Олег Жиганков - Римский Лабиринт

Аня снова вгляделась в беспорядочный холст микродорог, и вдруг её сердце ёкнуло. В своём сне — а это, несомненно, был сон — она вдруг отчётливо увидела на асфальте двора две знакомые геометрические фигуры. Одной из них был лабиринт — точно такой же, в котором они оказались. Другой фигурой, наложенной на лабиринт, была пятиконечная звезда, пентаграмма, со всеми перекрёстными внутренними линиями. Аня заметила также, что лабиринт и звезда располагаются друг по отношению к другу по определённой системе, и она теперь чётко видела, понимала эту систему.

«Совершенные числа!» — прошептала она, просыпаясь.

Адриана рядом не было, но клубы табачного дыма доходили до неё.

— Адриан! — позвала она. — Иди скорее сюда!

Обычно, когда Анна просыпалась ото сна, она мало что запомнила, могла захватить с собой. Но на этот раз картинка была настолько чёткой и запоминающейся, что Анна без труда могла бы воспроизвести её в памяти или на бумаге так же уверенно, как схему московского метрополитена.

— Адриан! Скорее!

Адриан выдохнул последнее облако дыма и заспешил к Анне.

— Что случилось? — спросил он, чиркая зажигалкой.

— Я не знаю, как объяснить… Не знаю, почему мой мозг теперь так работает, — взволнованно проговорила Анна. — Наверное, всё здесь — и Олимпийские игры, и богиня, и гусеница, и совершенные числа… Всё теперь имеет смысл!

— Какая гусеница? Какие совершенные числа? И при чём здесь Олимпийские игры? — не понял Адриан.

— Ты помнишь расстояние между первой и второй комнатой?

— Кажется. Тысяча семьсот шагов, — неуверенно сказал он.

— Правильно! Молодец! А какое расстояние между пунктами два и четыре?

— Такое же?

— Верно. А теперь — какое расстояние между пунктами один и три?

Адриан помотал головой. Он забыл.

— Такое же, как между пунктами четыре и пять. И такое же, как между пятым и шестым — немногим более тысячи шагов, тысяча сорок пять.

— И что из этого следует?

— Ты слышал о числе фи? 1,618…

— Да, конечно. Золотое сечение. Его ещё называют божественной пропорцией. Оно широко использовалось в архитектуре, особенно в культовых постройках.

— В нашей фигуре, — объяснила Анна, — расстояния соотносятся друг с другом согласно этой самой пропорции. Тот, кто её задумал, обладал жестоким чувством юмора — с тем, наверное, чтобы и запутать, дать очень тонкий намёк. Мы столкнулись с двумя видами подземных помещений — теми, что находятся на перекрёстке путей, и теми, что просто ведут наверх, в лабиринт. Это уловка, потому что этих точек нет на внешнем периметре фигуры.

— Я всё равно не понимаю, о чём ты, — помотал головой Адриан. — И при чём тут Олимпийские игры? И гусеница.

— Про гусеницу как-нибудь потом… Интересно, как работает мозг… Я часто думаю о том годе, когда моя мама встретила отца, — это был 1980-й, год проведения Олимпийских игр в Москве. Я не знаю, как всё это сложилось вместе… Помнишь, ты говорил о том, что изначально Олимпийские игры устраивали раз в восемь лет — в ознаменование того пути, что Венера проходит за восемь лет, возвращаясь в исходную точку?

— Ты о пятиконечной звезде?

— Именно. Восемь лет отражены восьмигранной формой лабиринта. Но эти восемь земных лет соотносятся и с пятью лучами, совершенным пятиугольником, которые образуют на небе за каждые восемь лет точки слияния — соития, заметь, Адриан! — Венеры с Солнцем.

— Значит, — в раздумье произнёс Адриан, — мы имеем дело со звездой? А ведь точно, — сказал он после некоторого раздумья. — Какой же я глупец! Конечно же, это звезда! Лабиринт — змей, проводник к Звезде сакрального, высшего в мире соития — соития Венеры, воплощения женского начала, и Солнца, воплощения мужского начала! Как я мог быть таким слепым?

— Расстояния внутри пентаграммы соотносятся друг с другом посредством числа фи. А поскольку лабиринт и звезда наложены друг на друга, как я предполагаю, пропорционально, то мы можем точно знать, где находимся. На самом деле, я это уже знаю.

— И где же? — неуверенно поинтересовался Адриан.

— Мы всего в четырёхстах метрах от центра, — заявила с уверенностью Анна. — Но это по прямой. А чтобы попасть туда, нам надо пройти, — она задумалась на мгновение, что-то подсчитывая в уме, — четыре километра и двести метров. Всего четыре километра до центра!

— А до выхода?

Анна задумалась на мгновение.

— Меньше двух километров!

— Давай вначале проверим выход, — предложил Адриан.

— Давай, — сказала она, поднимаясь. Ноги у неё гудели и болели, но она чувствовала прилив новых сил. — Мы двинемся на восток.

Они пошли по прямому коридору и вскоре, как и ожидала Анна, набрели на комнату с выходом наверх, которую они обозначили номером XV.

— Если мои вычисления точны, — размышляла Анна, — то через семьсот шагов мы выйдем к перекрёстку, который нам нужен.

Они прошли около семисот шагов, и когда Адриан чиркнул зажигалкой, они действительно оказались на перекрёстке дорог. Анна ликовала, и её энтузиазм постепенно передавался и ему.

— Отсюда мы поднимемся наверх, — уверенно сказала Анна, как будто уже много раз ходила этой дорогой.

Они поднялись на уровень лабиринта и двинулись по нему. Анна узнавала каждый поворот. Да, они, похоже, на самом деле приближались к выходу!

— Немножко, совсем немножко осталось, — говорила она. — Метров сто, может, меньше!

Внезапно рука Адриана уткнулась в глухую стену. Он чиркнул зажигалкой. Как и в предыдущих случаях, было тяжело сказать, произошёл ли тут обвал, либо так было задумано. Но пройти дальше они не могли. Обходных путей у них уже не было.

— Что дальше? — огорчённо произнёс Адриан.

— Дальше мы проверим центр лабиринта, — решила Анна. Однако на этот раз в её голосе не было уже той энергии и уверенности.

Они молча двигались по извилистому коридору, потом спустились вниз. На этот раз Анна шла впереди, поворачивая то вправо, то влево по системе, понятной ей одной. Адриан давно уже признал свою несостоятельность в решении загадки лабиринта. Наконец они поднялись на верхний уровень и зашагали по извилистому коридору, который в этом месте петлял особенно сильно. Вскоре, однако, резкие повороты прекратились, и они пошли вдоль стены, которая казалась им долгой прямой линией.

— Странно, — осторожно сказала Анна, когда они прошли по прямой шагов триста. — Здесь не должно быть таких прогонов. Неужели я ошиблась в своих расчётах?

Уверенность, которая пронизывала её ещё несколько минут назад, начала уступать место новой волне отчаяния. Пройдя ещё метров четыреста, Анна остановилась.

— Я знаю, где мы, — едва промолвила она.

— Где? — так же тихо переспросил Адриан.

— Эта стена, вдоль которой мы идём, — она не прямая. Она слегка закруглённая. Мы ходим по кругу.