Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

– Будешь?

– Д-давай. – согласилась она не думая.

После недолгих споров как лучше ехать, мы направились дальше, держа путь на Каменцы.

В майорат Рибургов мы въехали по Битунской дороге, вновь вернувшись на нее недалеко от границы. Полями удалось срезать довольно большой кусок пути, сэкономив при этом едва ли не полтора дня. Ленные владения герцогов с разбросанными тут и там скромными деревушками особым богатством не отличались. Да и земля была здесь каменистой и скудной на урожай.

Стоило только пересечь границу, как в первой же убогой деревне, где располагался приграничный контроль, у нас дважды проверили проездную бирку: один раз орденские и тут же герцогские служаки. Даже невооруженным глазом было видно, что они терпеть не могут друг друга и в любой момент готовы подложить противнику свинью, но, тем не менее, с вежливыми оскалами общаются друг с другом. Несмотря на церковные разъезды бедных братьев Святого Симеона, Рибурги дополнительно охраняли свои владения, содержа на службе наемных солдат. Хотя чего там охранять-то? Громадина замка на господствующей высоте, с которого просматривались окрестности, пять плешивых коз на каждое селенье и непролазные буреломы еловых лесов, в которые ни один нормальный человек не сунется.

Мы заявились ближе к вечеру, предполагая остаться в деревне на ночлег. В доме, где велся приграничный учет въезжающих, орденским предъявили проездную бирку, и им оказалось этого достаточно. А вот служивые Рибургов хоть и не посмели расспрашивать нас, кто мы и откуда, потому что вид четырех сестер в боевом облачении вызывал уважение, но, тем не менее, тщательнейшим образом записали все сведения. Пока наши имена вносились во въездную книгу, Юозапа отправилась раздобыть чего-нибудь съестного, выполняя как всегда роль главного снабжающего. За четыре дня пути все, что брали из Багрянцев, мы подъели подчистую.

Сестра вернулась смурная и заметно нервничавшая. Не пожелав ничего нам объяснять, и не слушая причитаний Агнесс, она чуть ли ни пинками загнала нас обратно в седла. На недоуменный вопрос Гертруды страшно прошипела: 'Все потом', и с места рванула в галоп.

Остановились мы минут через пять.

– В конце-концов, ты можешь объяснить, что случилось? – взвилась Герта, едва спешились. Мы шли пешком, ведя коней в поводу, чтоб, не дай Бог, не запалить. – Тебя кто за зад укусил, что ты дернула из деревни как ошпаренная? Ладно бы по дороге, так заперла нас в какую-то глушь! Чудом лошадям ноги не переломали. Подобное я только за Фирей замечала!

– Герта, охолони маленько, – перебила я старшую сестру, привычно не замечая шпильки в свою сторону. – Дай отдышаться. Прекрасно знаешь, что Юза не паникер, без причины бы оттуда не сорвалась. Чего разворчалась?

– Да я задом, с размаха запрыгивая, на край седла рухнула!

– Тебе не привыкать! – огрызнулась Юза, но потом совершенно другим тоном продолжила. – Там в деревне я наткнулась на двойной разъезд варфоломейцев: вестовой и пять братьев сопровождающих. Все с заводными конями. У вестового перевязь со 'срочной лентой'. Направляются к августинцам. Никому ничего не напоминает?

– Погоди, ты точно уверена, что к ним? – переспросила ее Герта, напрочь забыв о своем возмущении.

– Своими ушами слышала, как тебя сейчас.

– Они тебя видели? – тревожно спросила я, а то ничего себе картиночка вырисовывается!

– Нет. Я у одной бабки сыр покупала, а там корзины высокие, так что не заметили.

– Точно? – продолжала допытываться я.

– Да точно, точно! Это же с поездки к ним в монастырь все проблемы начались, поэтому я и решила убраться по-быстрому. К тому же у нас довесок за спиной, – сестра кивнула в сторону Агнесс, которая ковыляла позади с мученическим выражением лица. – Так что сцепляться с ними я бы не рискнула.

– Да с Агнесс это становится проблематично, – согласилась я. – Милочка это точно не по твою душу? – решила напоследок уточнить у девочки; та испуганно замотала головой. – Из-за чего весь сыр-бор?! Сиди, думай, голову ломай! Бродим словно с завязанными глазами, ни хрена не понятно!

– Не ругайся, – по привычке одернула меня Юза. – Лучше давайте решать, что делать? Дальше по дороге поедем или для безопасности дальним путем попробуем?

– Сталкиваться с ними я совершенно не желаю, – определилась я.

– А кто ж хочет! – веско бросила старшая сестра, а потом, глянув на небо, обеспокоено сказала: – Похоже, к ночи тучи натянет, может дождь пойти. Юза ты не слышала, они там на всю ночь останутся или дальше поедут?

– Кто их знает! – пожала плечами та. – Проще нам в поле заночевать, чем гадать, где они остановились. Если мы здесь останемся, то точно не пересечемся, – и, вздохнув, обрадовала нас: – Но в монастырь они первые прибудут, с ними нам бесполезно в скорости тягаться.

– Ясен пень, что первые! – согласилась Герта, а после предложила: – Может к Измальцу выйти, а там на Канкул?

– Не далековато в пути будет? – усомнилась Юза.

– А ты хочешь с ними нос к носу столкнуться? Мне не горит.

– Ладно, сестры, все это мелочи где пограничную метку ставить, – прервала я их, и высказала то, что больше всего беспокоило. – Меня другое волнует: что нас по приезду в монастыре ордена Святого Августина ждет? Мне не особенно охота туда соваться, не понимая чего ожидать.

– И что ты предлагаешь? Весточку Матери слать, что мы в монастырь боимся ехать!? Что страшно, аж жуть берет?! – едко поинтересовалась старшая сестра.

– Герта не ерничай!

– А ты не умничай! Сейчас бесполезно мозги напрягать! Дорога теперь длинная предстоит, вот заодно и подумаем.

– А мне что делать? – вдруг подала голос молчавшая доселе Агнесс.

– Тебе? – улыбнулась Гертруда. – Держаться нас и исполнять что велено. Так что не переживай малышка.

Тоже мне жизнелюбка нашлась!

Мы добирались до Горличей целую неделю, и все семь дней шел непрерывный моросящий дождь. В единый миг осень решила вступить в свои права. Листва разом пожелтела и наметилась опадать. Чахлые березы и осины обреченно повесили ветки, и лишь могучий ельник темнел суровой стеной. Дороги развезло, и они превратились в мешанину цепкой грязи, в которой вязли как кони, так и люди.

Добираясь до приграничного Измальца, конь Гертруды потерял подкову, и мы вынуждены были потратить день на поиски кузнеца. Под непрекращающимся дождем мы вымокали до нитки, плащи положения не спасали. Агнесс плакала от холода и хлюпала покрасневшим носом. Чтобы девочка окончательно не разболелась, мы старались ночевать под крышей, но это не улучшало ее состояния. Одежда за ночь не успевала просыхать, и по утрам приходилось натягивать ее сырой.

Чтобы доспехи не заржавели, мы сняли их и увязали в промасленные мешки. От полагающейся уставной рясы тоже были вынуждены отказаться, потому что длинный подол сразу же намокал, и на него налипали фунтовые комья грязи. Мы то ехали, то брели радом с лошадьми, завернувшись в плащи с капюшонами, так что наружу торчал лишь нос, с кончика которого каплями стекала дождевая вода.