Вторжение кочевников

– Спасибо, Игорь. – сказала она. – Ты снова спас меня.

– Ты меня тоже, – в том же тоне, ответил я, – так что и тебе спасибо, Евфросиния.

Я оглянулся, битва на моих глазах благополучно закончилась, несколько врагов бросились в воду, но их тут же подстрелили наши стражники, засевшие на вышке. Однако, два раненых всадника, удерживаясь за луку седла, всё же сумели скрыться в реке, лошади и течение быстро уносили их прочь от крепости.

Довольная Фрося радостно вскинула руки вверх и закричала:

– А-а-а-а!

Подняв руки вверх, толпа наших защитников вторила её крику дружным мужским рёвом. Счастливая хуторянка обняла меня за талию и положила мне на плечо свою голову, мне пришлось её поддержать за плечи, чтобы она не свалилась от усталости. Я подождал немного, наконец, она всхлипнула и оторвала своё заплаканное лицо от моего плеча.

Она оказалась высокой женщиной, что было необычно для этого мира, но всё же ей приходилось смотреть на меня снизу вверх, когда мы стояли так близко.

– Ты обманул меня! – вдруг обвинила она меня, еле сдерживаясь от того, чтобы не разрыдаться. – Ты говорил, что надо жить, что можно отомстить…

– Ты… – я повернулся к ней и погладил её по голове, как маленького ребёнка.

– Не надо! – она отстранилась и всхлипнула. – Я… мне не стало легче, я не могу забыть детей и …

– Ну, ну! Тише. – я прижал её к своей груди, а она продолжала жаловаться, паузы становились всё продолжительнее.

– Я вижу их каждый раз, и этого… которого я убила вилами… – она и всхлипывала, и пыталась говорить одновременно, я гладил её по голове, а у меня самого всё расплывалось, но слёзы никак не могли вырваться из моих глаз.

Женщина упёрлась в мою грудь обеими руками и сделала слабую попытку вырваться, я не позволил, тогда она заплакала и сказала:

– … я вижу их всех! И эту грязную скотину, неужели я никогда не забуду его лицо?! Когда же мне станет легче?!

– Скоро, скоро! – соврал я, и слёзы, наконец, покатились по моему лицу, сорвались вниз и упали в её густые чёрные волосы.

Она почувствовала их, подняла своё заплаканное лицо и посмотрела на меня:

– Ты плачешь!?

– Да, – прошептал я, стараясь не смотреть на неё, я продолжал гладить её по голове.

Я пережил смерть двух дорогих мне людей, а она потеряла всех их сразу. Четверых детей, мужа и свёкра. Мне было очень больно вспоминать о своей утрате, и я даже не мог себе представить, как тяжело было Евфросинии.

– Всё! Отпусти меня, – потребовала она, падая на землю, – я хочу побыть одна!

– Хорошо. Я буду рядом, – я сделал попытку присесть возле неё.

– Нет! Тебе надо идти. Они ждут тебя, – сказала она, указав головой в сторону места высадки кочевников.

Я только сейчас заметил, что часть воинов, участвовавших в бою, наблюдают за мной и хуторянкой издалека. Я кивнул:

«Её душевную рану сможет вылечить только время.»

Фрося уже отвернулась, обхватила руками свои ноги, положив на колени голову, и не обращала на меня никакого внимания. Тогда я решил оставить её одну, а сам пошёл обратно к своим людям.

– Окажите помощь раненым товарищам! – начал я распоряжаться. – Приведите ко мне пленного, который говорит по-нашему! Где Сорен?

К сожалению, наш комендант оказался среди тех, кого ранили в самом начале боя. Именно его смена дежурила в момент атаки.

Я отметил, что Сорен не подвёл, действовал храбро и дал нам всем время перегруппироваться и выступить против врага. Ко мне подошёл мой товарищ в очках и с арбалетом в руках.

– Почему они не стреляли, Вася? Они же отличные лучники!

– Ну, а если подумать, Игорь?! – мой товарищ явно знал ответ на мой вопрос. – Они же из воды вышли!

– То есть банально намокла тетива? – спросил я.

– Они её вообще сняли! – сообщил Васька. – Какой в мокрой тетиве толк? Она от этого только растянется! И вообще у врагов весь план был построен на том, что мы будем спать без доспехов и не будем готовы к атаке со стороны реки. Кочевники не ожидали, что застанут нас всех во дворе крепости, да ещё и готовыми к бою.

– Плюс днём они не представляли, что мы сможем одеть в доспехи и вооружить такое число воинов, – согласился я. – И всё же они застали нас врасплох. С этой стороны мы их не ждали.

– Ничего, учтём на будущее.

– Вася! – решительно сказал я. – Собери к рассвету самых доверенных людей, мне нужны десять человек вместе с тобой для одного очень секретного дела!

Мой товарищ ничего не спросил, что было для него не характерно, остался размышлять над моей просьбой. Я заметил Серафима, тот приблизился и сообщил.

– Староста Игорь, мы нашли пленного, который раньше был купцом у кочевников, он торговал в Кварте. Хочешь поговорить с ним?

– Да, отведи меня к нему!

Мы пришли на склад, где собрали всех пленных врагов. Их оказалось всего пятеро. Один из них был отделён от остальных. Это был полноватый воин, который выглядел в доспехах как-то нелепо. К нему меня и привёл Серафим.

– Ну, здравствуй! – сказал я, заглядывая ему в глаза. – Как тебя звать?

– Мустафа! – его округлое лицо вмещало раскосые бегающие маленькие глазки.

На лице почти не было растительности, кроме тонких усов, свисающих вокруг уголков рта. Они словно чёрные шнурки опускались чуть ниже подбородка. Я еле сдержался, чтобы не убить его.

– Откуда знаешь нашу речь? – рявкнул я.

– Я быть купеческий сын в Кварте, – он смешно шепелявил, голос был заискивающий, – Путешествовать и торговать с отцом! Не воина я, нет! Купец быть раньше, пока великий хан не сказать идти в орду всем мужчинам.

– Понятно! Сколько вас было, когда отряд вышел из лагеря?

– Сто и пятьдесят воинов. – он умоляюще посмотрел на меня. – Потом к нам присоединиться ещё два отряд по пятьдесят воинов.

Я с ненавистью посмотрел на него.

– Не убивать меня, я всё рассказать, я быть полезный!

– Хорошо. Скажи лучше, отчего хан решил напасть на Междуречье?

– Плохо степь стало. Людей гнать с их обычных мест, в дороге нечего есть, дети плакать, умирать от голода. А с востока идти страшный враг. Не честный воин, а злой шаман. Он с молниями говорить, много воинов убить, рассеять войско всех ханов плохой молния, много молний. Есть у него и другие злые шаманы, они тоже уметь направлять молнии. Очень страшно, я видеть тех воинов, которые выжить. Они гореть от молний, а умирать потом. Кожа вся чернеть, трескать, красная с жёлтым кровь течь. Страшная смерть, ужасно болеть! Хан сказать орде убегать от злой шаман. Хан хотеть искать другое место, а злой шаман наступать и наступать! Мы убегать сюда. Так я тут оказаться!

– Почему же твой хан не попросил, чтобы его просто пропустили на запад?

– А на запад кто нас ждать? Никому не нужна орда, а мы голодать и болеть. Мы должны забрать, что мочь, а иначе орда умирать!