Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Русская земля! Со времён неудачника Игоря ты где-то здесь, за холмом. Но где твой собственник? Русские так и не обзавелись идентифицирующим разрезом глаз. Покуда прямоокие поляне зачищали дефективных кривичей, они подверглись половецкому ассимиляционному удару ниже пояса, ползучей чухонской заразе, получили варяжскую прививку от анархической оспы, наглотались инородцев Юсуповых да Шаховских, обрели новояз от эфиопа Пушкина.

Вечная баба-Русь бесхозно раскинулась меж трёх океанов. Её распирают природные газы, ноют рудные жилы, мучают отложения солей и минералов. Вхолостую текут могучие реки, недоенные сосцы набухли молоком, зерно сыплется в прорехи и кюветы. Она поросла дремучими лесами, которые с севера да с юга пилят финны да китайцы. А наши пилильщики потоков сгрудились на московском пятачке. Будучи предоставлены сами себе, они допилятся до новомосковии в пределах Третьего Транспортного (а четвёртому не бывать), и новый летописец воспоёт богатырей, что полегли в боях на Черкизоне…

Нация безотлагательно должна прийти на помощь государству. Девятая часть земли нуждается в защите. Святая частная собственность части человечества, суверенной страны.

Аустерлиц. Пикалево. Бородино. Битва за Россию у стен глинозёмного завода [43]

О победах и поражениях

С пушкинских времён Аустерлиц для русских – символ поражения, а Бородино – победы.

Исторические обстоятельства сложнее. Аустерлиц был верхушечным , дворянским, геополитическим сражением. Наши войска незнамо куда зашли, полководцы неведомо чего там искали. Кроме того, баталия во многом проиграна потому, что координация управления войсками у русских с австрияками была негодной. Наполеон же – и как стратег, и как тактик – оказался более адекватен. Детали предоставим военным историкам.

Бородино же было своим, понятным для масс: уж так припёрло, что уразумели и Платон Каратаев с политруком Клочковым… Тогда замахала «дубина народной войны», в результате чего, собственно, интервенты побежали домой, не разбирая дороги.

В этом смысле главный вопрос в Пикалёво: возникнет ли в итоге массовая технология разрешения подобных критических ситуаций, преодоления разрывов между участниками остановившихся производственных цепочек? Или наоборот, другие моногорожане, оголодав, ринутся терроризировать местную власть, перекрывать федеральные магистрали и трубопроводы: пусть приедет барин, барин нас рассудит?

Смыслом происходящего может оказаться появление у страны собственника.По крайней мере, Путин мастерски сыграл в игру под названием «Хозяин»: приехал, всех построил, принял хозяйственные решения – именно не бизнесовые, не экономические, а хозяйские, – запустил завод и уехал. При этом проблема-то осталась открытой – она просто отложена на несколько месяцев. Это, скорее, демонстративное обозначение хозяйской позиции, но не технологии. Новая роль предъявлена – но пьеса не сыграна.

Событие пока не закончилось.

О хозяине страны

Мы живем в стране, где всегда был хозяин – по крайней мере, со времён татаро-монгольского нашествия. Официальный советский идеал – это когда каждый « человек проходит как хозяин необъятной родины своей ». При этом предполагался некий тотем – главный Хозяин, с которым все люди племени себя отождествляли. Отсюда шутки брежневских лет: всё во имя человека, всё для блага человека, все мы знаем этого человека… Беда советской идеологии заключалась в том, что она стремилась воспитать чувство хозяина, не предлагая никакой технологии для воплощения этой роли в жизнь.

У понятия «хозяйство» несколько простых признаков.

Первый: в хозяйстве куры не дохнут, то есть налажено хотя бы простое воспроизводство. Но желательно вести дела так, чтобы хватило и расширить цикл: посеял, сжал, всех накормил, излишки продал, купил что надо, при этом ещё осталось на новый посев . Хозяин обеспечивает расширенное воспроизводство.

Второй признак: в хозяйстве не должно быть ничего бесхозного. На моих шести сотках сломанная телега заросла бурьяном, без пользы стоит, да ещё и занимает место для посевов, под ней барсуки свили гнездо… А тут и соседи пришли: похоже, тебе телега не нужна? Так мы её заберём, а заодно ещё что-нибудь прихватим. У собственника не может быть предприятий и отраслей, с которыми непонятно что делать, как реформировать. Не может быть такого ресурса, что оказался на нашей территории, достался нам от предков – а мы не знаем, как его к делу приспособить. Большая часть нефелинов идёт в отвал, под отвалами половина Кольского полуострова. «Предприятие в помойку превратили»…

Всякий бесхоз – как гангрена, с него начинается гниение.

Вся Россия сегодня выглядит так, будто у неё нет хозяина. Напомню: если поделить общемировой ВВП на площадь мировой суши, получится «съём ВВП с пода», и по этому наглядному показателю Россия в разы отстает от среднемирового уровня. У нас тут, увы, не Португалия, а Занзибар континентальных масштабов. Земли бескрайние – а хозяйство бестолковое.

Ссылки на то, что у нас шибко много тундры, холодно и проч., – отговорки неграмотных обывателей. К примеру, любой образованный энергетик скажет, что в мировом балансе выработки энергии на охлаждение затрачивается больше, чем на обогрев. Да и люди от жары страдают и погибают больше, чем от холода. Мы в этом смысле не являемся неудачниками. В Норвегии, самой благополучной в мире стране с рекордным подушевым ВВП, территория сплошь покрыта мёрзлыми скалами, южная её оконечность купается в тепле на широте Петербурга, а треть вообще раскинулась за Полярным кругом…

О прецеденте

Нынче принято считать, что власть – это одно, а хозяин – совсем другое. Хозяин – значит частный собственник, всё, точка. Никакого коллективного, корпоративного хозяина быть не может. Территория в целом не может быть хозяйством, она подвластна лишь «невидимой руке рынка», которая сама разберётся. Выходит, Россия – большая территория, хозяином которой является невидимая рука, и по которой снуют мелкие хозяйчики. Неявно подразумевается, что у страны хозяина нет. Государству хозяйствовать запрещено, разрешено только сторожить частный бизнес по ночам. Даже Путину официальная идеология не велит руки пачкать ни в чём, кроме раздачи бюджета.

Первыми в мире провозгласив, что строим страну, в которой всё – общее и каждый – хозяин, в 1990-е годы мы от этой мысли поторопились откреститься. И сегодня этот вопрос не стоит вообще. Спросите чиновника Минэкономразвития, он ужаснётся: какой ещё хозяин, с нами либеральная сила! Всё в руце незримой…

А тут человек приезжает в Пикалёво и по территории заводов проходит как хозяин, причём открыто и публично. Все видели и слышали. В этом смысле Пикалёво – событие чрезвычайно значимое. Власть начинает возвращать себе роль хозяина. Другого выхода у неё нет. Она интуитивно, по крайней мере в лице Путина, почувствовала, что уходить от этого больше нельзя. Вот почему, мне кажется, очень важно разобраться: что, собственно, происходило, происходит и будет происходить в Пикалёво и вокруг? Важнее вопроса сегодня для нас нет, там решаются судьбы Отечества.