Ткачев А.,Соколов В.и др.- Свобода любви или идол блуда

И взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужеские изображения и блудодействовала с ними (Иез. 16, 17). В данном случае «мужеские изображения» это и артефакт, и драгоценность, и идол, и (возможно) эротическая игрушка. И это было, говорит Господь (Иез. 16, 19). Это и сейчас есть, а не только было, — скажем мы, ос­мотревшись вокруг.

Вы садитесь в такси и видите фото известно­го боксера, приклеенное на приборной панели. «Водитель любит бокс», — думаете вы, хотя вы не Шерлок Холмс, и смело начинаете разговор о Косте Дзю или Джо Фрезере.

Вы садитесь в такси и видите прикреплен­ный к зеркалу заднего вида брелок с голой кра­савицей. Вы - не Шерлок Холмс, но понимаете, чем занято сердце водителя. Но вот незадача! На зеркале вы видите брелок с неодетой женщиной, а на торпеде - иконочку Богородицы! Здесь что думать?

Этот вариант - самый противный и самый распространенный. Это - Вавилон, то есть «сме­шение». Не смешение языков, людей, культур, но смешение понятий, превращающее жизнь в абсурд. Это — второе блюдо, сброшенное в та­релку с первым, на основании той мысли, что «внутри все перемешается».

«Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высо­ким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеа­ла Мадонны, и горит от него сердце его и воис­тину, воистину горит, как и в юные беспороч­ные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил... Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота? Верь, что в содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, — знал ты эту тайну или нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы - сер­дца людей». Последняя часть цитаты известна многим. Но важен весь монолог Дмитрия из «Братьев Карамазовых». Важен, потому что дает понятие о борьбе за целомудрие как о борьбе тяжелейшей, и, притом, борьбе с самим собой. Те, кто желает побед, доставшихся случайно и пришедших «сами собой», похожи на лжепро­роков, о которых сказано: Врачуют раны наро­да Моего легкомысленно (Иер. 6, 14).

лекарство для обманутой души

Собираясь заняться исцелением, сколь мно­гие энтузиасты растворяются в мелочах и второ­степенных деталях. Скажут: «смой косметику, надень длинную юбку, веди себя прилично». Скажут, чего нельзя, но не скажут, что надо. И разве в эпохи длинных юбок и чопорного пове­дения не было разврата, порой неслыханного? Самые викторианские по части моды эпохи зна­ли своих мессалин и иезавелей. Юбки до пола не мешали этим фуриям сбрасывать стыд вместе с юбками. Поэтому не во внешних одеждах будем полагать основание нравственности.

Взрослые дяди с галстуками на шее, тайно жи­вущие по кодексу Содома и Гоморры, придумы­вают молодежную моду для еще стыдливых по воз­расту и невинных детей. Дети кажутся нам воплощением развязности, но это - обманутые души. Настоящий разврат царит там, где он смешан с запахом больших денег и претензией на рафини­рованную культуру. Нам же что противопоставить?

Изведя столько времени и сил на цитирование пророков, скажу языком пророков. Нам нужен страх Божий. Это — начало Премудрости. Им ук­лоняется всякий от зла. Это необходимый рубеж богопочитания. Не воспитаем в себе страх Бо­жий - незачем продолжать разговор, и разговари­вать дальше не о чем. Нужно бояться Бога. Аминь.

Этот страх не чужд и Ангелам. Он, по слову псалма, «чист и пребывает во веки». О нем нуж­но молиться: «Да возвеселится сердце мое боять­ся имени Твоего».

Примером правильной богобоязненности и плодов ее — уклонения от зла — был Иосиф Пре­красный. Златоуст в одной из проповедей гово­рил, что велика вера и велико мужество трех от­роков перед пылающей печью в Вавилоне. Но, говорил он, вера Иосифа и его целомудрие пе­ред лицом соблазнов в доме Потифара стоят больше. Там - разожженная печь и смерть, ка­жущаяся неминуемой. Здесь — печь похоти, об­жигающая ежедневно. Ведь жена Потифара ежедневно говорила Иосифу, а он не слушался ее, чтобы спать с нею и быть с нею (Быт. 39, 10). Он - раб, то есть человек, лишенный свободы, а она - его госпожа. Он - в том возрасте, когда и без дополнительных искушений юноша пламе­неет различными мечтами и желаниями. Но все же Иосиф говорит: « Как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом » (Быт. 39, 9).

Лучший способ обрести страх Божий, это — жить вблизи человека, у которого есть Божий страх. С этим человеком не обязательно молить­ся вместе. Достаточно ловить рыбу или завари­вать чай. Тайным способом страх Божий сооб­щится от души к душе. Но в том-то и проблема, что носителей благодатного опыта до чрезвычай­ности мало. Остается спасаться как бы из огня (1Кор. 3, 15), мобилизуя все силы на борьбу с ленью, унынием, на сопротивление соблазнам. Ободряет, что Христос никому, кроме диавола, не говорит: отойди от Меня (Мф. 4,10). Напро­тив, говорит: придите ко Мне (Мф. 11,28), и еще: приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин. 6, 37).

Не только Ветхий Завет, но и Новый, в случае прочтения под углом зрения борьбы с плотскими грехами, дает нам понять, что блуд - не просто свойство нашей испорченной природы, но ору­жие в руках врага, направленное против нас са­мих. И нужно плоть распять со страстями и похо-тями (см.: Гал. 5, 24), чтобы врага обезоружить.

Нужно вчитываться в Писание и всматри­ваться в образ Распятого за нас Иисуса. Посколь­ку Он пострадал за нас плотию, то и мы должны вооружиться тою же мыслью; ибо страдающий плотью перестает грешить (см.: 1 Пет. 4, 1).

«Мыслью надо вооружиться». И это, по­жалуй, самый важный вывод из сказанного.

ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ

КАТАСТРОФЫ

и здоровье общества

Через несколько лет после революции изве­стный социолог и философ культуры Питирим Сорокин провел в Петрограде социологическое исследование и ужаснулся — полученные данные явно свидетельствовали, что в общественной жизни может произойти невиданная доселе ка­тастрофа. Что же так встревожило социолога? Он обнаружил, что резко возросло количество раз­водов — на 10 ООО браков их приходилось аж 96. Какой бы шок испытал молодой философ куль­туры, узнав, что сегодня (и это только по офи­циальным данным) из 10 ООО тысяч браков 5 ООО заканчиваются разводом? И что бы он ответил на вопрос: «Произошла ли в общественной жиз­ни катастрофа»? Социальная катастрофа, несом­ненно, произошла уже тогда, разве революция это не социальная катастрофа? А возрастание числа разводов было уже следствием этой катас­трофы, ведь в это время в общественном созна­нии произошел шокирующий сдвиг — выдвига­лись идеи полного упразднения такого института как брак. Однако обществу потребовалась соци­альная мобилизация - и институт брака был ук­реплен, аборты были запрещены законом. До­брачное целомудрие стало нормой социальной жизни. Когда немцы стали посылать в Германию на работы наших людей, то немецкие врачи, ос­матривавшие наших девушек брачного возрас­та, с удивлением обнаруживали стопроцентную девственность. Один из умудренных жизнью не­мецких врачей высказал даже мысль о том, что нацию, которая несет такую нравственную чис­тоту, победить невозможно. Интересно, что он связал устойчивость и консолидацию общества с телесной чистотой, являющейся выражением общественной нравственности.