Лидия Завадовская - Кун Киу. Нефритовая бабочка

- Скорее уж о деньгах, - фыркнула я. - Я слышала, Луиджи Эргенте берет немало за свои услуги.

- А вот тут ты ошибаешься. Как я уже говорил, заняться Алеком меня попросил друг. Это было актом доброй воли с моей стороны, мне никто не обещал награды.

Я молчала, все еще слишком раздраженная, чтобы допустить, что у него могли быть основания подозревать меня. Меня возмутила его попытка доказать, будто он был по-своему прав. Словно этот «акт доброй воли» разрешал ему не считаться с моим мнением. Впрочем, чего еще ожидать от подобного человека?

- Тогда, полагаю, у меня нет причин считать себя несправедливо обиженной, - сказала я, даже не стараясь скрыт сарказм, но не решаясь поднять на него глаза.

Луиджи молчал, наверное, целую минуту. Я физически ощущала на себе его взгляд, и в моей душе зародился страх, что я только что преступила какую-то черту, что отделяла меня от пропасти. Почему-то, слушая его рассказ, я забыла, кто передо мной. Я забыла о наемнике, о человеке, за которым неизменно тянулся кровавый след, и видела лишь того, кто остановил Алека и отомстил за Эмили. Но теперь я вспомнила и о двух страшных пистолетах, и о том, что произошло позавчера в штабе.

Было крайне неосмотрительным с моей стороны пытаться задеть хладнокровного убийцу. Первой не выдержав затянувшегося молчания, я поднялась и направилась на кухню.

- Пойду заварю чаю.

Луиджи не ответил.

Скрывшись за кухонной дверью, я почувствовала себя чуть более уверенно. Я надеялась, что многочисленные ножи не позволят Луиджи так просто ко мне подобраться. Впрочем, я не считала себя способной увернуться от пули.

Залив воду в чайник, я стала ждать, пока он вскипит, а тем временем размышляла о том, как мне следует вести себя дальше. Я все еще не знала об истинной цели визита Эргенте. Едва ли он зашел просто поболтать. Все, что мне было о нем известно, не характеризовало его как слишком уж откровенного человека. Наверное, мне следовало сделать вид, что я его прощаю затем, чтобы он продолжил наконец свой рассказ. Придется, решила я, немного потешить его самолюбие, чтобы больше расположить его к себе и поскорее выяснить, что он задумал.

Обернувшись, когда щелкнул рычажок на чайнике, я едва не вскрикнула. Луиджи стоял в дверях кухни, но я не слышала, когда он вошел. Он все еще был в очках, так что я не видела выражения его глаз, но мне показалось, что что-то изменилось во всем его виде, в том, как он стоял, как двигался. Тогда, в гостиной, его молчание было, скорее, раздраженным, теперь же он показался мне настроенным более доброжелательно.

- Хочешь чаю? - спросила я слабым голосом.

- Не отказался бы, - ответил он.

Потянувшись за заваркой, я услышала шаги за спиной, и через мгновение его рука легла поверх моей. Я замерла, не решаясь пошевелиться. Его близость была мне неприятна. Растревоженные воспоминания заставили меня внутренне содрогнуться при мысли, что те же самые руки сейчас снова касаются меня. Я вся сжалась, ощутив его дыхание на своих волосах - он стоял так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло. И в который раз пожалела, что не накинула на плечи халат.

- Киу, - прошептал он так тихо, что я едва расслышала, - если бы я только мог объяснить тебе…. Но я пообещал сам себе, что не стану оправдываться. Зачем? Ты все равно не поймешь до конца причин, заставивших меня поступить подобным образом. И, разумеется, не простишь. Так что нам обоим просто придется жить с этим. Но я сожалею. И если бы я только мог обратить время вспять…

Должно быть, он ждал, что я скажу, будто прощаю его. Я промолчала. Наверное, в моем положении не стоило проявлять подобную щепетильность, но я поняла, что могу заставить его страдать, и не стала бороться с искушением.

Я почувствовала, как напряглась его рука, все еще сжимавшая мою.

- Я так и думал, - сказал он, отстраняясь.

Он занял свое прежнее место у двери, а я вернулась к приготовлению чая. Некоторое время было слышно только тихое позвякивание посуды.

- Я продолжу, если ты не возражаешь, - снова заговорил Луиджи, и на этот раз голос его был сух, как рисовая бумага. - Помимо тебя, оставался еще Нуккид. Пришлось постараться, чтобы избавиться и от него тоже - он оказался куда более подозрительным. Мне нужно было убедить вас обоих в том, что я не представляю опасности. Я снова потерял слишком много времени. К тому моменту, когда мы добрались до места встречи с Ноем, того уже не было.

Пожалуй, это было самым большим разочарованием. Квартира Эмили ничего не дала, Ной исчез, и ты осталась моей единственной ниточкой, ведущей к Пхатти. Пока что он только шел по моим следам и эффективно избавлялся от малейших улик и зацепок. Что могло заставить его действовать? Один звонок на местное телевидение - Ной был все-таки достаточно известным человеком в Бангкоке. Я хотел спровоцировать Пхатти и увидеть твою реакцию. Я не знал наверняка, что тебе известно обо всем этом. Тогда в кафе ты показалась мне искренне потрясенной. До конца я тебе, разумеется, не поверил, но все же сомневался достаточно, чтобы сделать своим козырем.

- О, так ты все-таки допускал, что я не при чем? - насмешливо спросила я, протягивая ему чашку.

- Я очень на это надеялся. Но мне нужны были доказательства, и для начала следовало снова с тобой помириться. Наученный горьким опытом, я также хотел защитить тебя. Мой друг для этой цели зачаровал нефритовую подвеску. Нефрит и сам по себе обладает особыми свойствами, однако, усиленный специальным образом с помощью колдовства, становится совершенно непереносим для шаманов вроде Алека. Каждое действие всегда встречает равное по силе противодействие. Алек с помощью своих ритуалов приобрел невероятную силу, однако при этом сделался уязвим для подобного рода фокусов. Он бы не смог коснуться ни самой подвески, ни того, кто стал бы ее носить.

Я не знал, стоит ли еще придерживаться роли агента Даатона - положение мое становилось все более неопределенным. Но некоторые твои слова навели меня на мысль, что ты по-прежнему считаешь меня таковым. Это обнадеживало и давало мне шанс проникнуть в святая святых, где, как я предполагал, и скрывается нужный мне человек. Чтобы моя просьба проводить меня в наиболее надежное убежище не показалась подозрительной, я был вынужден подключить полицию. То, как ты отреагировала, когда тебе сказали, что именно я убил Эмили, окончательно убедило меня в твоей невиновности.

Однако Пхатти не предпринял никаких действий, чтобы помочь мне уйти от властей. Это могло означать только то, что ему стало известно, что я не работаю на Даатона. И это было поворотным моментом в моей игре. Я решил воспользоваться тем, что Пхатти перестал кому-либо доверять, и обратил твою привязанность к нему против него самого. Не зная, что твой демон тебя обманывает, ты поступила так, как считала себя обязанной поступить, - помогла мне найти убежище Алека.