Ольга Перовская - Остров в степи

Еще раз было такое же знойное утро. Три канны-оленебыка паслись под бамбуковыми деревьями. Могучий н сильный самец изредка поднимал свой курчавый лоб и водил по сторонам черными глазами. Каждый раз при этом бросалась в глаза громадная выемка — рубец на кожаной оборке.

Это был наш старый знакомый. Рядом с ним паслась самка У нее были такие же рога, такая же оборка и такая же короткая шерсть. От самца она отличалась только тем, что была поменьше ростом и не такая жирная.

Между взрослыми антилопами бегал маленький, совсем еще несмышленый детеныш, бычок. Он вертел тоненьким хвостиком, брыкался, храбро убегал от отца с матерью далеко в сторону, а потом пугался и, прискакав обратно, прятался к матери под живот.

Когда солнце поднялось высоко, дышать стало трудно. Канны зашли в тень и, согнув по-коровьи колени, легли отдыхать. Набегавшийся сосунок устроился между родителями и моментально заснул.

Но старому самцу не спалось. По временам до него доносился откуда-то странный запах. Оленебык раньше никогда не слыхал этого запаха. А животные очень боятся всего, что им незнакомо.

Самец поднялся и вышел на открытое место. Сбоку от него зашуршали кусты, и десять темных голых фигур высыпали на опушку. Один махнул рукой. Длинная острая палка больно впилась в плечо канны.

До сих пор оленебык имел дело с врагами, которые кидались на него, стараясь вцепиться зубами в оборку, в спину, в загривок. Эти же враги кусались на расстоянии. Они стояли шагах в двадцати, а их длинный острый зуб все-таки достал его и вонзился в плечо.

Оленебык побежал — не туда, где осталась самка с детенышем, а в другую сторону. Голые черные люди погнались следом, крича и размахивая копьями. Они сразу увидели, что тяжелой, неповоротливой антилопе нечего надеяться на свои ноги. Такой зверь не мог долго бежать.

Они рассчитали правильно. Канна стал быстро уставать. Люди догоняли его, и острые копья вонзались ему то в спину, то в бока, то в ноги. Канна бросался быстрей, но через минуту опять уставал еще больше.

Это был последний бег громадной антилопы. Через час люди загнали его до изнеможения и закололи своими копьями.

Они возвращались домой, счастливые и довольные. Восемь человек несли на плечах бамбуковые палки, а на палках были развешаны куски сладкого мяса канны. Двое людей несли тяжелую, только что снятую шкуру. Оба они, насколько им позволяла тяжесть, приплясывали от радости и громко пели:

Вот кожа гордой канны!

Вот кожа громадного оленебыка!

Ни острые стрелы, ни меткие копья не пробьют этой кожи!

Хо-хо! Мы отделаем ее и высушим.

Люди принесли добычу к своим жилищам. Увидев ее, темнокожие голенькие ребятишки начали кувыркаться и хлопать себя по ляжкам.

Вечером в селении был пир. Люди ели роскошное мясо оленебыка и громко рыгали, чтобы показать, как они счастливы и довольны. Потом много танцевали и пели песни.

Из великолепной кожи темные люди наделали ремней и петель для ловли диких зверей. Из нее же они сделали огромный, разукрашенный перьями и расписанный яркими узорами щит для своего вождя.

И старый вождь, самый мудрый из людей селения, радовался, как маленький, потому что чудесная кожа канны, натянутая на щит, заставляет отскакивать стрелы и во время сражений спасает жизнь.

Маленький бычок проснулся от тяжелого топота и треска сучьев. В тот же момент послышался угрожающий шум: это закричали люди, которые погнались за его отцом.

Их крики были до того страшны, что бычок весь задрожал и чуть было не шарахнулся бежать. Но он глянул на мать: она стояла, не шевелясь, даже как будто не дыша.

И, хотя она ничего ему не говорила и не показывала, он замер, точно так же как она. Это было очень во-время, потому что шагах в десяти от них мелькнула темная фигура. Бычок разглядел меж кустов сперва ее голые ноги, а потом — уже гораздо дальше — плечи, голову и спину.

Когда все стихло, канны снялись с места и ушли далеко в противоположную сторону. Там они встретили еще пять взрослых канн с тремя маленькими сосунками и пристали к ним.

С этого дня наш бычок узнал, что есть враги пострашнее львов, тигров и других зверей. Голым людям так понравилось мясо оленебыка, что они все чаще стали появляться в кустах и на полянах. Они были неутомимы, и от них почти нельзя было спрятаться.

Жизнь стала беспокойной и опасной. Все время канны проводили в страшном напряжении. Даже во время сна нужно было очень чутко прислушиваться: не зашуршат ли где кусты, не запахнет ли голым человеком? Чуть что, надо было срываться и бежать до тех пор, пока не захватит дух.

И все-таки много канн погибло под ударами метких копий. И главное — такая тревожная жизнь не годилась для канны. Оно было добродушное животное, которое питалось травой н никого не трогало. Кроме того, у него было слишком большое неповоротливое тело. Для такого тела прежде всего нужен покой. А его заставляли вечно метаться, вечно бегать, как какого-нибудь шакала.

Вот в такой тревожной обстановке наш бычок вырос и сделался большим оленебыком. Он был гораздо худее своего отца. Движения его не были такие плавные и величественные. Но зато он был сильнее, легче и быстрей на ноги. От постоянных опасностей его зрение, слух и обоняние стали гораздо острее и тоньше, чем у отца.

К голому человеку он применился и научился легко избегать его. Один раз было так. Во время охоты оленебык столкнулся с человеком один на один. Человек укусил его длинным зубом. Он рассвирепел и подбросил человека рогами. Человек упал в середину кустарника, прямо на гибкие ветки. Он не разбился. Ветки были совсем как пружинный матрац. Он плюхнулся на этот матрац вверх ногами и завопил от ужаса. Оленебык испугался еще больше человека и убежал. Вечером в своем селении голые люди кричали:

— Могучий канна стал бросаться на людей! Злой канна убивает человека и проглатывает его живьем. Скоро чудовищный канна придет к нам в селение и будет пожирать наших детей.

Они не знали, что за сотню верст от них, в таком же селении, злой канна ходил в упряжке, пахал людям землю, и маленькие дети погоняли его прутиком, сидя верхом у него на спине.

Однажды в селении появились белые люди севера, люди в парусиновых костюмах и пробковых шапках. И вот на канну обрушилась последняя страшная напасть.

Голые люди охотились на канну для еды, из-за того, что у него вкусное мясо. Новым пришельцам мяса не нужно было, они и так были сыты по горло. Там, на родине, тысячи рабочих и крестьян день и ночь трудились на них, и у них было все, чего только можно захотеть.

Они не убивали канну, а истребляли просто так, от нечего делать, только чтобы можно было похвастать друг перед дружкой: