216512_B61BA_yamburg_e_a_pedagogicheskiy_dekameron

Богатые плачут, но их не жалеют

Старая, как мир, истина «не в деньгах счастье» в последнее де­сятилетие постепенно обретает все более зримые педагогиче­ские черты. Сужу об этом по общению со своими бывшими вы­пускниками, людьми солидными, успешными, многим из кото­рых уже за сорок. Они сегодня на пике карьеры, по-прежнему энергичны, деятельны, но былого блеска в глазах не наблюдает­ся. «Поверьте, — устало признался мне недавно один из таких бывших учеников, некогда тонкий, артистичный юноша, звезда всех театральных постановок, а ныне солидный, отяжелевший бизнесмен, — вся жизнь, с утра и до поздней ночи, проходит в офисе, в напряженном, но удручающе монотонном режиме: от контракта до контракта. А тут еще проблемы с собственными детьми». Не задаюсь целью вызвать сочувствие тяжкой доле состоятельных людей, ибо едва ли буду понят и поддержан боль­шинством читателей, с трудом сводящих концы с концами. Реакцию большинства предугадать несложно: «У одних хлеб черствый, а у других икра мелкая». Среди большинства — пе­дагоги, чье собственное материальное положение сегодня ос­тавляет желать лучшего. На пересечении проблем детей из со­стоятельных семей с социальными проблемами самого учителя возникает новая психолого-педагогическая коллизия, требую­щая к себе внимания. Но обо всем по порядку.

Молодая пара, они привели ребенка шести с половиной лет для записи в первый класс. Мальчик капризен, легко возбудим, больше минуты не сидит на месте. Обследование специалистов показывает общее недоразвитие ребенка: бедность лексиче­ского запаса, несформированность произвольного внимания и коммуникативных навыков. Короче говоря, от возрастной нор­мы ребенок явно отстает и к обучению в школе не готов. Сооб­щаем об этом родителям, предлагая пройти предшкольную подготовку на базе нашего детского сада. Реакция отца: «Вот еще, будет он в ваш совковый сад ходить». Мама извиняющим­ся тоном (она по специальности педагог, но, разумеется, ни дня не работала в школе): «Он ведь у нас в деревне рос». Глаза от­ца наливаются кровью: «Что ты мелешь? Это «Баковка» для те­бя деревня? Мой сын живет в особняке, и у него есть буквально все». Осторожно интересуюсь кругом общения будущего на­следника крупного состояния. Выясняется, что малыш общался только с няней (образование пять классов), охранниками и гастарбайтерами из Средней Азии, обслуживавшими территорию огороженного участка, со сверстниками и более старшими детьми контактов не имел. Стоит ли после этого удивляться об­щему недоразвитию физически и психически здорового ребен­ка? Родители сами загнали его в резервацию, а в нашу школу привели, польстившись на бренд. Узнав, что школа массовая, где учатся вместе дети родителей разных чинов и званий, оби­девшись на честный диагноз актуального состояния ребенка, отправляются искать для него школу «покруче». Бог в помощь. Испепеляющий конфликт с отцом старшеклассника. Мы с ним давние приятели, поэтому не избегаем резких оценок и не стесняемся в выражениях. Он — из бывших военных, в новые времена стремительно поднявших свой бизнес. Требует для сы­на только положительных оценок. А я совершенно не собира­юсь выкручивать руки учителям, заставляя их выводить четвер­ки и пятерки явному бездельнику, прекрасно осведомленному о наших с отцом дружеских отношениях.

— На твоей школе свет клином не сошелся. Я заберу ребен­ка и найду ту школу, где ему поставят то, что мне нужно.

— Рекомендую не мучиться, а сразу купить в подземном пе­реходе аттестат о среднем образовании, диплом престижного ву­за и договориться с партнерами по бизнесу о месте представите­ля фирмы в теплой стране. Кому бизнес-то свой передавать бу­дешь? Мозги парню надо напрягать, а не оценки выклянчивать.

Примирение невозможно. Он забирает документы сына. Де­ло происходит до дефолта. Далее следы их теряются. По слухам, парень получил хороший аттестат, поступил в одну из многочис­ленных негосударственных финансовых академий (они росли тогда как грибы после дождя — их открывали даже в помещени­ях бывших детских садов), которую закончил с отличием.

Спустя годы давний приятель вновь появился у меня в каби­нете. Выглядел он уже не так уверенно, от былого лоска не оста­лось и следа. Разговорились. Выяснилось, что после дефолта его фирмы развалились, он теперь работает водителем у нового хозяина жизни. В такой ситуации я не собирался сыпать соль на старые раны.

— У меня к тебе просьба: помоги устроить сына на хорошую работу. Наверняка среди твоих бывших выпускников есть серь­езные люди.

— Есть, конечно, но я не могу рекомендовать им кота в мешке.

— Да сын здесь, в канцелярии, поговори с ним.

Я не отношу себя к продвинутым экономистам и успешным менеджерам нового времени, но, как любой руководитель, за­нимаюсь финансовыми вопросами. В ходе короткого разговора с парнем выяснилось, что выпускник финансовой «академии» имеет смутное представление о финансовых проводках, сче­тах-фактурах, с трудом сводит «дебит» с «кредитом». С каж­дым моим вопросом отец, в свое время затративший огромные деньги не на образование сына, а на беззаботное получение им диплома, все ниже опускал голову. Но человек пришел за по­мощью. «Знаешь что, — предложил я приятелю, — давай для начала пристроим его на курсы бухгалтеров». Отрицательной реакции отца на этот раз не последовало.

Сознаю, что в данной ситуации мое стремление помочь опи­ралось на давнее знакомство с отцом и сочувствие человеку, попавшему в трудные обстоятельства. Не уверен, что немед­ленно бросился бы выручать родителя (будь он посторонним для меня человеком), проявившего по отношению к школе вы­сокомерие и снобизм, павшего заслуженной жертвой собствен­ной недальновидности.

И тут самое время вернуться к началу разговора. Многие из сегодняшних так называемых деловых людей справедливо рас­плачиваются за свой образ жизни и презрительное отношение к педагогам, которых они зачастую рассматривают как работни­ков сферы обслуживания. «Нам, конечно, обидно, зато им дос­тается поделом», — таков примерно ход мысли педагога, слиш­ком часто встречающегося сегодня с открытым или завуалированным хамством преуспевающих сограждан, решивших, что им позволено все. Но злорадно потирать руки — не слишком ли примитивная реакция на несправедливость жизни? Справедли­вость, разумеется, одна из высших ценностей, но не единствен­ная, и, кроме того, Она не предполагает милосердия. Строго го­воря, чудят родители, а расплачиваются дети, чья вина не оче­видна.

Тринадцатилетний подросток идет вразнос: не выполняет домашних заданий, прогуливает школу, дерзит учителям. Отец с матерью в разводе, у отца новая семья, у мамы бойфренд, ре­бенок живет с бабушкой, которая не в состоянии его контроли­ровать. Ситуация до предела банальная, если бы в ней не по­явился новый оттенок, в корне меняющий внутреннюю пози­цию учителя, мешающий проявить сострадание к несчастному, никому не нужному парню: у него состоятельные родители.