Ткачев А.,Соколов В.и др.- Свобода любви или идол блуда

Тут снова приходится напомнить, что всякий духовный труд в нас связан (неисследуемо для нашего сознания) с крестом. У каждого челове­ка есть свой крест, то есть свой путь восхожде­ния к Богу, к Царству Божию. Крест не означает непременно страдания, но он неизбежно вклю­чает их в себя - эти страдания создаются той ко­ренной расстроенностью всего нашего существа, которая именуется «первородным грехом»,то есть грехом не индивидуальным, даже не создавае­мым условиями физической и социальной на­следственности, а вытекающими из свойства природы нашей; естественно, что сфера пола более других (по связанности в ней тела и души) обречена на то, чтобы быть источником страда­ний. Никто миновать этих страданий из-за пола не может, но можно и должно их не только пе­реносить, но и обращать их на добро и пользу. И тот духовный труд, который даже в самой благо­устроенной семье нужен для регуляции «игры» пола, внутренне и определяется нашим крестом.

Ни в чем не сказывается это с такой силой, как в вынужденном безбрачии.Мы обозначаем этим именем те случаи, когда при всем желании создать себе семью это не удается. Мужчина, ко­торый по сложившимся социальным условиям имеет то преимущество, что он может проявить инициативу и делать «предложения» девушке, которую хотел бы взять в жены, если получит отказ, может перенести это спокойно и муже­ственно, пробовать искать других путей женить­бы. А девушки, лишенные инициативы (не мо­гут же они предлагать себя в жены!), часто так и остаются в девичестве - или потому, что те, кто им по душе, ими не интересуются, а интересу­ются ими те, кто им не по душе, или по другим причинам. Так или иначе бывает безбрачие вы­нужденное - без всякой склонности к мона­шеству, где безбрачное состояние определяется тяготением к одиночеству, к половому воздер­жанию. Безбрачие, вытекающее из стремления к монашеству, есть некая лестница восхожде­ния к высшему званию, и здесь борьба с полом становится одной из тем духовной внутренней жизни. Сублимация половой энергии, неизбеж­но накопляющейся в теле, хотя и трудна, но осу­ществима именно на путях устремленности ввысь. Здесь действительно происходит «преоб­ражение эроса»; самый крест борьбы с половы­ми движениями становится частью общего кре­ста, борьбы с «ветхим человеком» в себе. Все ударение, весь динамический заряд связан здесь со свободным устремлением ввысь, что и заклю­чает в себе огромную духовную энергию. Не го­ворим уже о том, что, попадая в монастырь с ве­ковым укладом размеренной, ритмически построенной церковной жизни, те, кто вступает на путь монашества, находят в этой церковной жизни, с ее ритмами, правилами, обязанностя­ми огромную психическую поддержку.

Но девственность вынужденная, не добро­вольная, не находящая никакой поддержки в душе, не создает ли новые мучения — не только не ослабляя давление пола, а наоборот, его уси­ливая, ибо душа жаждет половой жизни и томит­ся от этой жажды. Вынужденное безбрачие не ставит ли по-новому вопрос о внебрачном со­жительстве, не оправдывает ли случайные и не­случайные связи?

Но надо иметь в виду: только в брачной жиз­ни удовлетворение сексуальной потребности не вносит никакой лжи, никакой дисгармонии, а все внебрачные отношения неизменно включа­ют в себя ложь, неизменно вносят дисгармонию. Надо потерять стыд, чтобы не чувствовать тя­жесть в душе, когда люди тайком или путем вся­ких искусственных комбинаций «устраиваются» с чужими женами. Или - что бывает реже, но, увы, все же случается — когда молодые люди схо­дятся с девушками, на которых по тем или иным причинам не могут, да и не хотят жениться. Вся эта сеть лжи, неправды, всяких искусственных мер и т. д. неизбежно отравляет души, что бы ни говорили себе те, кто становится на этот путь. Из вынужденного безбрачия есть лишь один нор­мальный выход - брак; даже «неудачная» семей­ная жизнь, полная разных трудностей и терза­ний, для сферы пола дает то, что ей нужно. Если только обе стороны в таком «неудачном» браке несут мужественно свой крест и стремятся скра­сить друг другу тяжкую жизнь, открывшуюся им в браке, то бремя такого брака понемногу стано­вится легче и выносимее.

Вынужденное безбрачие обрекает, конечно, на тяжкую борьбу с самим собой, но есть путь, на котором эта борьба действительно облегчает­ся - это сблизиться с какой-либо семьей, где есть дети. Чужие дети становятся для нас нашими, собственными; радости чужой семьи питают душу, ее скорби заставляют прилагать усилия к их ослаблению. Многовековой опыт показал, что на этом пути вынужденное воздержание стано­вится выносимо и создает ту сублимацию поло­вой энергии, которая освобождает и тело, и душу от терзаний и беспокойств.

Как мы видим, нет иного пути в устроении жизни пола, как брачная жизнь или полное без­брачие (монашество или вынужденное безбрачие).

Но есть в жизни пола еще несколько темных сторон, которых мы должны коснуться, чтобы не ! обойти и эти трудности. Все они являются из­вращениями, то есть нарушением естественных форм половой жизни, и среди этих извращений мы остановимся только на двух, неравноценных, впрочем, по своему значению во внутренней жизни. Оба типа извращения возникают только у мужчин, — и это снова показывает особые труд­ности мужской натуры в сфере пола.

Скажем несколько слов о так называемом тайном пороке, которым страдает подавляю­щее большинство подростков. В огромной час­ти молодые люди, вступающие на путь полового сожительства с женщиной, обыкновенно осво­бождаются от такого порока, но бывают случаи, когда, уже находясь в браке и имея нормальную половую жизнь, некоторые мужчины не переста­ют страдать тайным пороком — такова бывает сила привычки.

При всей неестественности и внутренней отвратительности тайного порока он не был бы слишком опасен, если бы не то, что здесь нет никаких внешних границ в злоупотреблении им, а еще больше то, что, став привычкой, он тянет к себе даже и тогда, когда он непереносимо мучителен и даже омерзителен. Когда окрепнет привычка к тайному пороку, то самая тяжелая сторона в нем заключается как раз в том, что под­росток чувствует себя во власти какой-то роко­вой силы, которую он не может победить. Это создает неуверенность в себе, а потому и подо­зрительность к другим (подростку кажется, что и другие его не уважают), склонность к мелан­холии, к апатии, упадок живой и творческой жизни. Все это, конечно, расстраивает душевное здоровье, а при неблагоприятной нервной кон­ституции подростка это может тяжело отразить­ся на психическом равновесии, иногда привес­ти к настоящему душевному заболеванию. Вообще же говоря, между тайным пороком и психическими болезнями нет прямой и безус­ловной связи; надо признать прямо вредным тот очень распространенный взгляд, согласно кото­рому признается, что тайный порок неизбежно ведет к психическому заболеванию. Этот взгляд, будучи неверным, вреден и потому, что он лишь усиливает описанную выше психическую подав­ленность и не помогает подростку или юноше освободиться от дурной привычки, а наоборот, закрепляет ее, усиливая подавленность и созда­вая безнадежное настроение. Между тем тайный порок, как и всякая привычка, может быть по­бежден лишь при вере в себя, вере в возможность победы над привычкой: здесь особенно сильно проявляется творческое действие веры в нас. Врачи и педагоги часто рекомендуют ряд внешних средств — холодные обтирания, занятия спортом, по­гружение в умственную работу и т. д.Все это, несом­ненно, очень полезно, но решающее значение принадлежит готовности бросить порок, внут­ренней решимости освободиться от него. Как и во всякой борьбе с укоренившейся привычкой, не приходится рассчитывать на быструю побе­ду: привычка, подавленная сегодня, заговорит с еще большей силой завтра или позже — тут нужна длительная, неустанная борьба. В сущности, сила привычки (всякой) не так велика, как кажется.Она создает очень острые точки, наполняющие душу жгучим желанием удовлетворения — но стоит пройти эти точки, как сила и давление этого жгучего жела­ния совершенно пропадает. Сосредоточенность силы привычки в этих острых, мучительных точ­ках показывает, что нужно продержаться лишь несколько трудных моментов — и победа обес­печена. Но для того, чтобы устоять в эти мучи­тельные точки, нужно иметь перед собой опре­деленную, одушевляющую, дорогую задачу, ради которой душа действительно готова перемучить­ся. Искушение в эти мучительные точки так под­чиняет себе, так зовет и смущает, что душа под­ростка часто не выдерживает, говоря себе: «Сегодня я еще не буду бороться, а вот уже завт­ра». Преодолеть это искушение возможно лишь во имя чего-либо определенного и ясного — и здесь возникает основной вопрос, на который каждый должен уметь ответить, а именно: «Для чего нужна, во имя чего нужна чистота?» — толь­ко во имя отвлеченных законов морали и требо­ваний природы трудно бороться с искушениями. Легче всего справиться подростку с этим, найти мотивы чистоты в том случае, если он полюбил кого-нибудь. Он инстинктивно чувствует тогда всю ложь, всю неправду внешнего удовлетворе­ния сексуальной потребности, инстинктивно со­знает, что, любя какую-либо девушку, он не только душой, но и телом принадлежит ей. Есть какое-то воровство, какая-то глубокая, но бес­спорная ложь в том, что, любя какую-либо де­вушку, подросток все-таки предается тайному пороку или половой жизни. Во имя любимой девушки, во имя своей любви к ней подросток должен оставаться чистым, и этот мотив чисто­ты действительно часто помогает молодым лю­дям справляться с налетающими на них искуше­ниями. Но недостаточность этого мотива видна из того, что он может действовать не у всех, а лишь у тех, чья душа охвачена любовью. Любовь нельзя в себе искусственно вызвать, она есть в том смысле «случайность», что не зависит от воли обоих любящих существ. Благо тем, чья душа живет любовью разделенной, не безответ­ной - эта любовь явится для них творческой си­лой во всех отношениях, в том числе и в борьбе с пороком во имя чистоты. Но неужели для чис­тоты нет других мотивов, кроме мотива любви?