Александр Архиповец - Танцующая в пламени.

Но ни те, ни другие не спешили на помощь.

Вначале он подумал, что звон мечей, шум боя и крики - всего лишь продолжение дремы. Но, приоткрыв глаза и прислушавшись, убедился - нет. Да и обеспокоенный стражник, похоже, собирался выглянуть наружу.

"Что происходит? - лихорадочно размышлял Филипп. - Кто-то пытается меня освободить? Вроде бы некому… Может просто грабители?

В таком случае, что станет делать конвоир? Скорее всего, ему приказано живым наследника Лотширии из рук не выпускать".

Уже в следующий миг, выставив большие пальцы вперед, он изо всей силы ударил, не ожидавшего подобной прыти, бородача в глаза.

Тот, жутко завопив, откинул голову назад. Из глазниц брызнула кровь. Филипп максимально развел руки в стороны, натянул цепь, соединяющую кандалы, и ударил вновь. В родимое пятно, то место под кадыком, которое еще раньше облюбовал.

Хрящи гортани хрустнули, вой перешел в хрип.

Прижимая кулаки к стене кареты, скрипя зубами, вложив всю свою ненависть и ущемленную гордость, он душил своего мучителя цепью.

- Ну что, гад? Воды пожалел! Не граф, я беглый каторжник! Хо-хо!

Все болтаются на сучьях, что твои груши. Теперь тебе золото действительно ни к чему. Закопают как собаку, а скорее бросят на дороге.

Филипп с наслаждением вглядывался в посиневшие губы и кровавое месиво глаз, и отпустил лишь тогда, когда убедился, что перед ним труп.

Дверь кареты распахнулась.

- Вздумаешь шалить, посажу на вертел и поджарю.

Словно в подтверждение этих слов внутрь просунулась рука с окровавленным мечом.

"Боится, что выстрелю из арбалета", - догадался Филипп, и уклоняясь от меча, прижался к стене.

- Ну, есть там кто живой, или как? Выходи пока цел!

Рука с мечом исчезла. Зато, через открытую дверь ворвались яркие лучи Оризиса.

Подслеповато щуря глаза, Филипп выглянул наружу. Со всех сторон раздался разочарованный вой.

- Что б меня порвали ворки! А не угодить ли тебе Трехглавому в зад! Побей меня громом - каторжник! А где же золото? Ворон, ты говорил, что будет золото!

- А кто знал? Погляди, сколько охраны! Сам слышал в трактире - должны были везти лотширскую дань за полгода!

- С этим то, что будем делать? Малый видать прыткий. Хоть и в кандалах, а сторожа задавил, - спросил крепыш после того, как заглянул в карету.

- Проще всего прикончить на месте, чтоб лишку не сболтнул. С пьяна или под пыткой. Как думаешь, Ворон?

- Думаю, раз так охраняли, то каторжник непростой. Стали бы они с тобой так церемониться, Клык, а? Вздернули бы на первой суку, да и всех делов. А этого, видишь, как господина, в карете, везли в Торинию.

Филипп, рассмотрев "освободителей", пришел к неутешительному выводу:

"Бандиты! Хотя, все равно лучше, чем палач Фергюста. Похоже, вожак, которого называют Вороном, далеко не дурак. Взгляд цепкий, да и рука крепкая. А худоба обманчива - сплошные жилы да мышцы".

- Ты то, чего сам молчишь! Сделай милость, скажи кто таков.

Может нам будет легче решать…

- Я, маркграф Филипп Лотширский…Разбойники прямо-таки покатились с хохоту.

- Вот уморил! Еще бы назвался Создателем или святым отцом

Дафнием. Вот дает! Мы к нему по-людски, а он нас за дураков…

Кончай его, Ворон, чего медлишь?..

Вожак один среди всех оставался серьезным. Обвел недовольным взглядом веселившихся подельников.

- Ты что, ему веришь? Да врет все гад! Думает, назовется благородным, то оставим в живых. Давай его поджарим! Живо заговорит.

