КОСМОПОЛИС

Но позвольте сказать. Я восприимчив к глобальным болезням. У меня иногда случаются приступы сусто (От португальского susto - страх, приступы страха - прим. пер.), можно сказать "потеря души", и болезнь эту я подхватил в интернете, за некоторое время до того, как моя жена забрала своего ребенка и ушла, а точнее ее утащили братья-нелегальные иммигранты. С одной стороны это всего лишь выдумка, миф. С другой стороны я же восприимчив. В своем дневнике я опишу симптомы этой болезни.

Он всегда впереди, думает о том, что будет после настоящего, всегда ставя под сомнение то, что мы с вами считаем великим и надежным. Мне хотелось этим восхищаться. Вещи очень быстро изнашивались в его руках. В своих мыслях я хорошо с ним знаком. Ему хочется быть на одну ступень цивилизации выше, чем мы.

У меня раньше была небольшая пачка купюр, завязанная синей резиновой лентой, на которой было написано "Калифорнийская Спаржа". Эти деньги сейчас в обороте, ходят из рук в руки, наверное покрылись грязью. У меня есть велотренажер без одной педали, который я нашел однажды ночью.

Я искал себе пистолет, бывший в употреблении, купил его в интернете и до сих пор пользуюсь, хоть и очень редко, зная, что скоро настанет заветный день. Он непредсказуем, его рабочие привычки меняются, и это было заметно на лицах других людей, работающих с ним. Не будем брать в счет тот смешной и, возможно, пафосный факт, что такой человек как я владеет таким сложным оружием.

Я знаю, что иногда совершаю жалкие и смешные поступки. И, так как я беспомощен, мне приходится этим наслаждаться.

Моя жизнь больше мне не принадлежит. Но она мне и не нужна. Я смотрел, как он завязывает галстук и знал, кто он на самом деле. Зеркало у него в ванной рассказывало о температуре его тела и артериальном давлении, росте, весе, частоте ударов сердца, пульсе, рекомендовало лекарства, одним словом зачитывало всю медицинскую карту просто по его лицу, а я был его человеческим сенсором, читающим его мысли, знающим его разум. Оно измеряет рост, на случай, если человек за ночь уменьшился, а такое может случиться от анаболиков.

Сигареты не часть облика такого человека, каким вы меня себе представляете. Но я заядлый курильщик, не могу жить без того, что мне нужно. Я не получаю удовольствия от чтения. Я нечасто моюсь, потому что не могу себе этого позволить. Я покупаю одежду в аптеке. Да, в Америке возможно найти одежду даже в аптеке. И мне это нравится. Но не смотря на различия, мы с вами очень близки в аспектах восприятия жизни, ведь все мы неуправляемы.

Они тащили ее вниз по лестнице вместе с ее инвалидным креслом и ребенком. Мой разум дезориентирован. Может вы видели зигзаги на детекторе лжи. Такой вид иногда принимает поток моих мыслей, и я думаю, как мне на такое реагировать. Я оставил профессию преподавателя, чтобы заработать миллион. Это было самое подходящее время. Но потом, сидя на своем рабочем месте, я чувствовал раздражение. Мне казалось, что кто-то меня туда засунул, я чувствовал себя человеком, за которого уже все решили, хотя я ведь сам решил взяться за другую работу. Однажды я находился от него на таком расстоянии, что мог даже слышать, о чем он говорит.

У меня противоречивые мысли насчет убийства. Делает ли это меня для вас менее интересным или нет?

Я не один из тех шагающих тел, на которые не хочется смотреть на улице. Но я тоже на других не смотрю. Я разбиваю стены там, где живу. Это заняло несколько недель, но все уже почти готово. Я покупаю воду в мексиканском магазинчике недалеко от дома. Там двое продавцов, ну или владелец и продавец, которые все время говорят "нет проблем". Я говорю "Спасибо". "Нет проблем".

В детстве я облизывал монеты. Точнее ребра обычных монет. Так называемый рифленый гурт монеты. Я все еще их облизываю, иногда, но меня беспокоит грязь, накопившаяся на них.

Но забрать жизнь другого человека? Это видение нового дня. Наконец-то я решительно настроен и буду действовать. Этот акт насилия войдет в историю и изменит все, что было до него. Но как представить этот момент? Я не уверен, что даже мысленно смогу представить это: двое безликих людей в цветной одежде.

И как я его найду, как я буду целиться и стрелять?

Когда я плачу монетами, иногда мне трудно их считать.

Но как я буду жить, если он не умрет? Он может стать мертвым отцом. Я буду на это надеяться. Можно собрать его сперму, потом заморозить ее на пятнадцать месяцев. Затем с легкостью можно внедрить ее в яйцеклетку его вдовы или еще кого-то.

И этот ребенок станет таким же, как он, а у меня будет еще один объект ненависти, конечно когда он станет настоящим мужчиной.

В самый тихий час ночи, люди думают о том, кто они. А у меня в голове эта мысль постоянно крутится, и каждую секунду я чувствую необъятную пустоту в душе. У меня есть железный стол, который я, благодаря веревкам, сумел затащить вверх по лестнице. У меня есть карандаш, который я точу ножом для очистки овощей.

Существуют потухшие звезды, которые все еще сияют, потому что их свет застрял во времени. Так где же мое место в этом свете, которого на самом деле и не существует?

4

Лимузин был четко виден под светом старого уличного фонаря. Машина будто все чувствовала и умела говорить. Подсветка здания оперы была включена. Окна, которых с каждой стороны было по двенадцать штук, ярко освещались. Водитель стоял около багажника машины и держал заднюю дверь открытой. Эрик не сразу занял свое место на заднем сидении. Он остановился и бросил взгляд на водителя, которого по-настоящему видел только впервые. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы рассмотреть его.

Водитель был худым афроамериканцем среднего роста, с длинным лицом. Его левый глаз почти не был виден под обвисшим веком. Виднелась нижняя часть радужной оболочки. Жизнь этого человека явно не была скучной. Белки его глаз были испещрены прожилками крови. В его жизни много чего случалось.

Человек с поврежденным глазом зарабатывал на жизнь профессией шофера - Эрику это понравилось. К тому же тот вел именно его машину, а это даже лучше.

Он вспомнил, что ему нужно в туалет и справил свою нужду в машине, наблюдая как наполненная мочой банка снова возвращается на свое место. Он не знал, что случалось с отходами. Может они хранились в каком-нибудь отсеке под машиной, а может выливались прямиком на улицу.

Противотуманные фары были включены. Всего в нескольких кварталах находилась река, загрязненная химикатами и разным мусором, призрачно плывущим к самому краю острова, навстречу океану.

Горел красный свет. На улице почти не было движения и Эрик, сидя в машине, задумался над тем занимательным фактом, что он, как и его водитель, не хотел, чтобы машина двигалась, всего лишь из-за какого-то там цвета. Но его не интересовало соблюдение социальных обязанностей. Просто он был в терпеливом настроении, вот и все, и, возможно, на него нахлынула задумчивость, из-за того, что он был совсем один, в отсутствии своей охраны.