспламенились и теперь заполыхал уже северный лагерь противника. Он оказался больше южного, но по моим прикидкам нам удалось сжечь больше половины лагеря.

Мы повторили процедуру посадки, на этот раз погрузили последние заготовленные семь бочек горючей жидкости и пошли на взлёт.

Самолёт тряхнуло на яме, под нагрузкой он не спешил взлетать, а я выжимал из красно-белого Beechcrafta всё, что можно было выжать. Нагруженный под завязку самолёт плохо слушался меня, слишком медленно набирал скорость. Я слишком поздно понял, что мы можем врезаться в деревья, стоявшие в конце поля.

Мы оба закричали, когда самолёт, оторвавшись от земли в последний момент взмыл над деревьями и стал со стуком цепляться за верхушки. Полетели ошмётки веток и листьев, попавшихся на пути пропеллеров. Секунды, наполненные страхом, миновали, когда стук прекратился, самолёт прорвался сквозь верхушки деревьев и набрал высоту.

– Я чуть не обделался! – выдохнул Васька. – Ты что, не мог просчитать всё наперёд!?

– Я же не такой умный, как ты.

– Но чему-то же тебя должны были научить! – он всё ещё переживал этот момент.

– В следующий раз будем знать! – успокоил его я.

– Следующего раза могло и не быть. – он скрестил руки на груди и обиженно засопел в соседнем кресле.

– Теперь надо отыскать их главный лагерь у переправы! – примиряюще сказал я.

Найти его оказалось не сложно. Вначале я повёл самолёт на восток к Кристальной реке, а когда мы оказались над ней, повернул самолёт на север в сторону гор. Через несколько минут мы увидели огни главного лагеря орды, что был расположен у переправы.

Этот лагерь превзошёл все наши ожидания. Это была громадина занявшая площадь размером с Каменец. Главный лагерь орды по своим размерам превосходил оба лагеря кочевников, которые мы уже подожгли этой ночью.

С другой стороны реки огней не наблюдалось. Похоже, вся орда уже находилась на нашем берегу. Для неё-то мы и приготовили последние семь бочек с горючей смесью. Я заложил очередной вираж, мой товарищ бочкометатель Василий не подвёл, все бочки попали в цель. На этот раз я развил чуть большую скорость, чем прежде и бочки упали не так кучно. На месте падения каждой бочки, появились огромные пятна пышущего жаром смертельного огня. Я видел, как сильный степной ветер, что сносил самолёт в сторону, помог разогнать пламя пожаров на соседние палатки, первоначальный урон увеличился, огонь охватил почти половину лагеря, но особенно опасным огонь был только в тех местах, где полыхала горючая смесь.

Я тут же развернул самолёт на запад. Мой земляк закрыл дверь самолёта и вернулся в кабину. Василий был доволен. Мой товарищ вначале тарахтел без остановки. Он радовался за нас двоих.

– Игорь! То, что мы сделали, являляется торжеством научно-технического прогресса над варварством, невежеством и дикостью!

Я молчал. Васька почувствовал моё настроение и притих.

– Главное, что эти суки получили по заслугам! – сказал я и напрягся, вспоминая свою Олесю. – Но ты знаешь, Вася, я думал, месть, наконец, утешит меня, думал, меня обрадует гибель врагов. Но я не чувствую никакой радости, потому что месть не вернула мне ни Олесю, ни сына. Она лишь на миг заставила меня думать, что я совершаю нечто правильное, а затем я осознал, что только что, мы убили и покалечили тысячи воинов, женщин, стариков и детей. Огромное количество людей остались без имущества и еды.

– Ты сам говорил «либо мы, либо они!» – резонно заметил Васька.

Мы замолчали, его слова не вылетали у меня из головы.

Уже на подлёте к утёсу он спросил:

– Сколько осталось топлива?

– Мы почти на нуле, – равнодушно ответил я.

Уже некоторое время я знал, что топливо вот-вот закончится, всё моё внимание было сосредоточено на том, чтобы найти заветный утёс в свете Месяца.

– Вот он, родимый! – обрадованно воскликнул я.

– Ну, теперь-то ты позволишь снять с самолёта мотор?

– Ни за что! Теперь у тебя будет задача создать для него топливо!

– Авиационное топливо?! – Васька возмутился. – Да ты хоть понимаешь, какой уровень технологий требуется для того, чтобы создать такой чистый продукт?

Я промолчал, стиснув зубы, мне приходилось выполнять опасный манёвр, поскольку наш самолёт заходил на посадку. Сообщать Ваське о том, что топлива уже нет, что пропеллеры вращаются по инерции, я не стал. Уже в самом конце, когда Васька понял, что самолёт планирует, а моторы уже не работают, начались вопли и паника:

– Мы умрём! Почему ты не посадил самолёт в поле?! Нам конец! А-а-а!

Посадка была не самой лучшей, мне даже показалось, что я повредил шасси. Вырулить без топлива к месту, где мы прятали самолёт, не получилось. Хорошо, что обошлось без серьёзной аварии.

Я посмотрел на своего земляка. Тот сидел, раскорячившись во все стороны – ноги и руки были расставлены и вытянуты в стороны, как у морской звезды.