- Закрой свою гнилую пасть! Пока решаю здесь я! - Осадил Ворон, приземисто-рыжего головореза с тяжеленным двуручным мечом в руках.

Потом запустил руку в карман и извлек оттуда серебряный кружочек.

- Таскаю с собой, уже лет двадцать, на счастье. Пока выручала.

Очень редкая. Отчеканил в нарушение имперского указа маркграф

Лотширский Гюстав. Все метил сравняться с герцогами. Правда, потом пришлось заплатить штраф Кристиану, но монеты уже разошлись и изъять все не удалось. Ну-ка на, Клык, да и ты, Гном, гляньте - похож?

Десятикоренник пошел по рукам.

- Ты смотри, и впрямь похож! Но ведь говорили, что Филиппа и

Власта увез в Дактонию Леон Барель.

- Так это не очень далеко. Поговаривают, что последний бунт возглавлял сам Филипп.

- Ну, и что ты на это скажешь? Подумай хорошенько! Правду все равно узнаем. Тогда пеняй на себя.

- Я, маркграф Филипп Лотширский.

- Доказать чем сможешь?

- У стражника в суме моя печать и отцовский кинжал с гербом.

Из сумы вытряхнули помимо кинжала и печати с расправившим крылья орланом на фоне гор, донесение де Фовера Фергюсту о бое и пленении

Филиппа.

Бандиты с уважением слушали, как их вожак читает. Их больше удивляла грамотность Ворона, а не то, что в их руки угодил наследник не существующего ныне Лотширского маркграфства.

- Ну и что из того? У кого нам теперь требовать выкуп? У его светлости графа Сакского в Дактониии или у герцога Фергюста в

Торинии? Кому он больше нужен? Как думаешь, Ворон?

- Я могу заплатить сам! Более того, пойдете за мной - озолочу!

- Во какой прыткий, - криво усмехнулся вожак, - пока заберем с собой, а там видно будет… Посмотрим, кто больше даст…

Плечо Леона сжали чьи-то цепкие пальцы да так сильно, что он, просыпаясь, невольно застонал.

- Тише, купченок! - зашипели прямо в ухо. - А то остальных бездельников разбудишь.

Леон узнал голос Герлина.

- Что, уже утро? Темно ведь!

- Говорю, вставай и одевайся! - продолжил яростный шепот. - Нас ждут большие дела. И берету одень, ту что поглубже. Ветер, купченок, ох как свеж.

"С чего бы такая забота? - думал, неловко натягивая штаны, еще толком не проснувшийся юноша. - Да и с каких это пор меня приобщают к "большим" делам?"

Делая вид, что поправляет летний полусапожек, незаметно сунул за голенище уже спасший однажды ему жизнь, кинжал.

На дворе их поджидали Ловсек, и еще двое охранников из тех, не похожих на простолюдинов.

- Иди за нами, да помалкивай! - в полголоса приказал старшина.

Леон шел последним, поеживаясь, не то от ночной сырости и прохлады, не то от нахлынувшего возбуждения. В голове скакали разные мысли, словно зеленые крылатые кузнечики на лугу. "Грабить собрались, что ли? Смотри, как вооружились! Нет, вряд ли! Хотят кого-то убить? Давняя месть? Потому и стремились в такую даль? Но меня-то взяли зачем? В подобных делах лишние свидетели ни к чему! Но ведь тащили из самого Тора… Значит нужен? Может, узнали, что я сын

Бареля? Ну и что из того? Зачем так сложно?"

Благополучно миновав кривые темные улочки, вышли к пристани.

Сразу пахнуло морем. Стал слышен шум прибоя.

"Неужто хотят застать врасплох та-мильских купцов, и захватить судно? Да за такие дела по голове не погладят. Поймают, повесят всех! Вот влип, так влип! Дурень, хотел же сбежать! Лучше б остался с Тави. Теперь поздно. Или нет? Может все же попробовать?"