Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

Обеспокоиться Северус не успел. К левому боку подкатилось теплое тело, в здоровое плечо уткнулась голова. В стеклянной дверце шкафа удалось рассмотреть кусок кровати, укрытый лоскутным одеялом, и поверх одеяла — молодого парня в старых магловских джинсах и темной футболке. Его золотистые кудри были связаны на затылке в неаккуратный куцый хвостик, в воздухе стоял химический запах лекарств и застарелого пота. Даже в смутном отражении было видно, что парень сидел у кровати пациента сутками напролет, опасаясь отойти даже на секунду, а теперь наконец-то позволил себе расслабиться и от облегчения уснул прямо как был — немытый, одетый и наверняка голодный.

Северус нашарил вялую теплую руку и мягко сжал запястье.

— Живой…

— Нет, мы умерли, — скорбно отозвался Вадим, продолжая неподвижно лежать на его плече. — Огромная гадюка разорвала тебе вену и впрыснула в кровь полный стакан яда, отчего у тебя случился шок, тахикардия и прочие малоприятные для организма вещи, а я не успел оказать тебе помощь, потому что на нас свалился горящий дом.

Он говорил и гладил его ладонь, переплетал их пальцы, короткими, почти невесомыми касаниями считал костяшки и мозоли.

— Какая трагическая смерть, — констатировал Северус, разглядывая высокий потолок с ярким белым шаром вместо люстры. Говорить было не больно, только голос хрипел от долгого молчания. — Без шансов.

Ответить на ласку было так легко и естественно, словно они были вдвоем всю жизнь, лежали в кровати каждые выходные и мирно обсуждали прочитанные книги.

— Ага, — Вадим зевнул и потерся щекой о плечо, не открывая глаз. Северус запоздало сообразил, что лежит под одеялом совсем раздетый. — Девочки будут рыдать о нашей великой запретной любви и сочинять истории с горячими жаркими сценами.

— Какое счастье, что мне уже всё равно, — хмыкнул Северус, перебирая бусины на запястье Вадима. — От меня же остался лишь пепел.

— Не скажи, фантазия фанатов может такое породить…

— Тебе надо поспать.

— Угу. Тут… это… — Вадим зевнул, — Тенси, замени капельницу.

Откуда-то из изголовья вынырнул домовик и деловито защелкал пальцами. Трубка мотнулась, приладившись к свежему лекарству, из кучи пакетов вынырнул пустой. Северус внимательно рассмотрел анаграмму на наволочке Тенси и прислушался к беззлобному бурчанию.

— Свадьба только случилась, хозяйка во Францию сразу уехала, а хозяин в дом побратима притащил и из его постели не вылезает. Как Тенси в хроники такую стыдобу запишет?

Домовик Лавгуд. Северус хмыкнул. Всё-таки повезло.

— Вот, видишь? — пробормотал Вадим сквозь сон. — Одна история уже есть. И пофиг, что ты две недели в коме лежал.

Их пальцы переплетались друг с другом, гладили ладони, мягко обводили линии и шрамы. Душа плыла в волнах умиротворения.

Они выбрались.

* в старой Англии считалось, что сирень – это символ расставания, мучения и даже смерти.
** западная стена дома отвечает за семейные отношения (по фэн-шую)

Бечено

Благодарю от всей души моего дорогого соавтора LeeRan88 за помощь и оценку этих глав. Без её идей концовка была бы совсем другой!

Если бы мне приставили пистолет к голове и велели: «Расскажи, что ты делал после аппарации из Визжащей хижины», я бы не смог проронить ни слова. Те двое суток выпали из памяти напрочь, оставив лишь холодный, какой-то злой страх и единственную мысль: «Хрен вам!» Мозг включился уже потом, когда Северус уже был избавлен от яда, а причитающий Тенси кое-как впихнул мне в руки тарелку с едой.

Впрочем, последующие недели я бы тоже предпочел не помнить. Жизнь Северуса грозила выскользнуть из пальцев в любой момент, и я цеплялся за неё всем, что только было в арсенале. С помощью сверхчувствительности и слияния аур вливал магические силы, на коленке, практически из ничего варил зелья и гонял Серого по астралу в поисках того места, куда ушла душа.

И выдохнул, когда Северус наконец-то очнулся.

Пациентом он оказался на удивление покладистым и некапризным. Стойко и молча сносил все процедуры, включая мытье очищающими чарами, ел слабенькие куриные супы и кашки и мужественно терпел наличие капельницы с зельями.

В остальную часть подземелий Лавгуд я без надобности не выходил, лишь позволяя открыть массивную круглую дверь, чтобы не напрягать замкнутыми пространствами и без того расшатанную психику. И то, открывать комнату я начал уже после похорон Ксенофилиуса, чтобы не наткнуться ни на кого из родичей Лавгудов. В дом вообще не совался. Тенси доложил, что на похороны Ксено приходил Стюарт и пытался его расспросить, где хозяева. Северуса очень позабавил ответ домовика: «Дома никого нет. Хозяйка с будущими наследниками во Франции, а хозяин умер. Бедный хозяин! Такой молодой!» Ну да, хозяин действительно умер молодым. Только Тенси не уточнил, какой именно хозяин, а Макс не удосужился спросить.

О том, что происходит с миром, мы узнали из переписки с Луной и газет, а те просто захлебывались от новостей. «Пожиратели Смерти — убийцы или жертвы?», «Король магического мира — кто он?» — вопрошал «Пророк», описывая чудесное воскрешение посмертно оправданных магов. «Трагическая смерть, или почему истинные целители не живут на британских островах» — говорил «Филин», международный колдомедицинский журнал. «Учитель и ученик: запретные связи в Хогвартсе!» — визжал "Ведьмополитен" и через три страницы захлебывался умиленными слезами: «Вместе до последнего вздоха».

Да, нашу с Северусом побратимскую связь вытащили на белый свет и принялись полоскать всем миром, пытаясь высмотреть в ней признаки педофилии. Градуса надбавили однокурсники, которые додумались ляпнуть, что я всегда неровно дышал к профессору. К чести преподавателей, на провокации они не поддались. «У Северуса был роман с Чарити Бербидж! Он всегда относился к Волхову как к сыну, а их побратимство было медицинской мерой!» — категорично заявила мадам Помфри. «Безответная любовь!» — радостно завопил «Ведьмополитен».

Как же я захотел испепелить редакцию этого дьявольского журнала! Да еще Тенси, ушастая зараза, преспокойно отдал всю накопленную за две недели прессу сначала Северусу, а не мне по причине моего крепкого сна.

— Боги, только не говори, что ты это прочитал! — воскликнул я, отшвырнув журнал в сторону. Щеки пылали.

— Я никогда не прикасался к подобному и пальцем, — ответил Северус, скользя взглядом по строчкам «Пророка». С разворота мне обаятельно улыбнулся Стюарт в окружении Ордена Золотой Розы. Да, какое счастье, что выход Темного Лорда из тени его интересовал больше. — Тенси, будь добр, убери от своего хозяина «Ведьмополитен».