Хель - Миди от G до PG-13

Габриэль поняла: он сожалел, что Зена пришла не к нему. Потому что тогда она не услышала бы слово «нет».

– Где же был ты? – вырвалось вдруг у сказительницы. – Где был ты, чтобы помешать ей сделать это?

Легче легкого было бы переложить вину на кого-то другого.

Арес передернул плечами, не оборачиваясь.

– Аид сильнее меня, – буркнул бог. – Он умеет отводить глаза так, как я не могу.

Габриэль кивнула, принимая объяснение, зная, что мужчина все равно ее не увидит, и села на землю. Ноги не держали, словно она прошагала несколько дней подряд, не останавливаясь.

Зена пришла за ней. Даже в смерти она не оставила свою Габриэль, а чем отплатили ей за такую верность?

Девушка дрогнула, ей стало зябко при воспоминании о глазах Зены. О той злости, что вспыхнула вдруг в них, когда Королева Воинов услышала отказ. Что это могло значить? Разве Зена не понимала, что в ситуации, когда сложно отличить явь от кошмара, мало кто переборет свои глубинные страхи и отправится рука об руку с мертвецом туда, куда живым дороги может не быть вовсе?

Она спросила об этом Ареса. Спросила едва слышно, будто надеясь, что он не услышит вопроса.

Но он услышал.

– На перепутье миров Зена стала самой собой. С нее слетели все маски, все то, что она так тщательно полировала, за чем пряталась. Осталось только самое необходимое.

Габриэль подняла на него глаза, полные слез.

– Что же? – прошептала она. Арес вернулся к ней, присел на корточки и коснулся двумя пальцами подбородка.

– Темнота, чтобы разделаться со своими врагами. И любовь к тебе.

Габриэль всхлипнула, уже не пряча слезы. И долго плакала на плече бога, который все бормотал что-то о том, что он сумеет удовольствоваться и тьмой, а любовь проходит, стоит ли цепляться за нее так, как цепляется Зена, пытаясь выползти из бездонного колодца, именуемого Аидом?

Габриэль пыталась убедить себя в том, что Зена знала: ее подруга не пойдет следом за кровью и болью, следом за ночью, наползающей на Грецию. Пыталась и не могла. Корила себя за то, что не прислушалась к сердцу. Но разве сердце шептало ей о том, что сон этот – вовсе не сон? Разве толкало ее к Зене?

Ничего этого не было.

Может быть, свыкнувшись с мыслью о смерти Зены, Габриэль успела ее разлюбить?

Но разлюбит ли ее Зена, став воительницей Аида, когда армии мертвецов пойдут за ней следом?

– Она вернется, Габриэль, – сухой и надломленный голос Ареса вырвал девушку из тягостных мыслей. – Вернется за тобой. И моли меня, чтобы я сумел защитить тебя от нее.

– Научи меня сражаться, – попросила Габриэль Ареса, когда первые слухи о полчищах мертвецов, штурмующих окраины Греции, поползли по городам и весям. Бог не сказал ей ни слова тогда, растворившись в тишине собственного храма, а на закате вернулся и бросил девушке пару причудливых кинжалов, напоминающих трезубцы.

– Меч не для тебя, – сказал он убежденно, вставая в боевую стойку. – А с этим никто не воспримет тебя всерьез. И ты сможешь нанести удар в спину. Очень удобно.

Бог тренировал ее каждый день: несколько часов на рассвете, один – на закате. Падая от усталости на ворох ветвей, едва прикрытый рваной тряпкой, Габриэль все повторяла и повторяла движения, показанные ей Аресом. А когда закрывала глаза, Зена приходила к ней. Садилась рядом и рассказывала о том, как мало времени осталось до их встречи. Она улыбалась, говоря о сожженных деревнях; смеялась, вспоминая сдавшихся правителей; пересчитывала добычу и обещала Габриэль искупать ее в золоте. А потом занималась с ней любовью, всякий раз тревожа холодом. Измученная, Габриэль открывала глаза, смотрела на следы ладоней, оставшихся то на плечах, то на груди, то на животе, и брела в храм Ареса, мечтая выспаться.

– Почему она не приходит за мной? – спросила она как-то бога. – Аид наделил ее такой силой, она может даже не спрашивать – просто прийти и сделать со мной все, что хочет.

Арес, посвященный в ночные приключения сказительницы, хохотнул, с легкостью отбивая выпад Габриэль.

– Она и делает, – полушутя-полусерьезно отозвался он, кружась в каком-то причудливом танце войны, который Габриэль пока не могла изучить до конца. – Разве нет?

Габриэль не отвечала ему до тех пор, пока не выбилась из сил и не опустилась на каменные плиты пола, выщербленные и покрытые мхом.

Арес дернул мечом.

– Ты никогда не думала о том, что сказать «да»? – спросил он напряженно, будто ответ ему был очень важен. – Какая разница, из чего соткан ее плащ: из солнечной пыли или из лунного света? Это твоя Зена, Габриэль. Ты любишь ее.

Что-то дрогнуло внутри, очень далеко, под самым сердцем. Дрогнуло и умолкло, будто еще не пришло время.

– Она приносит мне розы, – печально сказала девушка. – Каждую ночь. Красные, словно она макает их в кровь перед тем, как дарить мне. А утром, едва я беру их в руки, они исчезают, и только пальцы какое-то время красные и болят.

В глазах Ареса тоже стояла печаль, но Габриэль знала, что печалится он не о ней.

Зена не приходила к нему. Ни разу.

– Это твои сны, Габриэль, – бог войны, давно избавившийся от жилета, смахнул с груди каплю пота. – Оставляй ей что-нибудь тоже.

Габриэль пожала плечами. И в следующий раз, едва Зена вышла из тьмы, протянула воительнице белую розу.

Он обрезал волосы. Просто взял и обрезал, не говоря ни слова, и Габриэль знала, что это – в знак траура по сестрам.

Зена добралась, наконец, до Олимпа, и Афина с Артемидой пали от ее меча.

– Теперь они займут ее сторону? – полюбопытствовала Габриэль. Они с Аресом сидели у озера на обрывистом берегу и, болтая ногами, грызли инжир.

Мужчина поперхнулся и удивленно уставился на смертную.

– Что за глупости, блондиночка?

Девушка посмотрела на него.

– Они же умерли, – сказала она почти беспечно. – А Зена ведет за собой мертвецов.

Невозможность происходящего постепенно перестала пугать. Зена по-прежнему приходила каждую ночь, и мало-помалу Габриэль начала ловить себя на мысли о том, что ждет ее. Она научилась находить хорошее в рассказах воительницы о смерти.

Разрушила деревню? Она стояла на болоте, рано или поздно все равно бы ушла в топь.

Убила наместника? Он крал деньги из казны и бил своих слуг.

Сожгла монахинь? Они помогали разбойникам, предоставляя им укрытие.

– Я приду уже совсем скоро, – сказала Зена, лежа рядом с Габриэль и наматывая на указательный палец прядь светлых волос. – С чем ты встретишь меня?

Она все еще была холодной, но иногда Габриэль казалось, что ей удается ее согреть.

Две розы – красная и белая – лежали на земле и истаивали седым дымом.

– Я не пойду с тобой, – серьезно отозвалась Габриэль. Она смотрела в блеклые синие глаза и верила, что так и будет.