Вторжение кочевников

– Нет, – вырвалось у меня, – просто ищу вам занятие, чтобы скучно не было!

Евфросиния улыбнулась, и её лицо сразу преобразилось, я почувствовал на себе Настины руки, девушка обхватила меня за талию и прижалась ко мне.

– У меня уже есть достойное занятие! – сообщила мне женщина, указав рукой на шлем с красным поперечным гребнем.

Я тяжело вздохнул. Откуда ей было знать, что такой шлем полагался командиру рангом не ниже полусотника!? Ладно, пускай пока носит, красненький гребень очень органично смотрелся с её чёрными волосам.

– Мы будем убирать в комнате, и готовить для тебя еду, какую ты захочешь! – мягкий голос женщины был немного извиняющимся.

Мне стало немножко стыдно, за то, что я хотел их выставить за дверь. Евфросиния сменила выражение лица, и теперь оно было наполнено выражением сочувствия:

– Ты, наверно, устал?!

– Да! Немного не выспался.

Я подумал, что меня могут неправильно понять, но было поздно оправдываться.

– О! Прости, мы заняли твою кровать. – женщина задумалась на мгновение. – Мы будем спать на полу, а ты ложись, поспи немного!

Я с благодарностью принял заботу о своём уставшем организме. Прошёл к кровати и сел.

– Если хотите, можете пойти на кухню, скажете, что староста Игорь прислал вас в помощницы к Алевтине! Заодно покушаете, а я тем временем посплю. Чую ночью враги вернутся.

Я проспал до вечера. Спалось мне плохо, было жутко неудобно. Сон в доспехах не способствовал хорошему отдыху, кроме того, график моих внутренних часов был против того, чтобы я менял свой привычный распорядок дня на ночное патрулирование. Несколько раз заглядывали какие-то люди, но я не собирался вставать, твёрдо решил выспаться.

Вечером я проснулся от приятного запаха, пахло вкусной едой. Это оказалась мясная похлёбка, свежий хлеб и зелёный лук. В комнате никого не оказалось, за окном опустились сумерки. Как раз наступило время для позднего ужина. Я потянулся на кровати и сел. Надо было поесть, а я чувствовал, что впереди меня ждёт неспокойная ночь.

Поужинав в одиночестве, я оделся в полный доспех, взял в руку шлем и вышел во двор. Тут царила деловая атмосфера, все, кто не работал, а таких людей оказалось большинство, готовили оружие и доспехи к бою. Другая часть людей упражнялась бою в строю со щитами и копьями. Руководили этим процессом опытные инструкторы, которых отобрал для этой цели виконт Сорен. Ещё часть воинов занималась стрельбой из арбалетов и луков по мишеням, стоявшим у стены.

Я моргнул, не веря своим глазам. На стрельбище стоял виконт Сорен, а Фрося под его руководством училась заряжать арбалет. Сорен похвалил ученицу за сноровку и расторопность, затем показал стойку с арбалетом наизготовку, продемонстрировал, как следует целиться и выстрелил. Оба болта оказались в мишени. Один в центре, другой у её края. Комендант передал арбалет хуторянке.

Я с интересом замер. Женщина неуклюже встала в стойку напротив мишени, Сорен тут же поправил ноги и разворот плеч ученицы. Предложил ей попробовать ещё раз, Фрося легко повторила стойку, Сорен похвалил, но женщина даже не улыбнулась. Она с трудом подняла арбалет вверх и попыталась прицелиться, оружие тут же зашаталось. Племянник Малеха поправил её стойку, показал, как правильно держать оружие, и попросил повторить. Ученица опять попробовала поднять тяжёлый самострел, получилось лучше, но оружие опять ходило в её руках. Женщине тяжело было справиться с таким весом и прицелиться, ни один из двух болтов не угодил в мишень. Но Сорен почему-то всё равно похвалил её и, заметив меня, похлопал Евфросинию по плечу, а сам пошёл ко мне.

Женщина виновато посмотрела на меня и покраснела, как будто я застал её за чем-то неприличным.

«Я видел феминисток похлеще, дамочка!» – подумал я и улыбнулся. Комендант подумал, что это я ему улыбаюсь и сказал:

– Видал! – он тоже улыбался. – Будет из Фроси толк! Сильная женщина и умная. А что она арбалет удержать не может, так это не беда, ей надо лишь немного руки и спину потренировать. Рост у неё подходящий, кость нормальная, а остальное это дело наживное.

Я кивнул и приказал Сорену собирать руководителей на военный совет. На совете я поделился своими мыслями с людьми:

– То, что мы отбили случайную неподготовленную атаку врага, не гарантирует нам спокойной жизни. – пояснил я. – Нам следует быть начеку!

Мужики погудели, затем согласились с моими словами, а точку в обсуждении поставил виконт Сорен:

– Враг вполне мог обидеться на нас за дневную перестрелку, а также за то, что мы оставили врага без законной добычи, да ещё и зачем-то убили их товарищей! – комендант нашей крепости ухмыльнулся.

Я распорядился:

– Итак, приказываю убрать с улицы всех гражданских, а воинов и ополченцев наоборот перевести во двор, ближе к стенам. Все они должны отдыхать, кушать и тренироваться во дворе, чтобы при нападении быть готовыми отразить атаку!

Мы разбили ночь на четыре части, предоставив каждой четверти по своему руководителю и по смене защитников. Мастера строители не стали восстанавливать дозорную башню, а построили новую, да ещё и выше прежней. Чтобы укомплектовать её, пришлось снять один из скорпионов с нашей лодки.

Я предложил свою готовность не обнаруживать, чтобы не спугнуть врага, который вполне может себе позволить выбрать другое время для неожиданной атаки. Нам следовало решить проблему с угрозой за один раз. Поэтому в видимый дозор поставили только малую часть людей, остальных попрятали от вражеских глаз. Василий предложил наладить сигнализацию. На подступах к крепости растянули медную проволоку, которую Василий зачем-то начал производить с недавних пор. Конец проволоки незаметно завели в крепость и подвесили к нему колокольчики. Примитивно, но могло сработать.

Мы были готовы к атаке, и думали, что враг придёт с востока, юга или севера, а с запада нас защищала река. С севера было удобно подбираться к крепости, прикрываясь постройками Игвы, а с востока можно было выскочить из леса. Там же можно было соорудить самодельные приставные лестницы. Даже нападение с юга можно было бы квалифицировать, как неожиданное.

Я не спал, ночь пролетела как одно мгновение, с каждой минутой ожидания моя тревога нарастала. Мне очень хотелось, чтобы враги напали этой ночью. Фуражиры были словно чирей на теле больного пациента. Этот нарыв следовало вскрыть как можно скорее, чтобы инфекция не смогла отнять ещё больше сил у организма.

Под утро отлитые Григорием малые колокола громко зазвенели, поднимая каждого поселенца на ноги. В момент, когда зазвенел колокол тревоги, я находился на стене рядом с дозорными и смотрел на лес, чернеющий в ночи.