Эрин Хантер - Скрытая угроза

Она делала вид, будто ничего не замечает. Куда же запропастился Микки? Гроза была в отчаянии. Она хотела только одного – как следует поохотиться и вернуться в лагерь с богатой добычей, но сегодня собаки будто сговорились портить ей день! «Почему они не могут просто оставить меня в покое? Я не хочу думать о том, что сказал Микки, не хочу думать о Шёпоте, и уж точно не хочу думать о моих ужасных снах и о том, что я делаю по ночам…»

– Гроза! – оборвал её мысли резкий оклик Микки. – Я чую кроличий след за тем гнилым пнём. Ты не проверишь, куда он ведёт?

«С превеликим удовольствием! – мрачно подумала Гроза, пускаясь бежать по поваленным веткам в ту сторону, куда указывал пастуший пёс. – Мне срочно нужно поохотиться! Я больше не хочу ни о чём думать».

Она быстро и без труда взяла след, однако вскоре убедилась, что он петляет по всей пустоши, а Грозе совершенно не хотелось расходовать свои силы на скучную беготню. Глаза у неё были моложе и зорче, чем у Микки, поэтому она очень быстро поняла, что означает чёрная тень, притаившаяся за серебристыми стволами мёртвых деревьев.

Это был вход в кроличью нору!

Забыв обо всех своих страхах и огорчениях, Гроза бросилась к норе. Просунув нос внутрь, она втянула в себя запах. Так и есть! Там, внутри, притаился кролик.

Молодая свирепая собака не нуждалась в дальнейших указаниях. Целиком отдавшись могучему потоку радостного возбуждения, волной прокатившегося по её мышцам, она принялась разбрасывать лапами землю. Она работала с таким остервенением, что вскоре оказалась по самую грудь перепачкана землёй. Её сильные когти глубоко вонзались в землю, царапали, рвали, расшвыривали, мышцы работали во всю силу. Аромат кролика сделался оглушительным и невероятно сладким. – Гроза чувствовала запах его смертельного страха, нараставшего с каждым движением её когтей. От этого запаха у неё кружилась голова. Её пасть и ноздри были забиты землёй, морда перепачкалась до ушей, сырая глина застряла между пальцев, но Гроза этого не замечала. Она была уже близко.

Совсем близко!

Ещё один рывок – и огромная груда земли сдвинулась и осыпалась вниз. Со сдавленным воплем Гроза просунула голову и плечи в нору и защёлкала пастью. Есть! Через мгновение её зубы впились в мягкую шерсть, под которой чувствовалась тёплая живая плоть. Кролик отчаянно лягался, пытаясь вырваться и убежать в глубину норы, но было уже поздно. Клыки Грозы с хрустом сломали ему хребет. Она почувствовала, как маленькое тело мгновенно обмякло в её пасти, и поспешно выбралась наружу, сжимая в зубах свою дичь. Швырнув кролика на землю, Гроза с силой наступила на него передними лапами.

Он был мёртв, в этом не было никаких сомнений. Она должна быть довольна – так почему же её трясёт от ярости? С громким рычанием Гроза схватила кролика за заднюю лапу и рванула, с удовольствием почувствовав, как она отделяется от тела. «Как это просто… как это хорошо… он слабый… такой слабый». Она снова набросилась на кролика, оторвала ему голову, потом впилась в спину. Кровь и внутренности убитого зверька смешались с грязью, облепившей морду Грозы. Она схватила кролика за плечо, потянула…

– Гроза! ГРОЗА! – Микки с такой силой врезался ей в бок, что Гроза пошатнулась. Вздрогнув всем телом, она выпустила кролика из пасти.

– Да что на тебя нашло? – Микки теперь стоял прямо перед ней, гневно сверкая глазами.

У Грозы закружилась голова. Она несколько раз моргнула, глядя на растерзанную дичь, валявшуюся у её ног.

От кролика почти ничего не осталось. Вокруг Грозы валялись окровавленные клочья, смешанные с песком и глиной, глубоко втоптанные в землю. То, что осталось, вряд ли можно было взять в пасть.

Умирая от стыда и ужаса, Гроза подняла голову. Плечи Микки горбились от гнева, губы разъехались, обнажая острые клыки. Гроза задрожала от страха и жалости к себе.

«Что я наделала? Как я могла так опозориться и подвести Микки?»

– Свирепые собаки, они есть свирепые собаки, – процедил Лесник, стоявший за спиной Микки. – Что тут скажешь?

И снова слепая ярость закипела в крови Грозы. Ей потребовалось сделать несколько судорожных вдохов, чтобы успокоиться и не наброситься на Лесника. Это потребовало таких усилий, что всё её тело задрожало от напряжения. «Что со мной? – ужаснулась Гроза. – Почему я не могу себя контролировать? Неужели Лесник прав?»

И, самое главное, почему она пришла в такое исступление? Что её так разозлило? Неужели всё дело в собаке, которая смотрит на неё с таким обожанием? В собаке, которая преклоняется перед ней и готова не спать целую ночь, дожидаясь её возвращения после сонных блужданий? Неужели эта забота и любовь привели Грозу в такую ярость, что она растерзала в клочья беспомощную дичь?

Сердце Грозы тяжело колотилось в рёбра, голова раскалывалась от боли, но она облизнулась и с трудом заставила себя успокоиться. «Я не стану огрызаться на Лесника, – твёрдо сказала Гроза себе. – Этим я только докажу его правоту». Решительно отвернувшись от Лесника, она виновато легла перед Микки и тоненько заскулила. Он гневно взглянул на неё, и тогда Гроза покорно перевернулась на спину, подставив вожаку отряда свой беззащитный мягкий живот.

– Прости меня, Микки. – Гроза заглянула ему в глаза и кротко моргнула. – Я виновата, прости меня. Я забылась. Этого больше не повторится, даю слово.

Микки всё ещё тяжело дышал, но постепенно он успокоился и сел. Сделав над собой усилие, он кивнул.

– Хорошо, Гроза. Но постарайся, чтобы этого больше не было. – Он стукнул хвостом по земле и снова посмотрел на остатки кролика, словно никак не мог успокоиться.

– Я больше не буду, – жалобно проскулила Гроза. – Обещаю.

– Хорошо. – Микки отошёл в сторону, а Гроза снова перевернулась на живот и встала. Её бока содрогались, хвост мелко трясся. – Этого кролика мы в лагерь не понесём, но впереди я чувствую сильный запах дичи. Давайте посмотрим, что там есть хорошего, и, если повезёт, вернёмся в лагерь с доброй добычей. Согласны?

Лесник с готовностью тявкнул, было видно, что ему не терпится поскорее забыть о неприятной сцене, разыгравшейся около кроличьей норы. «А уж мне-то как хочется!» – с тоской подумала Гроза. Но не успела она повернуться к Микки, как увидела несущегося к ним Шёпота. Его глаза блестели от страха, всё тело тряслось мелкой дрожью.

«О, нет! – простонала про себя Гроза. – Неужели опять?»

Её худшие страхи оправдались, когда Шёпот, не обращая внимания на Микки, бросился к ней и прижался дрожащим боком к её боку.

Гроза в бешенстве отстранилась. Как он смеет вести себя так – сейчас, на глазах у Микки и Лесника? Она была в ярости, и в то же время её одолевала тревога. Шёпот был явно чем-то до смерти напуган. В его блестящих глазах стоял ужас, дрожь волнами пробегала по телу.