Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Мое обещание подействовало на сестру самым положительным образом, она спешно принялась стаскивать с себя вещи, ворча при этом:

– Последняя, как же! Да после вас мыться, только сильнее запачкаться. Вон какие здоровые вымахали, грязь на себя цепляете в два раза больше чем я.

Гертруда уже сидела в бочке, погрузившись в воду по самую шею, и блаженно жмурилась. Приоткрыв один глаз, она окинула купальню взором.

– Агнесс, где ты там? – бросила она. – Давай сюда, пока Есфирь тебя не обогнала.

Девочка подошла к сестре.

– Вместе? – с каким-то внутренним ужасом спросила она у Герты.

– А что? – не поняла та. – Чем тебя не устраивает? Не хочешь со мной, можешь вон хоть с Юзой, хоть с Есфирь. Какая разница?

– Я привыкла одна, – пролепетала та, глаза у нее становились все шире.

– Теперь отвыкай, – я подошла к ней ссади и, подхватив за талию, подняла и запихнула, в чем она была: в бре и камизе, к старшей сестре.

Агнесс от неожиданности завизжала, замолотила по воде. Я не думала, что она так отреагирует. А Гертруда схватив ее за руки встряхнула и рявкнула:

– А ну спокойно! Сейчас сюда народ сбежится, – девочка замолчала. – Фиря права. Отвыкай от своих богатых замашек. Никто на тебя лишнюю воду переводить не будет. Нам еще стираться нужно.

Пока Гертруда с Агнесс отмокали в своей большой бочке, я взяла пустое ведро, до половины наполнила его кипятком, успевшим остыть так, что уже могли терпеть руки, плеснула туда щедро щелоку и запихала сброшенные на лавке исподнее сестер, пусть пока полежит. Юозапа раздевшись, уселась на лавку и недовольная до жути нетерпеливо поглядывала на девочек, ожидая, когда же они освободят место. Порыскав по закуткам, я нашла большую лохань и занялась постирушками. От непрестанного ношения все мои вещи залоснились, а местами и поистерлись, похоже, в скором времени придется позаботиться о новых. Тяжела доля боевой сестры: никаких тебе удобств, все в седле, да в седле. Задница уже настолько твердая: садясь, орехи колоть можно.

Когда Гертруда и Агнесс вылезли, мы слили грязную воду и по-новому наполнили бочку. Теперь была наша очередь с Юзой. Ох, и намылись же мы! До того чистыми стали, аж кожу стягивать начало. Перестирали все свои вещи, и через полтора часа, как и просил брат-прислужник, были уже готовы. Агнесс на протяжении всего купания удивлялась: до чего ж просто мыть короткие волосы, и полоскать их потом недолго, и расчесываются они легко.

Брат вернулся за нами в положенное время, как и обещал. Мы уже одетые сидели на скамье и дожидались его, а все постиранные вещи лежали в большой плетеной корзине. Сначала он отвел нас к кухням, где мы отдали свои поддоспешники и белье какому-то прислужнику, чтобы он развесил все для просушки, и завтра мы могли бы забрать их. Думаю, что от жара печей даже стеганые куртки успеют просохнуть.

После брат привел нас в столовую, где стоял, чуть ли не над душой и все торопил, пока мы ужинали, а после чуть ли не рысцой потащил обратно в келью.

Наш путь вновь лежал через кухни, однако потом мы все же вывернули в общие коридоры, и, наконец-то почти преодолев галерею, уже должны были оказаться у себя. Юозапа с Агнесс шли впереди, мы с Гертрудой были замыкающими, как вдруг меня приморозил к месту раздавшийся из-за спины знакомый голос.

– Старшая сестра Есфирь? Что же вы так быстро уехали от нас в прошлый раз?

'Мать твою так!!! Еще и это!!!' – захотелось заорать мне, но я развернулась и ровным голосом произнесла:

– Ваше преосвященство, слава Господу нашему, – передо мной стоял никто иной, как епископ Констанс.

– Во веки веков дочь моя, – он протянул для поцелуя руку. Я склонилась и коснулась губами епископского перстня. – Что же вы так быстро от нас уехали? Даже не попрощались.

Все! Вцепился как клещ, не оторвешь. Не ожидала я его встретить, никак не ожидала! Я растерялась, и не знала, что же сейчас будет, о чем он спросит, что собирается делать? А вдруг он разозлился и сейчас примет меры, из-за того, что я, обманув его, сбежала из монастыря. Это ему по силам. Скорее всего, из-за его присутствия, все в госпитале по струночке ходят и боятся лишний раз чихнуть. В таком случае меня могут упечь меня в карцер. Нет, бред… Кто я такая?! Никто, мелкота. Не будет он из-за меня напрягаться. Или будет? А если я оскорбила его своим побегом?

Мысли проносились у меня в голове, я напряженно искала выход из сложившейся ситуации, невольно затягивая паузу. А епископ, похоже, обо всем догадывался и стоял, наблюдая за мной, как кошка за мышкой.

– Дела ордена, ваше преосвященство, требовали немедленного решения, – с трудом выдавила я из себя.

Епископ чуть обозначил улыбку, явно намекая, что видит мою ложь насквозь, и перевел взгляд мне за спину.

– И старшая сестра Гертруда здесь?

– Ваше преосвященство, – склонила голову Герта, чуть слышно скрипнув зубами, а потом из-за сильной разницы в росте сложилась вдвое и тоже поцеловала протянутую руку с кольцом.

Я же заведя руки за спину, отчаянно сигналила Юозапе, чтобы заслонила Агнесс. Мы же с беглой! Если сейчас ее опознают? Я об этом думать даже не хочу!

Однако тут вперед вылетел наш провожатый, склонился низко-низко и затараторил:

– Ваше преосвященство, извините, что ваш покой осмелились нарушить присутствием посторонних, но сложилась просто безвыходная ситуация, сестер некуда было поселить…

Епископ холодно посмотрел на прислужника. Уж не знаю, как тот уловил недовольство высокого гостя, но махом заткнулся, сделал пару шагов назад, только после этого выпрямился.

'Ничего себе! Как он их выпестовал!'.

Тут мне сделалось по-настоящему дурно. Если с того времени, когда я в последний раз видела епископа, он приобрел такую власть, то значит, мне точно не повезет, и я останусь в местных казематах. О Боже! Кругом проблемы! Хоть бы сестер отпустил!… Решено, буду брать удар на себя, а то Агнесс…

– Ваше преосвященство, извините меня за столь спешный отъезд, – начала я, но епископ чуть изогнул бровь, и слова застряли у меня в горле.

– Дочь моя, я понимаю, что дела ордена и епархии прежде всего, – он значительно посмотрел на меня. – Однако вы могли бы предупредить, я должен был отправить благодарность вашей матери настоятельнице за столь важное известие.

Я была готова провалиться куда-нибудь от беспомощности и безысходности, мне с ним не тягаться, не тот уровень. Это мне не баронета из глухой провинции запугивать. Епископ давно наторел в словесных баталиях, а я привыкла больше мечом махать. Я стояла и лихорадочно соображала, что такого сделать, чтоб и отбрехаться от него, и перевести все внимание на себя, ведь с нами девочка.

– Смиренно молю о прощении, из-за моей оплошности, ваше преосвященство, – я бухнулась на колени, а Гертруда сделав вроде бы невольный шаг, встала за моей спиной и закрыла, замерших Юзу и Агнесс от взора епископа.